Звезда Любви - Юлия Леонова

— Но ведь Катенин предлагал тебе вернуться на службу при штабе, — отозвался князь Горчаков. — С твоим-то опытом…

Павел нахмурился, опустив глаза. Нельзя сказать, что он не думал о том, но отчего-то весьма заманчивое предложение бывшего командира не вызвало в нем воодушевления. Чем дольше думал он о том, тем яснее понимал, что более всего ему хочется быть рядом с семьей, ведь он и так потерял почти пять лет из их жизни. Ему хотелось, чтобы у них с Жюли была большая семья. Будучи сам единственным ребенком и в полной мере осознав всю степень ответственности, которая возлагается на единственного наследника старинного княжеского рода, он не желал Николеньке повторения собственной судьбы.

— Ну уж нет, Михаил Алексеевич, — усмехнулся Шеховской, — сами-то Вы не горите желанием посвятить свою жизнь службе Отечеству, а я свой долг отдал сполна. Вот дождемся, когда у вашего Алешки брат или сестра появится, тогда и уедем в Закревское.

— Со дня на день ждем, — улыбнулся Мишель. — Помнится, Вы, Павел Николаевич, на сей раз дали Полин слово крестным быть.

— Буду непременно, — кивнул головой Павел.

— Закревское — большое имение, да и хозяйство там весьма обширное, — тихо заметила Жюли, — и Павлу Николаевичу будет, где приложить свои знания и умения. А я буду только рада туда вернуться.

— Далеко больно! — вздохнула Софья Андреевна.

— Не дальше Камчатки, маменька, — улыбнулся Поль.

В начале марта Полина разрешилась от бремени девочкой, которую нарекли Ларисой в честь ее бабушки. Павел, как и обещал, стал крестным отцом маленькой княжны Горчаковой. После устроенных по этому случаю пышных крестин Жюли и Поля уже ничто не держало в Петербурге, и дождавшись, когда дороги станут пригодными для путешествия, младшие Шеховские всем семейством отправились в Полтавскую губернию.

* * *

Третьего апреля 1855 года, на Красную горку, в Исаакиевском соборе Петербурга было довольно многолюдно. Граф Левашов в нетерпении расхаживал перед входом в храм, то и дело поглядывая в сторону площади. Улыбка осветила его лицо, когда перед ступенями храма остановилась легкая коляска, украшенная белыми бантами. Хлопнув по плечу своего шафера, Сергей торопливо спустился, дабы помочь выйти из коляски своей невесте.

— Я уж боялся, что Вы передумали, — тихо шепнул он, помогая ей спуститься с подножки.

Пальчики, обтянутые белоснежным атласом дрогнули в его руке.

— Напрасно Вы так думали, Сергей Александрович, — сердито отозвалась девушка.

Сергея позабавил ее воинственный настрой. Чуть сжав ее пальцы в своей ладони, он бросил быстрый взгляд на ее лицо, но, к его великому сожалению, под кружевом вуали ее черты лишь угадывались, и совершенно невозможно было рассмотреть, что за выражение скрывалось за этим белоснежным облаком.

Передав руку Даши ее отцу, Сергей вновь поднялся ко входу в храм. Удивительно, — меж тем думалось Левашову, — вот вроде бы сейчас, в сей самый миг, он навеки расстанется со своей холостяцкой свободой, но вопреки ожиданиям не испытывает при этом ни капли сожаления или какого-либо огорчения. Дождавшись, когда Дарья займет свое место подле него, Левашов вместе с благословением принял из рук святого отца зажжённую свечу, украдкой бросил взгляд на Дашу, которая осенила себя крестным знамением и застыла подле него, словно натянутая струна. О чем сейчас думает эта девушка, которая вскоре станет его женой, и рука об руку с ним пойдет по жизни? Готов ли он к тому, что будет принадлежать ей одной? Да какая разница, кто будет его женою, коли та единственная, о которой печалится сердце, для него недоступна, — раздражено отмахнулся Сергей от тревожащих и смущающих душу мыслей.

Словно со стороны наблюдал он, как вершится таинство обряда, навеки соединяющего его с другой, не с той, о которой мечтал. Чувствовал, как дрожит рука Даши, лежащая поверх его ладони под епитрахилью, но ни словом, ни жестом не ободрил ее, не помог унять волнения. Опустив глаза на подрагивающую в ее руках свечу, заметил влажные пятна на белом атласе перчаток. Будто слезы, — кольнуло в груди. Неужто плачет? Вот еще напасть! Как же не ко времени эти слезы, когда почти половина столичного света собралась нынче здесь!

Сергей вздрогнул, услышав завершающие слова молитвы на разрешение венцов, заключающие обряд венчания. Повернувшись к Даше, он чуть дрогнувшей рукой откинул вуаль с ее лица и не удержал разочарованного вздоха, увидев влажные дорожки слез на бледном лице. Хотя какая ее или его в вина в том, что нет в его сердце ответного чувства? Обняв тонкий стан, он привлек ее к себе, вложив в поцелуй всю злость, что испытывал сейчас. Ее нежные губы приоткрылись под его натиском, Сергей оторвался от нее и улыбнулся прямо в полыхнувшее румянцем лицо:

— Вот так-то лучше, ma сherie, так-то лучше! — шепнул он, беря ее под руку и поворачиваясь к выходу из храма.

Левашов улыбался, принимая поздравления. Украдкой поглядывая на свою новобрачную, отметил блеск в глазах, смущенную улыбку, но в тоже время чувствовал судорожно сжатые пальцы на рукаве своего парадного мундира. И тогда, повинуясь порыву, Серж подхватил на руки Дарью столь неожиданно, что она только ахнула и отчаянно вцепилась в его плечи обеими руками, а он с нею на руках легко сбежал по ступеням храма под одобрительные возгласы присутствующих. Усадив жену в коляску, Левашов бережно укутал ее плечи плащом, что подала ему старшая сестра Долли, и, устроившись рядом с ней, крикнул вознице:

— Трогай!

Повернувшись к супруге, Сергей внимательно вгляделся в ее серьезное лицо.

— Помнится, Вы говорили мне о любви, ma сherie. Иль Ваше сердце уже остыло ко мне?

— Любовь как костер, Сергей Александрович, ее питать нужно, а не то огонь зачахнет и, в конце концов, потухнет, — отозвалась Даша и добавила, уже отворачиваясь от него. — Да и нужна ли Вам она?

— А если нужна, то что же нужно, чтобы вновь этот костер воспламенить? — прошептал Левашов, разворачивая ее к себе и целуя дрожащие губы.

Даша обвила руками его шею, приникая к нему всем телом, запустила пальцы в короткие пряди на его затылке, откинула голову, позволяя ему касаться губами стройной шеи. Она и не заметила, как экипаж остановился у особняка Левашовых на Мойке, и очнулась только тогда, когда Сергей, улыбнувшись ей в губы, оторвался от нее и, легко соскочив с подножки, протянул ей руку.

Последовавший за венчанием торжественный обед был по столичным меркам довольно скромным: присутствовали только самые близкие, семья Долли и друзья Сержа. После седьмой перемены блюд, приглашенные переместились в залу, где расторопная прислуга уже сервировала столы прохладительными напитками, шампанским, бренди, сладостями и фруктами. Музыканты настраивали инструменты, а гости оживлено переговаривались, ожидая, когда молодая чета откроет импровизированный бал.