Терновая цепь - Клэр Кассандра

– Отец? – произнес он.

Луч света пронзил облака, проник в собор и ударил Велиала, словно копье. Демон загорелся, тень, охваченная пламенем, взвыла от боли.

– Отец, нет!

Но Небеса не слышали его криков. Корделия, как во сне, смотрела на Велиала, который поднимался в воздух. Он сопротивлялся, извивался, рев его походил на раскаты грома, но все было бесполезно. Он взлетел над крышей собора и исчез.

Барьер, который не позволял Корделии подойти к алтарю, рухнул. Она взбежала по красным от крови ступеням и упала на колени рядом с Джеймсом.

Белый, как мертвец, он лежал на спине в багровой луже. Она прижала руку к его шее, пытаясь нащупать пульс. И ахнула.

Он был жив.

* * *

Джесс медленно опустился на землю, не выпуская из объятий Люси. Все произошло так внезапно: только что он целовал ее, ее рука, такая теплая, такая знакомая, гладила его волосы.

А в следующий миг Люси застыла, как будто в нее попала пуля, – и обмякла, словно мертвая. Он сидел, прижавшись спиной к стене, и осторожно держал ее, положив голову девушки себе на плечо. По крайней мере она была жива. Люси едва дышала, и на шее быстро-быстро билась жилка. Ее бледное лицо было в пыли. Она казалась такой хрупкой, такой легкой, как птичка.

– Люс, – прошептал он. Свободной рукой Джесс нашел в кармане стило – одно из тех, что были предназначены для написания огненных сообщений, – и быстро нацарапал на руке девушки исцеляющую руну.

Ничего не произошло. Руна не поблекла, не исчезла, но Люси не открыла глаза. Он вспоминал ее синие глаза, бродя в одиночестве по улицам Лондона – призрак, который ни с кем не мог заговорить, его никто не видел, он не чувствовал ни тепла, ни холода, ни боли. Благодаря Люси к нему вернулись чувства, вернулась жизнь. «Я готов отказаться от всего этого, – подумал он, в страхе вглядываясь в ее лицо, – лишь бы ты была жива».

– Джесс, – под арку вошла Грейс. – Я… О! Что с ней?

– Не знаю. – Джесс поднял голову. Так странно было видеть сестру в броне. Ее белые волосы были собраны в тугой узел на затылке. – Я не…

– Давай я подержу ее. – Грейс опустилась за землю и протянула руки к Люси. – У меня кончились бомбы. Я присмотрю за Люси, а ты проследи, чтобы сюда не пробрались Стражи.

В манерах Грейс было что-то официальное, строгое, как у врача; она почему-то напомнила Джессу Кристофера, и он, не успев сообразить, что делает, осторожно передал ей неподвижное тело. Грейс вытащила стило.

– Все будет в порядке, – пообещала она, изображая иратце на руке Люси. – Я позабочусь о ней.

Джессу очень не хотелось оставлять девушку, но Грейс была права – без ее бомб Стражи справятся с ними без труда. Он неловко поднялся на ноги и взял меч Блэкторнов.

Толстые каменные стены здания заглушали шум битвы. Когда Джесс вышел во двор, его едва не оглушил звон стали, воинственные крики, вопли боли и отчаяния. Юноше показалось, что в этом хаосе он разглядел лицо Уилла Эрондейла и Тессу с оружием в руках. Но он не был в этом уверен. Может быть, они пришли вместе с новым отрядом Сумеречных охотников? Или у него галлюцинации? На мостовой валялись тела – в основном нефилимы. Стражей слишком сложно убить, в отчаянии подумал Джесс.

Неожиданно он вспомнил об Оскаре. Они заперли Оскара в Институте, где пес был в безопасности, хотя его жалобный лай преследовал их до самых ворот. А если все они погибнут здесь, подумал Джесс, кто позаботится об Оскаре? Кто выпустит его?

«Прекрати», – велел себе юноша. Он понимал, что мысли путаются от усталости и тревоги за Люси. Нужно было думать о сражении, о Стражах; один из них уже заметил его – точнее, одна, Железная Сестра с пустым, холодным взглядом…

И вдруг женщина застыла, закатив глаза. Джесс ничего не понимая смотрел, как она падает на окровавленные каменные плиты, как корчится ее тело. Рот широко раскрылся, появились усики, а потом наружу выбралась химера.

