Ты задолжал мне любовь (СИ) - Иванова Эмилия

Я ведь тогда даже не осмелилась сама похоронить своего ребенка. Я даже не осмелилась посмотреть, как он выглядел. Тимур только сказал, что это был мальчик, два с половиной килограмма, пухленький и милый.

Я просто не смогла на него посмотреть. Я боялась, что если увижу своего сына, то больше никогда не смогу его отпустить и захочу, чтобы меня похоронили вместе с ним.

–– Хорошо. Я не буду смотреть, – опустила я голову. Ладошки заболели от впившихся в них ногтей.

На улице стемнело и стало прохладно. Тимур поднялся и помог мне встать:

–– Пойдем домой. Уже холодно.

Я согласно кивнула, и мы медленно побрели обратно

Когда мы подошли к дому, он вдруг резко остановился. Я проследила за его мрачным взглядом: там стояла Вероника. «Что она тут делает?» – про себя удивилась я.

Увидев нас, женщина торопливым шагом подошла, вытащила мою руку из руки Тимура и воскликнула:

–– Дорогая, где ты пропадала? Что случилось? И где ребенок?

Я растерялась от посыпавшихся на меня вопросов и беспомощно посмотрела на Тимура. Тот нахмурился и обратился к Веронике:

–– Зачем ты сюда приехала?

Она опешила и, насупившись, заговорила:

–– Тима, почему ты с Эмилией? Ты совсем не появляешься дома! В конце концов, объясните мне, что происходит! Руслан уже весь город перерыл в поисках Мили, ну разве так можно?

–– Руслан ищет Милю? Ты что думаешь, мы совсем идиоты? – холодно ответил Тимур, усмехнувшись.

–– Тима! – разозлилась женщина, –– Следи за своими выражениями!

–– Моими выражениями? – парировал он, –– Лучше последи за своими поступками. И передай Руслану, что Эмилия в нем не нуждается, пусть держится от нее подальше.

Поняв, что с ним бессмысленно разговаривать, Вероника обратилась ко мне:

–– Миля, если тебе больно видеть Руслана, поехали жить ко мне, но не нужно оставаться здесь! Тимур – неженатый мужчина, а ты все еще замужем. Вдруг тебя кто-то увидит и пойдут разговоры. Что тогда будет с репутацией наших семей?

–– Ха! – с язвительным смешком сказал Тимур, –– Сейчас ты вдруг начала беспокоиться за репутацию? Ты ведь сама опозорила не только семью Архиповых, но и Демидовых! Ты приехала сюда, чтобы перевалить всю ответственность на других?

Эти слова ударили Веронику, как пощечина. Женщина замолчала.

Мне стало плохо. Освободившись от руки женщины, я, так ничего и не сказав, быстро пошла в сторону ворот.

Вероника окликнула меня и хотела пойти за мной, но Тимур задержал ее, почти закричав:

–– Хватит! Ваша семья уже причинила ей достаточно боли! Ребенок умер два месяца назад, в тот самый вечер, когда у Руслана с Александрой была помолвка. Задохнулся заживо. Где вы тогда были со своей помощью? Где вы были, когда Милю закрыли в кладовой и она пыталась освободиться? Когда ребенок умер, прежняя Эмилия тоже умерла. Сейчас она не хочет иметь ничего общего с семейством Демидовых.

Я застыла на месте, вдруг увидев Руслана, который стоял в нескольких шагах от меня. В его воспаленных глазах отражалась глубокая печаль. В этот момент позади раздался гневный крик Тимура:

–– Скажи Руслану, чтобы держался от нее подальше! Если я его увижу, я за себя не ручаюсь!

Глядя на меня, Руслан начал медленно приближаться ко мне. Я не могла пошевелиться, грудь разрывало от боли, все тело дрожало.

–– Что случилось с ребенком? – глухим голосом, полным какого-то необъяснимого чувства, произнес муж.

Я приоткрыла рот, но не смогла сказать ни слова.

Тут подоспел Тимур. Увидев Руслана, он со злостью посмотрел на него и сказал:

–– Ребенок умер. Он задохнулся, потому что его вовремя не вытащили. Этот ответ тебя удовлетворит?

