Любовь против (не)любви - Салма Кальк

тоже, а в особых случаях разрешали ходить вольнослушателями. Форма проведения занятий тоже оказалась привычной — лекции, практические занятия, семинары по теории и вроде бы даже диспут обещали. В обычном университете, что располагался на острове посреди реки, порядки были строже. Никаких женщин-студенток, и только классическая программа. А у магов и принимали всех, и загружали по самую макушку тоже всех.

Конечно, она и сама была рада хватать всё, что только можно, и как же хорошо, что Кэт удосужилась выучить здешний язык! По крайней мере, теперь получалось и по всяким общеобразовательным предметам лекции слушать, и по специальным, и ещё книги читать. Она торопилась успеть побольше, но граф де ла Мотт, он же мастер Орельен — так его звали в стенах академии — сказал, что даже если ей и придётся уехать, то всё ж равно они на связи, а он с порталом. И если ему хочется что-нибудь стребовать со своих студентов — он их находит, где бы они от него не прятались.

О да, связь. Связь далась Катерине легко — мастер Орельен сказал, что для такой упорядоченной особы это абсолютно естественно, а её упорядоченность похваливает даже Лионель, самый упорядоченный из известных ему людей. Не считая Анри, то есть — его величества, ухмылялся он тут же.

Катерине пришлось привыкать, что вся здешняя верхушка — друзья-приятели с юности. Господин Лионель — кузен короля, графиня де ла Мотт госпожа Жакетта — кузина короля, королева Антуанетта — кузина герцогини Саваж, в доме которой вырос Жиль, а герцог Саваж — близкий друг господина Лионеля, мастера Орельена и короля. Но Саважей, как и родителей Жиля, в Паризии — так называлась столица — не было. Старшие Саважи, говорят, отправились в какой-то морской поход куда-то на юго-восток Срединного моря, а старшие де Риньи жили где-то далеко на каком-то южном острове. В столичном доме Саважей обитал известный Катерине Жан-Александр, Жанно-младший, и он время от времени заходил в гости.

Вообще гости в доме Жиля собирались легко и непринуждённо. Катерина познакомилась с двумя младшими принцами королевской фамилии — Луи и Шарлем, с несколькими представителями семьи Вьевиллей — племянниками господина Лионеля, с королём Рокелора Луи — он посещал столицу инкогнито, с его сестрой Катрин — опытным магом-менталистом, с принцами из семьи Роган — Жаном и Луи, и с сыном мастера Орельена и госпожи Жакетты Флорианом. Молодёжь собиралась послушать рассказы о путешествии Жиля на Полуночные острова, и Катерину тоже расспрашивали, а когда узнали, что она всё прошлое лето прожила в эпицентре боевых действий — так и вовсе, кажется, зауважали.

А после гостей они оставались вдвоём и запирали двери… иногда Катерина даже начинала жалеть, что выходные редки, а с рассветом нужно подниматься и куда-то бежать.

Грейс сопровождала Катерину на занятия. Хоть она и не была магом, общеобразовательные предметы были ей интереснее вышивки у окошка. А следить за вещами госпожи она успевала и в выходные. Джорджи занимался примерно тем же, язык он знал неплохо, и он даже нашёл себе какие-то музыкальные занятия — да-да, что-то о связи музыки и магии, самое то, что нужно.

На общеобразовательные занятия ходили и мальчишки Жиля — Ганс на одни, Оливье на другие, а Роб ещё и боролся с местным языком. Он понимал через два слова на третье, но — его выручали магические умения, которые оказались интернациональными.

А господин Лионель занимался с Катериной индивидуально. Трижды в неделю она приезжала на полдня в его дворец — определённо, это нельзя было назвать домом, слишком оно было большое, государственный канцлер — это вам не баран чихнул. Но — он говорил, что одарённые ученики не менее важны, чем государственные дела, и велел секретарю отправлять всех неурочных просителей восвояси, а если вдруг что важное — так покормить и пускай ждут, или просто пускай ждут. А сам с удовольствием открывал перед Катериной грани взаимодействия человека — с человеком, тонкие и хрупкие. Понять, что у человека на уме, направить мысли в нужную сторону, добиться нужного поступка или высказывания — и так, что человек-то и не понимал ничего. Иногда на занятиях присутствовала принцесса Катрин из Рокелора, и он тогда смеялся, что судьба у него такая — учить девиц с этим редким и запоминающимся именем. Но тут же становился серьёзным и говорил, что нынешние парни им обеим и в подмётки не годятся. И если принцесса Катрин метила на место советника при своём брате, то Катерина пока ещё не представляла, как и где она будет использовать всё то, что ей, оказывается, так щедро отсыпали.

Однажды Катерину прямо лично пригласили на занятие — это было что-то вроде академического семинара о, кто бы мог подумать, возвращенцах. Как она поняла, тему инициировал как раз Жиль — давайте же учиться и учить, если такая беда нет-нет да и появляется. В аудитории собрались мастер Орельен, господин Лионель — ему было любопытно, Жиль, Жанно Саваж, трое местных некромантов — мужчины солидных лет, мальчишки Жиля — все трое, и незнакомые студенты — четверо некромантов и пятеро боевых магов. Катерину попросили рассказать историю о леди Маргарет — и ещё другие, если она их знает. Ей пришлось припомнить всё, что рассказывала Грейс, и о чём говорили зимними вечерами в Торнхилле, когда приходила охота послушать страшные истории. Потом ещё влез мальчишка Роб — мол, это всё ерунда, а вот у них однажды было, ну, не совсем у них, а сто лет назад, но всё равно. И рассказал о том, как к наследнику некоего лорда пришла таким вот возвращенцем обесчещенная им дева, и принесла их ребёнка, о котором уверяла, что он живой, и он выглядел, как живой, а на самом деле таковым не являлся, и увёл с собой всех детей, и тот род вымер, и замок их разрушился, и до сих пор в тех землях никто не живёт. Катерина переводила — с самым серьёзным видом. Это год назад ей бы кто сказал, что так бывает — она бы на смех подняла, а теперь ей было не до смеха.

Жанно Саваж зажмурился и перекрестился. Его захотелось пожалеть.

А дальше перешли к способам уничтожения возвращенцев, и, как бы это ни звучало, способам возвращения их туда, где им положено быть. Катерина очень пожалела, что не знала и не слышала всего, что звучало в аудитории, тогда, зимой. Ох, как бы всем было проще. Завернули бы сразу же леди Маргарет,