Иисус, не знавший Христа - Вадим Черный

7:1: "закон имеет власть над человеком, пока он жив".

А Суд?

7:2–3: "Замужняя женщина привязана законом к живому мужу… если при живом муже выйдет за другого, называется развратницей…"

Втор24:2: "И она {разведенная} выйдет из дома его, пойдет, и выйдет за другого мужа…" Павел не знает, что Закон разрешает женщине при живом муже выходить замуж.

7:3: "если же умрет муж, она свободна от закона…"

Павел не знает о специальном случае, Втор25:5: "Если братья живут вместе, и один из них умрет, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь ее должен… взять ее себе в жену…"

7:4: "Так и вы… умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, воскресшему…"

Во-первых, параллель очень сомнительна. 6:8: "Если же мы умерли с Христом, то веруем, что и жить будем с ним…" То есть, в аналогии Павла освобождение от Закона после смерти приравнивается к пренебрежению Законом при жизни (обновленной, во Христе). Во-вторых, сам закон Павел приводит с ошибками, делающими сравнение бессмысленным. В-третьих, "другому, воскресшему": Павел утверждает фундаментальное различие между Б. (и Законом) и воскресшим Иисусом, что противоречит не только концепции триединства, но и словам Иисуса "не нарушить пришел Я, но исполнить", Мф5:17. В-четвертых, Павел признает, что Б. и Его воля сохранили свое значение для Иисуса после его воскрешения, но считает, что воля Б. (заповеди) потеряли свое значение для христиан после их обращения к новой жизни.

7:6: "умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Б. в обновлении духа, а не по ветхой букве".

Закон не связывает, но удерживает от греха. От чего именно освободились христиане? Почему Павел предлагает игнорировать заповеди обрезания, кошерной пищи, а не, например, запрета прелюбодеяния, убийства?

"По ветхой букве": Ис51:6: "ибо небеса исчезнут, как дым, и земля обветшает, как одежда… и правда Моя не престанет". Мф5:18: "доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона…"

7:7: "я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: 'не пожелай'".

Павел считает, что введенные Законом запреты и провоцируют грех. А убийство Авеля, грехи содомитян (до появления Торы)?

Он допускает логическую ошибку: Закон не устанавливает грех, а описывает его, делает его узнаваемым. Разврат есть грех, независимо от того, написано ли это в Законе. Прыгать с крыши небоскреба нельзя не потому, что это написано на табличке ограждения, а потому, что это приведет к печальным последствиям (изложенным на табличке в виде запрета).

7:8: "Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание…"

Павел выступает против обрезания. Так что, заповедь обрезания побуждает его обрезываться чаще?

Содомитяне не знали Торы (не имели формального запрета), но пожелание разврата в них отлично существовало. Совершенно аналогично, современные атеисты, не имея религиозных ограничений, все равно предаются разврату.

Тора не вводит искусственных ограничений, которые могли бы формулировать и провоцировать новые грехи (типа "не смотри на мизинец женщины" — и всем жутко хочется увидеть именно мизинец). Тора ограничивает реализацию естественных устремлений, существующих вне зависимости от Закона. Цель этих ограничений можно понимать на разных уровнях: социальном, духовном, мистическом, но едва ли кто-то решится предложить систему морали вообще без ограничений естественных желаний.

Впрочем, сама концепция провоцирования желания запретом вполне рациональна и отнюдь не чужда иудаизму. Например, Y.Nedarim9: "Ребе Иеремия решил воздерживаться от вина, но, когда он дал клятву, запрет пробудил у него желание пить. Когда он аннулировал клятву, он больше не чувствовал этого желания".

Вопрос меры. Запрет может усиливать желания, но они находятся в человеке независимо от запрета. Регулировать их можно собственной сознательностью, общественной моралью, заповедью или клятвой. Ребе Иеремия все равно не стал пить, даже отказавшись от клятвы. Павел же отрицает Закон, не установив иного регулирования поведения человека.

7:9: "Я жил некогда без закона…"

Деян23:6: "Павел… возгласил… я фарисей, сын фарисея…" Когда же Павел успел жить без Закона?

Если он метафорично примеривает ситуацию к себе, то язычники всегда жили без Закона, а иудеи начали умирать (в смысле Адама и 7:10) до получения ими Торы.

