История войн на море с древнейших времен до конца XIX века - Альфред Штенцель

Мы уже упоминали, что флот, которым Нельсон совершил свои великие дела, он унаследовал блестяще подготовленным. Де Рюйтеру пришлось все создавать самому, при поддержке в начале очень небольшого числа людей.

До де Рюйтера военные флоты представляли из себя скопище вооруженных коммерческих судов; в начале военной деятельности де Рюйтера даже вооруженные корабли, поддерживавшие сообщение с Ост-Индией, считались серьезной силой из-за сравнительно большого водоизмещения. Для комплектования военных кораблей приходилось запрещать торговое судоходство и рыболовство.

Потребовалась исключительная энергия де Рюйтера, чтобы из такого материала и личного состава создать боеспособное оружие. Одновременно с организацией флота им проводилась организация тыла, баз и т. п. На всех поприщах де Рюйтер добился для своего времени беспримерных результатов.

Путем постоянных боевых учений и маневрирования он положил основание отлично обученному флоту с прекрасной внутренней дисциплиной. Де Рюйтер проявил такую исключительную заботу о санитарном состоянии своих команд, как никто до него; тогда вопросы гигиены были совершенно новы. Во всех отраслях де Рюйтер находил верные пути и средства для достижения общей цели. Свое развитое до крайности чувство исполнительности и служебного долга он сумел также развивать и в подчиненных; они его обожали до такой степени, что готовы были за него отдать последнюю каплю крови.

Де Рюйтер может служить примером стратега и тактика, и трудно сказать, в какой отрасли он выше. Если взвесить все обстоятельства, то следует признать, что он выше как тактик, не умаляя в то же время его достоинств как стратега. Ему приходилось действовать и добиваться успехов больше в области тактики; уже в мирное время он отдавал все свои силы тактической подготовке флота. В его тактической деятельности решающим моментом всегда была его личность; в стратегических вопросах он не имел случая себя проявить столь широко. Как тактик, он, в противоположность Нельсону, не так свободно давал инициативу в руки отдельных начальников, но в то же время не связывал их чрезмерно выработанными им тактическими положениями. Будучи всегда особенно озабочен, чтобы линия в начале боя была в образцовом порядке, он не держался ее педантично во время самого боя и не задумывался ее нарушить, если это казалось выгодным. Все действия его были глубоко проникнуты основными положениями тактики: правильная оценка сил противника; совместное действие всех своих сил и общая дружная работа для достижения одной, твердо намеченной цели; сосредоточение своих сил на той части неприятеля, которая меньше других может ждать помощи. Последний принцип ему давался труднее других; тактика того времени и имевшиеся в его распоряжении средства делали его, несомненно, наиболее трудно выполнимым.

Не следует забывать, с каким серьезным противником ему чаще всего приходилось бороться; де Рюйтер почти во всех отношениях и всегда бывал слабее, в последнем году даже по количеству кораблей и их сил. Лишь такой вождь, как де Рюйтер, мог при этих обстоятельствах вести свой флот к победе; его гений не знает себе равного. И в мирное время все мысли этого замечательного человека были заняты подготовкой к войне и серьезным обучением своих подчиненных в морском, навигационном, военном и артиллерийском отношении.

Де Рюйтеру, также как и Нельсону, было свойственно искать конечной победы в ближнем бою. Это было единственно правильным и целесообразным в их время. В такой схватке лучше всего сказывались плоды одиночного обучения кораблей: бой решался главным оружием корабля – артиллерией и все зависело от умения личного состава ею управлять и работать у пушек.

Завершение боевых действий у Сицилии и конец войны

После сражения у Агосты обе стороны утверждали, что оставили место битвы последними. Исправив свои повреждения, союзники рано утром 23 апреля пошли в Сиракузы, куда несколько кораблей были отбуксированы галерами.

Дюкен не решился снова напасть на отходившего при столь тяжелых обстоятельствах противника, настолько сильно были повреждены и французские корабли. Покрейсеровав несколько дней перед Сиракузами, он вернулся 2 мая в Мессину.

Союзники покинули Сиракузы 6 мая и пошли вокруг Сицилии в Палермо; французы не мешали им, несмотря на полученные подкрепления в виде 24 галер. Вивонн лишь в конце месяца принял решение снова напасть на союзников; он поднял флаг на корабле Турвиля.

