Человечество: История. Религия. Культура. Древний Рим - Константин Владиславович Рыжов

убивать именитых людей.

Все это стало известно Цицерону, который известил сенат о готовящихся беззакониях. Сенат отрешил Лентула от должности, а Цицерон, отведя каждого заговорщика в помещение преторов, тотчас вернулся обратно. Между тем вокруг здания сената поднялся шум. Рабы и вольноотпущенники самого Лентула и Цетега, собрав много ремесленников, пробрались окольными путями и окружили помещение преторов, чтобы освободить своих господ. Цицерон, узнав об этом, поставив в нужных местах стражу и стал торопить сенат с принятием решения.

Все высказались за смертную казнь, пока очередь не дошла до Цезаря, который выступил с заранее обдуманной речью, заявив, что убивать без суда людей, выдающихся по происхождению своему и достоинству, несправедливо и не в обычае римлян, если это не вызвано крайней необходимостью. Если же впредь до полной победы над Катилиной они будут содержаться под стражей в италийских городах, то позже сенат сможет в обстановке мира и спокойствия решить вопрос о судьбе каждого из них. Это предложение, пишет Плутарх, показалось настолько человеколюбивым и было так сильно и убедительно обосновано, что не только те, кто выступал после Цезаря, присоединился к нему, но и многие из говоривших ранее стали отказываться от своего мнения и поддерживать предложение Цезаря, пока очередь не дошла до Катона и Катула. Эти же начали горячо возражать, а Катон даже высказал в своей речи подозрение против Цезаря и выступил против него со всей своей резкостью.

Рассказывают, пишет Плутарх, что когда между Цезарем и Катоном шла напряженная борьба и жаркий спор, и внимание всего сената было приковано к ним двоим, Цезарю откуда-то поддали маленькую табличку. Катон заподозрил неладное и, желая бросить на Цезаря тень, стал обвинять его в тайных связях с заговорщиками и потребовал прочесть записку вслух. Тогда Цезарь передал табличку прямо в руки Катону, и тот прочитал бесстыдное письмо своей сестры Сервилии к Цезарю, который ее соблазнил и которого она горячо любила. “Держи, пропойца,” – промолвил Катон, снова бросая табличку Цезарю, и вернулся к начатой речи. (Плутарх: “Катон”; 24).

Мнение сената опять переменилось. Над задержанными был вынесен приговор без суда, как над лицами, пойманными на месте преступления. Цицерон, пока еще сенат не был распущен, немедленно приказал перевести арестованных из помещения, где они содержались, в тюрьму и умертвить их на его глазах, в то время как толпа ничего об этом не знала, а затем, проходя мимо находившихся на форуме, он объявил об их смерти. Бывшие на форуме в ужасе стали расходиться, радуясь тому, что их участие в заговоре осталось нераскрытым. Таким образом, город вздохнул свободно после сильного страха, охватившего его в этот день.

Когда Цезарь выходил из здания сената, то на него набросилось с обнаженными мечами много собравшихся юношей из числа охранявших тогда Цицерона. Но, как рассказывают, Курион, прикрыв Цезаря своей тогой, благополучно вывел его, да и сам Цицерон, когда юноши оглянулись, знаком удержал их. Позже его обвиняли в том, что он не воспользовался представившейся тогда прекрасной возможностью избавиться от Цезаря, а испугался народа, необычайно привязанного к нему. Эта привязанность проявилась через несколько дней, когда Цезарь пришел в сенат, чтобы защищаться против выдвинутых подозрений, и был встречен враждебным шумом. Видя, что заседание затягивается дольше обычного, народ с криками сбежался и обступил здание, настоятельно требуя отпустить Цезаря. (Плутарх: “Цезарь”;8).

В начале следующего 62 г. до Р. Х. Катилина, у которого собралось около 20 тыс. человек, направился в Галлию для дальнейшей подготовки к действиям. Однако у подошвы Альп его настигли правительственные войска во главе с консулом Гаем Антонием Гибридой. Произошло сражение, в котором мятежники потерпели полное поражение. Ни Катилина, пишет Аппиан, ни другие его известные саратники не сочли достойным себя искать спасения в бегстве, но погибли, бросившись в самую гущу врагов. Так окончилось восстание Катилины, чуть-чуть не приведшее государство на край гибели. Цицерон, который раньше был всем известен благодаря только силе слова, теперь прославился и своими делами. И когда Катон назвал его отцом отечества, народ приветствовал это криками.

19. Первый триумвират. Завоевание Цезарем Галлии

1) Претура Цезаря

В 62 г. до Р.Х. Цезарь был избран претором. Когда народный трибун Цецилий Метелл, невзирая на запрет других трибунов, выступил с самыми мятежными законопредложениями, Цезарь встал на его защиту и поддерживал его с необычайным упорством, пока сенат указом не отстранил обоих от управления государством. Несмотря на это, он отважился остаться в должности и править суд; лишь, когда он узнал, что ему готовы воспрепятствовать силой оружия, он распустил ликторов, снял преторскую тогу и тайком поспешил домой, решив при таких обстоятельствах не поднимать шуму. Через день к его дому сама собой, никем не подстрекаемая, собралась огромная толпа и буйно предлагала свою помощь, чтобы восстановить его в должности; но он сумел ее унять. Так как этого никто не ожидал, то сенат, спешно созванный по поводу этого сборища, выразил ему благодарность через лучших своих представителей; его пригласили в курию, расхвалили в самых лестных выражениях и, отменив прежний указ, полностью восстановили в должности. (Светоний: “Юлий”; 16).

Если не считать этого инцидента, год его претуры прошел спокойно, и лишь в собственном доме Цезаря произошел неприятный случай.

Один из вожаков народа Пульхр Клодий, известный своим богатством и красноречием, но в бесчестии и дерзости не уступавший никому из прославленных распутников, был влюблен в Помпею, жену Цезаря, и пользовался взаимностью. Но женские комнаты строго охранялись, а мать Цезаря Аврелия, почтенная женщина, своим постоянным наблюдением за невесткой делала свидания влюбленных трудными и опасными. Это заставило Клодия пойти на неслыханную дерзость – переодевшись в женское платье он пробрался в дом Цезаря, чтобы встретиться с Помпеей во время чествований Доброй богини. Хитрость его обнаружилась, и Клодий с позором был изгнан из дома. Цезарь тотчас же развелся с Помпеей. Однако, будучи призван на суд в качестве свидетеля (Клодий был обвинен в кощунстве, поскольку увидел таинства, видеть которые мужчине было строго запрещено), он заявил, что ему ничего не известно относительно того, в чем обвиняют Клодия. Это заявление показалось очень странным, и обвинитель спросил его: “Но почему же тогда ты развелся со своей женой?” – “Потому, – ответил Цезарь, – что на мою жену не должна упасть даже тень подозрения”. Одни говорят, что он ответил так, как действительно думал, другие же – что он сделал это из угождения народу, желавшему спасти Клодия. И действительно, Клодий был оправдан. (Плутарх: “Цезарь”; 9-10). Сам Цезарь никогда не был