Голубая кровь (СИ) - Гордиенко Татьяна Васильевна

Лэс-Тера посмотрела в сторону Нейман, единственную выделив из всех, и достаточно самоуверенным тоном произнесла:

— Как видишь, Нейман, тот час, когда я ушла, не был последним часом, когда ты видела меня живой. Я вернулась, сестра моя.

— О, Господи… — только и смогла пробормотать потрясённая Нейман, глядя на сестёр.

Но не она была сейчас главной целью неожиданного визита Лэс-Теры.

Элиэнта хотела уже было извиниться за внезапное вторжение, ведь она прибежала сюда вслед за сестрой, и не понимала, что та задумала. В этой комнате находилось много людей, в том числе и Группа Риска, которую она побаивалась. Но ей не удалось даже, как положено, поздороваться с присутствующими, потому что Лэс-Тера стремительно подошла к Стелле.

— Так значит это ты? — спросила она у сверхисследовательницы, глядя на неё в упор.

Стеллу это несколько испугало и смутило. Взгляд Лэс словно сканировал её. Ещё только вчера вечером она видела эту испуганную девушку с чёрными волосами, в ранах и перепачканную грязью. И вот, сейчас перед ней совсем другой человек: волосы светлые, крови и грязи нет, одежда чистая, не считая немногочисленных свежих голубых пятен на юбке.

«Так неужели это и правда она?» — спрашивала себя дочь планеты, пытаясь понять, как не узнала её сразу. Все остальные люди в гостиной в этот миг для неё просто перестали существовать.

Группа Риска хотела уже вмешаться, не зная, что задумала Лэс-Тера, но та, даже головы не повернув, остановила их, подняв руку в предупреждающем жесте.

— Лэс, что с тобой? — пробормотала Стелла, ведь вчера вечером она вела себя совершенно по-другому.

— Я тебя так долго искала, а ты даже не намекнула мне о том, кто ты?!

В голосе Лэс-Теры чувствовались раздражительность и гнев. Она выглядела обиженной и радостной одновременно.

— О чём ты?

— Только не говори, что ты ничего не знала!

— Лэс?

— Это же ты написала, не так ли? — с этими словами Лэс-Тера подала Стелле записку, найденную в завещании.

Опешившая Стелла развернула маленький свиток и прочла его содержание, потом подняла удивлённый взгляд на Лэс-Теру и пробормотала:

— Это мой почерк…

— Еще бы! Такие каракули да не узнать!

— Чего ты злишься? — не понимала Стелла. — Откуда это у тебя? Почерк мой, но я этого не писала.

— Это мне оставили как завещание, — глаза Лэс-Теры метали молнии. — Я с ума чуть не сошла! Неужели нельзя было оставить более простые подсказки о себе? Что у тебя за шутки?

— Мы нашли эту записку вместе с королевским перстнем, — сочла нужным пояснить Элиэнта. — Он в точности похож на мой.

Она показала оба кольца.

— Что происходит? — Стелла совершенно ничего не понимала.

— Это я как раз у тебя хотела спросить, — ответила угрюмо Лэс-Тера, так как эта тайна, вопреки всему, пока оставалась ей не по зубам. — Не знаю, каким чудом, но ты оставила это мне в качестве завещания. Даже не ты, а тот, кто хотел дать мне понять, как тебя узнать в этом мире среди остальных. Как только я взяла в руки эту записку, я поняла, кто ты, как будто соприкоснулась с тобой. Я, наконец, осознала, где искать пропавшую принцессу. Подумать только, ещё вчера вечером, увидев тебя, я ничего не подозревала, и когда спасала тебя в катакомбах, тоже ничего не почувствовала…

— Как же всё сложно, — вздохнула Элиэнта.

— И непостижимо, — сказала Лэс-Тера. — Кто-то много веков назад предвидел всё это и дал мне подсказку о тебе. Не называя имён и титулов, ты написала записку для меня и в нужное время я получила твоё послание. Оно не понятно для других, но я сразу догадалась, кого надо встречать. Последние дни я провела в твоём доме, притворяясь тобой, и видела твои записи, где ты тренировалась в терианском языке. Конечно же, я узнала твой почерк! До сих пор не могу всё логически объяснить, но это не важно. Важно только одно — нашлась та, ради которой я столько лет боролась с этим миром. Ты смогла всё-таки дать понять, что ты вернулась. Стелла, я сейчас пришла от имени твоего народа, который ждёт свою королеву.

