Заря над Скаргиаром - Ирина Ивахненко

С приходом солнца канониры завозились, убирая с Лагреада щиты, и принялись наводить его, но только это было бесполезно: вражеских всадников уже и след простыл.

Розовое солнце выплыло из-за горизонта и озарило жуткую картину: окраины лагеря были буквально завалены трупами. Эстеане, гедры, сайрольцы и буистанцы лежали вперемежку, и тут же рядом с ними лежали их берке, верные своим хозяевам и служившие им до последнего вздоха. В эту ночь на поле брани полегло около трех тысяч эстеан и гедров и около двух — буистанцев и сайрольцев, а раненых было в три раза больше.

Над лагерем повис тяжелый, затхлый запах крови. Степной ветер безуспешно пытался разогнать его, но вместо этого только привлек джилгаров, которые целыми стаями слетались поклевать мертвечину. Сперва их отгоняли, но потом они обнаглели настолько, что лезли под руки и выклевывали глаза у трупов.

— Этого так оставлять нельзя, — сказал Сфалион. — Надо снести все тела в одну кучу и сжечь.

Так и сделали. Сперва это вызвало некоторые возражения со стороны гедров, которые считали, что мертвеца непременно следует закопать в землю, чтобы он не тревожил живых, но Сфалион резонно возразил на это, что придется перекопать всю степь, и они согласились на сожжение. Тела оттащили на приличное расстояние от лагеря, обложили хворостом, и канониры подожгли Лагреадом этот гигантский погребальный костер. Огромный черный столб дыма поднялся от него к небу, далеко в вышине разносясь на все четыре стороны света. Говорят, это столб было заметно из самого Болора.

Поражение этой ночи повергло армию в глубокое уныние. Еще вчера они считали себя непобедимыми и всесильными, но ночь все расставила на свои места, доказав им, что непобедимых армий не бывает.

— Теперь они будут нападать только ночью, — мрачно сказал Моори, выражая всеобщее мнение.

— Этого следовало ожидать, — развел руками Аскер. — Они поняли, от какого источника работает наше оружие… или им кто-то намекнул.

— Ну, о том, кто намекнул, двух мнений быть не может, — сказала Терайн. — Насколько мне помнится, аналогичное оружие есть у аргеленцев.

— Уже нет, — сказал Аскер, многозначительно посмотрев на Терайн. — Они его лишились при весьма плачевных для себя обстоятельствах.

— Что значит — лишились?

— А то и значит, что такое оружие в Скаргиаре одно.

— Так значит, те ваши воины, что охраняют западные границы Эстореи, вовсе там не нужны? До чего же вы, эстеане, нерационально распоряжаетесь вашими военными ресурсами!

— Видите ли, Терайн, — сказал Моори, — если мы заберем войска с западной границы, в Аргелене немедленно поймут, в чем дело. Они будут знать, что мы их больше не боимся.

— Но если это именно аргеленцы надоумили короля Рисгеира применить ночную атаку, значит, они знают, что их оружие находится у нас. Тогда они знают и о том, что мы их не боимся, потому что их оружие перешло в наши руки. Короче говоря, ваш западный гарнизон можно преспокойно забирать на восточную границу и закрыть им те дыры, которые проделали в наших рядах проклятые степные падальщики.

— Будь я главнокомандующим, — Аскер кинул взгляд в сторону Сфалиона, — я бы все равно не стал этого делать, Терайн. Да, у Аргелена нет Оружия. Да, у Аргелена нет армии. Но до тех пор, пока у Аргелена остается народ, он всегда может навербовать новых воинов. Нам нельзя убирать западный гарнизон.

Как раз в этот день посланцы Эргереба вели переговоры с племенами, живущими в предгорьях Фалькатара и на реке Ормун, о том, что неплохо бы им предоставить в распоряжение аргеленской армии тысячу-другую воинов.

Эти переговоры завершились успешно. Аргелен получил новых солдат и стал готовиться к высадке на западное побережье Эстореи.

Глава 40

В тот же день, четырнадцатого немвине, в три часа пополудни к Гадерану подъехал отряд всадников в латах и с лицами, закрытыми шлемами с прорезями для глаз. Они пожелали видеть господина Аскера, на что дворецкий Фейриан ответил им:

— Господина Аскера сейчас нет в Паореле. Он уехал в Болор еще три недели назад.

— Какая жалость! — сказал предводитель отряда. — Мы проделали долгий путь, чтобы добраться сюда. Нам поручено передать господину Аскеру одну вещь… Не могли бы мы оставить ее здесь и написать ему записку, а когда он вернется, вы сообщите ему, что мы здесь были.

— Да, конечно, господа, — сказал дворецкий и пригласил предводителя пройти в дом, чтобы тот мог написать записку.

Едва двери дома были открыты, как все всадники соскочили с берке и ринулись внутрь. Дворецкого бесцеремонно отшвырнули в сторону, и вся шайка помчалась наверх, топоча сапогами по лестнице. Слуги в испуге шарахались от них в разные стороны, а те, кто замешкался, получали кулаком по голове и отлетали вбок от богатырских ударов.

Добежав до кабинета, воины были вынуждены остановиться: массивная дверь была заперта.

— Ломайте! — скомандовал предводитель, и двое его молодцов, выставив одно плечо вперед, кинулись атаковать дверь.

Но дверь была сделана на совесть. Потирая ушибленные плечи, громилы отошли от нее с виноватым видом. Дико вращая глазами, предводитель замахнулся на них кулаком — и замер, не ударив: видимо, ему в голову пришла какая-то мысль.

— Ключи! — заорал он, озираясь по сторонам.

На беду, среди слуг, толпившихся поодаль в коридоре, он заметил старую Филану с увесистой связкой ключей на поясе.

— А ну-ка иди сюда, старая ведьма, — приказал он. — Давай сюда ключи!

Филана дрожащими руками принялась снимать связку с пояса. Теряя терпение, предводитель вырвал ключи у нее из рук, выбрал на связке первый попавшийся и ткнул его в замочную скважину. Ключ, конечно же, оказался не от той двери, и, как ни старался протолкнуть его предводитель, в скважину не вошел.

— Это не тот ключ, — попытался подсказать предводителю один из его головорезов.

— Сам знаю! — огрызнулся тот. — Где эта чертова старая ведьма? Пусть сама откроет двери!

Филану подтащили к дверям и сунули в руки ключи.

— Открывай двери, живо! — прикрикнул на нее предводитель.

— Сейчас, сейчас, — забормотала старушка, выбрав нужный ключ и пытаясь дрожащими руками вставить его в скважину. От страха у нее подгибались колени, и она почти ни о чем не могла думать, но все же отметила про себя, что предводитель очень-то уж нервничает и прямо лопается от злости и нетерпения.

Наконец, дверь была открыта. Предводитель влетел в кабинет — и замер на пороге. Во-первых, он увидел открытую дверь в смежную с кабинетом комнату, а за ней — кусок коридора, и понял, что ломился не в ту дверь, потеряв минут пятнадцать. А во-вторых, посреди комнаты преспокойно стояла девушка в белом передничке, вытирая пыль с письменного стола.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});