Раздался чей-то хриплый крик. Джесс оторвал взгляд от упавшего Стража и понял, что все остальные тоже падают без видимых причин. Демоны, выползавшие из тел, злобно шипели – они были явно недовольны тем, что их так бесцеремонно изгнали из смертных оболочек.

Бой возобновился; Джесс слышал радостные восклицания Сумеречных охотников, видел серебристые молнии, ангельские клинки. Нефилимы атаковали демонов-химер, по двору разнесся мерзкий запах ихора. Когда последний Страж пал, Джесс заметил кое-что еще: несколько химер собрались в кучку и поползли прямо к сторожке.

«Люси», – подумал он. Он понял, что это ее заслуга; она рискнула пойти туда, куда не заглядывал ни один из живущих, воззвала к Железным Сестрам и Безмолвным Братьям, чьи тела захватили враги. И ее услышали. Ушедшие души воспротивились, изгнали химер из своих бывших тел, чтобы демонов можно было убить мечами и ангельскими клинками.

Отвратительные существа приближались. Джесс увидел их яростно горящие зеленые глаза и подумал: «Они знают». Химеры знали, что это дело рук Люси, что это она лишила их защиты… Он поудобнее перехватил меч. Убить химеру было нетрудно, но Джесс понимал, что не сумеет один справиться сразу с дюжиной этих тварей…

– Бросьте мне меч, Блэкторн!

Джесс оглянулся на крик – и оцепенел от изумления. На постаменте Военного мемориала, на статуе льва, сидела Бриджет, одетая в платье с цветочками и фартук. Ее рыжие волосы растрепались, лицо было искажено яростью.

– Я знал! – завопил Джесс. – Я знал, что ты еще в Лондоне! Но как? Как ты разрушила чары Велиала?

– Никто не смеет указывать мне, что делать! – крикнула в ответ Бриджет. – Меч!

И он бросил ей меч. Она ловко поймала оружие и спрыгнула с пьедестала прямо в гущу демонов. Когда женщина начала рубить их направо и налево, Джесс вытащил ангельский клинок и прошептал: «Хамиэль». А потом присоединился к Бриджет. Он прикончил ближайшего врага и испытал при этом кровожадное удовольствие.

А затем небо раскололось надвое.

Пульс был слабым, но прощупывался. Джеймс был жив.

Сердце Корделии колотилось как бешеное; она ожила, бросилась к Кортане, потом разорвала окровавленную рубашку Джеймса. На левой стороне груди зияла алая рана, которую он сам себе нанес.

Она подняла Кортану. За спиной у девушки раздались шаги, обернувшись, она увидела Мэтью, Алистера и Томаса. Корделия покачала головой, запрещая им подходить, и они остановились в нескольких ярдах от алтаря. Корделия очень осторожно приложила меч к ране той стороной, на которой была выгравирована надпись, рукоятью вниз. «Пусть он будет статуей на могиле рыцаря, – подумала она. – Статуей великого воина». Он закалил свою волю, и она оказалась сильнее воли Принца Ада.

Несколько долгих минут в соборе стояла тишина. Джеймс не шевелился, золотой меч поблескивал на его обнаженной, окровавленной груди. Корделия погладила его ледяную щеку и коснулась ладонью его ресниц.

– Я паладин, – прошептала она. – Я обладаю силой. Разить врагов. Исцелять любимых.

Она вспомнила, как давным-давно, в Сайренворте, обнимала метавшегося в бреду Джеймса. Он чуть не провалился в серое царство, но она тогда цеплялась за него, как будто одной силой воли могла удержать его в этом мире. И девушка повторила те же слова, что сказала ему тогда, несколько лет назад:

– Джеймс, ты должен держаться. Должен, и все. Не уходи. Останься со мной.

Джеймс захрипел. Корделии показалось, что ее пронзила молния; грудь раненого приподнялась, и Кортана на мгновение вспыхнула. Он сжал руки в кулаки и медленно, очень медленно открыл глаза.

Цвета чистого золота.

– Маргаритка, – прошептал он сипло, как будто ему в горло набилась пыль. Потом, моргая, уставился на небо. – Я что… жив?

– Да, – прошептала Корделия, почему-то чувствуя соленый привкус во рту. Она смеялась, плакала, гладила его лицо – губы, щеки, глаза. Лицо было теплым, щеки порозовели.

– Ты жив.

Она наклонилась и легко коснулась его губ. Джеймс поморщился, и Корделия отпрянула.