Габриэль Гарсиа Маркес. Биография - Джеральд Мартин

Действие начинается в День Святой Троицы, в воскресенье, в начале 1930-х гг., вскоре после того, как к власти после почти полувекового перерыва пришла Либеральная партия. Хувеналь Урбино, которому на тот момент уже было за восемьдесят, падает с лестницы и разбивается насмерть при попытке поймать домашнего попугая в тот самый день, когда он хоронит старого друга и узнает о нем шокирующую правду. На похоронах Урбино бывший возлюбленный его жены Фермины, Флорентино Ариса, пытается возродить отношения, которые связывали их, когда они были совсем юными, более полувека назад. Остальное содержание представляет собой серию аккуратно вкрапленных в повествование ретроспекций: история любви Флорентино и Фермины, вмешательство Хувеналя, бракосочетание Фермины и Хувеналя, их отъезд в Париж, профессиональная карьера Хувеналя, поднявшегося до высот ведущего картахенского авторитета в вопросах медицины, особенно в том, что касалось борьбы с чумой. Параллельно мы следим за судьбой менее светского незаконнорожденного Флорентино, в котором текла и индейская кровь: он решает, что тоже должен стать респектабельным горожанином, и постепенно продвигается по служебной лестнице в речном пароходстве, основанном его дядей. В то же время, так как он решил ждать Фермину, сколько б ни пришлось, — пока ее муж не умрет, если придется, — он начинает вести жизнь заправского донжуана, меняя женщин как перчатки. Среди его пассий главным образом проститутки и вдовы, а также четырнадцатилетняя племянница, Америка Викунья, которая кончает жизнь самоубийством, когда он в конце романа бросает ее ради овдовевшей Фермины. Хувеналь, напротив, только раз завел интрижку, с эффектной мулаткой с Ямайки, и это едва не разрушило его брак.

К концу третьей главы, в середине романа, Фермина Даса, колумбийка из низов среднего класса, отвергает истинного колумбийца Флорентино Арису, делая выбор в пользу «офранцузившегося» аристократа Хувеналя Урбино. Как и Хувеналь, она познакомилась с Европой, в то время как Флорентино Ариса никогда не покидал Картахену и не имел такого желания. Хувеналь Урбино представляет картахенское высшее общество, для которого в каком-то смысле Гарсиа Маркес и писал свой роман. Таким образом, в середине книге провозглашается торжество Европы и современности над миром отсталого колумбийского низшего класса, состоящего из незаконнорожденных метисов. Потом, во второй половине романа, направление повествования меняется: Флорентино поднимается по социальной лестнице и наконец-то добивается «девушки».

Хотя Хувеналь Урбино — это частично Энрике де ла Вега, частично полковник и частично Габриэль Элихио — «врач», все в нем говорит о том, что он принадлежит к высшим слоям общества, к кругу людей, которые вызывали у Гарсиа Маркеса зависть, восхищение, возмущение и презрение. Это — правящая элита Боготы и Картахены, в восприятии писателя смешавшаяся за последние двадцать пять лет. Боготская элита, как считал Гарсиа Маркес, отвергла его, картахенская — отвергла и его, и его отца. Тем не менее примечательно, что эта книга ни в коем случае не о конфликте или соперничестве между мужчинами, а об отношениях между разными мужчинами и женщинами.

В эпиграф вынесены слова из песни слепого исполнителя вальенато Леандро Диаса: «Эти селенья уже обрели свою коронованную богиню». В одной этой сложной по содержанию строке, вызывающей в воображении картины Древней Греции, величественной испанской монархии и колумбийских народных гуляний, блестяще отражены конфликты культур, рассматриваемые в романе. Название книги, на первый взгляд наименее удачное из всех придуманных Гарсиа Маркесом для своих произведений, завоевало любовь и восхищение читателей. Оно говорит и о любви, и о времени: о любви, которая зачастую предстает в книгах Гарсиа Маркеса как непреоборимая болезнь, хворь; о времени как о необратимом течении истории и самой худшей из болезней, пожирающей всех и вся. И все же повествование завершается на радостной ноте: время, пусть и ненадолго, побеждено.

Как уже говорилось, по приближении к порогу старости Гарсиа Маркес, ныне умопомрачительно популярный писатель, примирился со многим, что прежде считал неприемлемым, в том числе — пусть в пародийном и постмодернистском смысле — и с самим буржуазным романом, и даже с буржуазным правящим классом Колумбии, хоть он его высмеивал и критиковал. Конечно, он писал не совсем в стиле Стендаля, Флобера или Бальзака (скорее в духе Дюма или Ларбо, разумеется пародируя их[1130]). Но этот роман «знает» о них всех и обо всем том и ведет совершенно иную игру. Вся книга с самой первой строчки пронизана особыми ароматами, уносящими нас в прошлое и неизбежно напоминающими нам о безответной любви. Произведение изобилует элементами, присущими дешевым любовным романам или даже «мыльной опере» и латиноамериканской народной музыке, как намекает автор. Но им противопоставляется традиционализм буржуазного брака, порой вызывающий taedium vitae[1131], и условности буржуазного общества. Здесь Гарсиа Маркес сильно рисковал своей творческой репутацией. В целом роман — это любопытная смесь безвкусицы и пошлостей с безжалостной реалистичностью и глубоким психологизмом. Он исследует самые известные клише, которые можно найти в письмах, адресованных в раздел газеты, дающей советы читателям по личным вопросам, и банальные трюизмы, обычно выдаваемые в ответ: «Чужая душа потемки. Не суди других. Некоторые способны менять свое поведение и до некоторой степени меняться сами; другие остаются неизменными до конца своих дней. Никогда не знаешь, что произойдет. Жизнь начинаешь понимать только тогда, когда уже слишком поздно — и даже тогда ты, возможно, пересмотришь свои взгляды, если проживешь еще какое-то время. Очень трудно морализировать на темы любви и секса. Очень трудно провести грань между любовью и сексом. Очень трудно отличить настоящую любовь от привычки, благодарности и своекорыстия. Можно любить сразу несколько человек. Есть много видов любви, и любить можно поразному. Невозможно определить, что лучше: холостяцкая жизнь или брак, богемность или традиционализм. Как невозможно сказать, что предпочтительнее: надежное благополучие или авантюризм; но за все нужно платить. С другой стороны, живешь только раз, второго шанса не дается. Жить никогда не поздно. И все же, и все же: и все же одна жизнь ничем не лучше другой». Все эти темы обозначены в первой части романа и затем переплетаются и всесторонне исследуются во второй.

В романе «Сто лет одиночества» читатели выясняют, что комната Мелькиадеса функционирует как само литературное пространство и что историю, которую мы читаем, Мелькиадес написал за сто лет до этого. В конце романа «Любовь во время чумы» Флорентино Ариса пишет длинное письмо Фермине Даса, которое само по себе mise en abyme[1132]: это не любовное письмо как таковое, а «пространное размышление о жизни, основанное на его личном опыте отношений между мужчиной и женщиной»[1133], которое она восприняла как «размышления о жизни, о любви, о старости, о смерти»[1134]. Масштабность данного произведения вкупе с его поразительной доступностью для читателя означает, что в некоторых отношениях эта книга — продолжение романа «Сто лет одиночества», которым так и не стал роман «Осень патриарха».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});