7:10: "заповедь для жизни, послужила мне к смерти…"

Какая же заповедь так плохо подействовала на Павла: не укради, не возжелай жены ближнего своего, не прелюбодействуй, не убий? Какая из заповедей представляет собой, по мнению Павла, чрезмерное ограничение, провоцирующее ее нарушение? Павел явно не знает заповедей, поэтому он их и не цитирует.

В источниках того периода мы не находим ни малейших упоминаний того, что заповеди воспринимались иудеями как чрезмерное ограничение.

Видимо, тезис был распространен, и Yoma72 отвечает: "Для того, кто владеет ею, Тора — лекарство для жизни; для того, кто не сумел овладеть ею, Тора лекарство к смерти".

7:12: "Посему закон свят, и заповедь свята, и праведна, и добра".

Этот тезис грубо вставлен в контекст, чтобы привлечь иудеев. Действительно, если Павел так воспринимал Закон, то откуда вся остальная критика в этой главе?

7:13: "Итак неужели доброе сделалось мне смертоносным? Никак… грех становится крайне грешен посредством заповеди".

Отлично, а как же сформулировать "доброе", если не посредством заповедей?

Павел решил установить градации греха: "крайне грешен". К тому же, совсем неплохо, если некая система (как Закон) усиливает грех. Тогда человек ощущает даже мелкие прегрешения, и старается не допускать даже те из них, которые бы он иначе мог не заметить.

7:14: "Ибо мы знаем, что закон духовен, а я от плоти, продан в рабство греху".

Закон составлен для вполне плотских людей.

Павел поворачивается на 180(. Раньше Закон был не нужен одухотворенным христианам. Теперь он хорош для живущих по духу, но невыполним для обычных людей. Не исключено, что Рим скомпилировано из нескольких протопосланий. Кстати, тогда они и размерами бы соответствовали эпистолярному жанру.

7:15: "Ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю".

Отсутствие осознанности, граничащее с душевным расстройством — странный портрет одухотворенного христианина.

7:16: "Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр".

Исполнение заповедей должно быть добровольным: "возлюби Господа Б. твоего всем сердцем твоим". И какие именно заповеди так не хочет исполнять Павел?

7:17: "А потому уже не я делаю то, а живущий во мне грех".

Здесь Павел использует концепцию мистицизма о том, что тело духовного человека может продолжать грешить без вреда для души. В других местах Павел также выступает против греха скорее в этических целях, а не потому что грех вредит спасению. Даже в 1Кор6:9-10 напоминание о наследовании царства небесного носит характер предостережения, а не теософского тезиса. Христианин Павла уже стал духовным и спасен — независимо от грехов. Это типичный мистицизм. Впрочем, по 7:14 их лидер остается очень даже плотским существом.

7:18: "Ибо знаю, что не живет во мне… доброе…"

Павел считает, что, поскольку в человеке отсутствует доброе начало, то принуждение к исполнению Закона бессмысленно. Но и христианская вера требует проявления в человеке доброго начала.

Формируя поведение, Закон подавляет злое побуждение и развивает доброе в человеке.

7:20: "Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех".

Усилием воли подавляя греховные помыслы, делать добро — неужели это проявление греха? Возможно, в духовном аспекте, это еще не добро, но уж никак не грех. Что лучше: своей волей подавляя греховные помыслы, делать добро, или перестать волей подавлять греховные помыслы и нарушать заповеди, делая зло? Павел настаивает на очевидно аморальном ответе.

Павел не знает формулировки Иисуса: "И если сатана сатану изгоняет, то как устоит царство его?" То есть, по логике Иисуса, в описываемом Павлом случае, грех как раз сам себя уничтожает, заставляя человека действовать вопреки греховной природе.

7:22–23: "Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Б.; но в членах моих вижу иной закон…"

Тогда Павел должен просто отсечь свои члены, Мф5:30: "ибо лучше тебе, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну".

7:25: "Итак, тот же самый я умом моим в рабстве у закона Б., а плотью — в рабстве у закона греха".

Павел признает, что он грешит? Как же он тогда может быть святым апостолом? И почему его греховная сущность не мешает ему исповедовать христианство, но мешает соблюдать Закон?