–– Замолчи! – в ярости прошипел Руслан, еле сдерживаясь, он посмотрел на меня и медленно повторил:

–– Миля, скажи мне, что случилось с ребенком?

Я хотела заговорить, но грудь так сильно сдавило от боли, что я могла только стоять и смотреть на него. Через несколько секунд я собралась с силами, вздохнула и выдавила из себя:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

–– Умер.

Это слово прозвучало, как выстрел.

Руслан покачнулся и попятился назад. Его глаза заблестели под светом фонарей.

Я знала, что он плакал.

Когда-то он мне говорил, что люди не должны часто плакать. Они могут плакать, если только их душа умирает от боли. Его душа сейчас умирала от боли.

От переполнявших меня чувств у меня начала кружиться голова. Почувствовав неладное, я ухватилась за Тимура и прошептала:

–– Отведи меня домой!

Увидев мое состояние, тот вмиг посерьезнел, взял меня на руки, и мы вернулись в квартиру.

Там он дал мне таблетку и уложил меня на кровать.

–– Не переживай, они тебя не обвиняют. Они просто не знают, что ты перенесла, – успокаивал меня мужчина.

Я молчала, не в силах сдерживать слезы. Как же сложно и больно жить на этом свете!

Прошло какое-то время, но я никак не могла заснуть.

В два часа ночи Тимуру позвонили и сообщили, что состояние его отца ухудшилось, он был в реанимации.

Перед уходом Тимур, беспокоясь за меня, положил один свой телефон рядом со мной и сказал:

–– Ложись спать. Звони мне в любое время, если что-то нужно. Номера Маши и Ильи там тоже есть. Если не сможешь заснуть, позвони им, поговорите.

Я выдавила из себя улыбку:

–– Иди, все будет хорошо.

Он кивнул и торопливо ушел.

В последнее время бессонница стала для меня обычным делом. Раньше я пила снотворное, но в больших количествах они были вредны для здоровья, и я не могла их часто принимать. К антидепрессантам тоже могла появиться зависимость, поэтому Тимур выдавал мне их только тогда, когда я была совсем в плохом состоянии.

.

Глава 167. Бесконечные хлопоты (часть 5)

Была глубокая ночь, на прикроватной тумбочке тускло светилась лампа, а я смотрела в потолок – немного кружилась голова.

«Бум!» – внезапно раздался снаружи раскат грома. Дома в жилом комплексе были многоэтажными, обзор из них широк, а шторы оставались незадёрнутыми. Одна за другой сверкали ослепительные, ужасные молнии, исключительно пугающие. Вскоре начался ливень, косые струи с треском падали на землю.

Я закрыла глаза, желая заставить себя заснуть. Но чем больше я хотела спать, тем сильнее становилась бессонница. Комнату освещали сверкавшие одна за другой молнии, и я, несколько нервничая, встала с постели.

Когда я, подойдя к балкону и задернув шторы, вернулась к кровати, то внезапно развернулась к резному дивану – и, не удержавшись на ногах, упала. Колени болели от удара. Лишь спустя долгое время придя в себя, я поднялась с пола, не добравшись до спального места.

«Бум!» – раздался раскат грома, и стоявший на прикроватной тумбочке светильник внезапно потух. Некоторое время во всей комнате не было ни лучика света, а снаружи раскаты грома сливались с шумом дождя. В комнате было так темно, что даже пальцев не было видно.

Лежа на полу, я внезапно оцепенела и словно всем телом вернулась в тот вечер. Мои ноги и руки были крепко связаны, я хотела пошевелиться, но не могла. По сердцу поползли страх и горе, в темной-темной комнате мне чудился детский плач, с каждым разом становившийся все более душераздирающим.

Я хотела найти его, но никак не могла подняться с пола, а в голове почему-то вдруг появились мысли о смерти. Если я умру, я смогу последовать за ребенком. Подумав об этом, я наощупь, нетвердой походкой добралась до гостиной. Из-за непроглядной тьмы я с грохотом уронила все на пол. Я не знала, куда Тимур положил нож, поэтому искала наобум, однако никак не могла найти.