Лэс-Тера с почтением изобразила лёгкий поклон, и впервые пришельцы увидели гордую и грозную терианку со склонённой головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Стелла, териане готовы переселиться в Королевский Город и другие селения, как только ты скажешь, — обратилась Элиэнта к той, которую она заменяла столько лет. — Тот город в горах стал слишком тесен, так как за последние шестнадцать лет там родилось очень много детей. Я временно была твоей наместницей, но ты вернулась, и я отдаю свою власть тебе. Ты наша сестра и королева Теры, и мы верно будем служить тебе, мы снова станем одной семьёй.

— Нет, моя семья — это мама и Беглар, и я не хочу другой! — воскликнула Стелла почти в ужасе, и со слезами на глазах выбежала из гостиной.

Ничего непонимающая Лэс-Тера пожала плечами. Казалось, её удивила реакция Стеллы.

— А ты думала, что она будет прыгать от радости? — спросил её Рэйми.

— Для неё это слишком, — заметил Беглар, сочувствуя сестре.

— Я успокою и приведу Стеллу обратно, — вызвалась Нейман, и выбежала вслед за Стеллой.

Нейман нашла её в саду, где та плакала, сидя на небольшой лужайке. Подойдя к ней, она села рядом на мягкую траву и положила руку Стелле на плечо.

Новоиспечённая королева подняла голову и с невыразимым страданием поглядела на сестру, а её слёзы неудержимо текли и капали на платье. Перед ней стояла уже совсем другая Нейман, не та, что всего несколько часов назад. Это утро всё изменило. Стелла смотрела на неё другими глазами. Сестра… Как такое могло произойти? Они были разными, как небо и земля. Никому и в голову не приходило, что такое возможно.

— Стелла, я знаю, что тебе тяжело и столько сразу на тебя свалилось, но ты должна взять себя в руки, — произнесла Нейман, державшаяся хоть и спокойно, но немного печально.

Её уверенность и выдержка оставались на зависть крепкими. Кто сейчас, как не Нейман, мог ещё понять Стеллу в полной мере? Никакое потрясение уже не способно выбить её из равновесия. В последние дни она научилась стоять твердо и не падать от постоянных ударов судьбы, сколько бы её не били.

— Нейман… — только и смогла сказать Стелла, её душили рыдания.

— Успокойся, всё будет хорошо. Найти семью это не так уж страшно, страшнее потерять её.

— Я знаю, и всё же, Нейман, я не смогу жить другой жизнью. Я не смогу выполнять обязанности королевы, пусть ею останется Элиэнта! Я хочу домой, на Землю!

— Нет, Стелла, королевой должна быть ты.

— Разве у меня нет права выбора?

— Перестань, ты ведёшь себя, как ребёнок, — мягко упрекнула её Нейман.

— Я не хочу потерять маму и Беглара!

— Никто и не собирается разлучать тебя с ними. Ведь даже я, найдя свою семью, всегда буду помнить ту, что меня вырастила. Я никогда не смогу забыть их и, наверное, никогда не смогу привязаться к живым так, как я привязана к Изабелле и тем, кого я потеряла.

— Нейман, всё это несправедливо! Я прибыла на Теру не за этим! Я не согласна!

— Перестань бунтовать, уже всё предрешено. Не паникуй, ты со всем справишься. Ты же хотела узнать истину о событиях на Тере? Ну вот, ты их узнала.

— Нет, я к этому не готова. Это не может быть правдой! Я всегда была счастлива с мамой и братом. Зачем мне эта голубая кровь? Зачем мне корона? Я видела свою душу, у неё красная кровь! Быть может, всё это просто недоразумение?

— Нет, всё это правда. И я рада, что ты моя сестра.

Стелла на минуту перестала плакать и совсем другими глазами посмотрела на Нейман. Сквозь собственные страхи и растерянность, она вдруг услышала голос совести. Та, что сидела сейчас перед ней, находилась в схожей ситуации, но разве она позволяет себе истерику? Самообладание и выдержка — это не просто усвоенное с детства воспитание аристократки, это черта её характера. Несгибаемость и твёрдость Нейман были сами по себе упреком Стелле. Более того, сквозь пелену собственной глубоко спрятанной в сердце скорби, она сейчас смотрит на сверхисследовательницу уже не просто как на подругу или союзницу. Она, одинокая и преследуемая бедами, видит в ней сестру. В её глубоком взгляде тепло и участие. Полная противоположность Стелле во всех отношениях. А ведь ей сейчас не легче. Достойна ли Стелла вообще называться её сестрой? Сердце опять стало рваться на части от нахлынувших воспоминаний, чувств и мыслей.