Ден Гаен, принявший главное командование над союзным флотом, получил известие, что французский флот, в составе 60 кораблей, фрегатов и галер вышел в море. Так как голландские корабли еще не были боеспособны, то голландский адмирал решил принять бой на якоре, если противник появился бы ранее 1 июня – срока готовности его судов.

Ден Гаен располагал 27 кораблями и более мелкими судами. Суда стали на шпринг в линии полумесяца, бортами к морю. На правом фланге, следовательно на востоке, стояли исключительно испанские корабли. Оба фланга были защищены береговыми батареями, центр – главным береговым фортом. Галеры были распределены по всему фронту для отбуксирования неприятельских брандеров на случай их нападения.

Французский флот подошел 1 июня к Палермо, где произвел немедленно разведку. Бой последовал на следующее утро. Девять кораблей под начальством контр-адмирала де Прельи прикрывали нападение брандеров. Они были посланы вперед в густом пороховом дыму после того, как корабли де Прельи начали бой; последние стали на шпринг против правого фланга союзников, т. е. против испанских кораблей, в расстоянии одного кабельтова от них. Шпринги завели с таким расчетом чтобы нападающие могли стрелять всем бортом.

Испанский флагманский корабль первым обрубил канат и перлинь от шпринга и выбросился на берег, где вскоре совсем сгорел; его примеру, конечно, не замедлили последовать большинство других испанских кораблей.

Подобным же образом было проведено нападение французов на остальные корабли союзников. И тут брандеры имели успех, хотя и после упорного сопротивления. Один из флагманских голландских кораблей загорелся и сдрейфовал на два других корабля; все три взлетели на воздух. Корабль испанского главнокомандующего, стоявший в центре, был подожжен четырьмя брандерами; личный состав попрыгал за борт, причем погиб адмирал и находившийся в гостях на корабле прежний главнокомандующий де ла Черда. Корабль вскоре взлетел на воздух.

После всех этих неудач голландцы упали духом; четыре их корабля выбросились на берег, а остальные, вместе со всеми галерами, укрылись во внутреннюю гавань. И на берегу несчастье преследовало союзников; одна из береговых батарей была взорвана, пожар от горящих кораблей распространился по всему городу; некоторые кварталы были подожжены неприятельскими снарядами. Храбро сражавшийся голландский главнокомандующий де Гаен был убит. Последний флаг-капитан де Рюйтера, капитан Калленбург, защищался как герой. Когда все французские брандеры были использованы, Вивонн приказал окончить бой.

Не считая брандеров, погибших, исполнив свое назначение, потери победителей были ничтожны: один корабль и небольшое количество команды. Голландцы потеряли двух адмиралов, свыше 260 убитыми и ранеными, 3 линейных корабля и несколько мелких судов. Потери испанцев были громадны: 2 адмирала, 8 командиров, 1700 убитых и раненых, 4 линейных корабля, 2 галеры, несколько мелких кораблей; все прочие корабли были сильно повреждены.

Причины, по которым союзники решили принять бой на якоре, изложены выше. Вероятно, де Рюйтер нашел бы возможным выйти заблаговременно в море, чтобы принять бой на ходу. Еще незадолго до боя у Агосты, он говорил, что никогда, ни в каком случае не принял бы боя на якоре.

Диспозиция союзников была выбрана удачно и приказания, данные галерам, надо признать вполне целесообразными; но они не сумели выполнить своей задачи – отбуксировывать неприятельские брандеры при приближении. Бой у Палермо выдвинул брандеры как особый вид оружия. Но не все они действовали удачно, иначе не потребовалось бы четырех брандеров, чтобы поджечь испанский флагманский корабль. Победа французов могла бы быть еще более блестящей при наличии большего количества брандеров.

Нападение всех трех французских эскадр было предпринято и выполнено очень ловко и энергично; Турвиль и Дюкен вели образцово, первый – центр, второй – главные силы; на корабле Турвиля находился Вивонн.

Не удивительно, что видя трусость испанцев, недостаточную помощь галер, слабую поддержку береговых батарей, голландцы, без того уже угнетенные смертью де Рюйтера и отсутствием веры в союзников, окончательно пали духом.

Нельзя не поставить в вину Вивонну, что он не использовал своей победы и не предпринял, при помощи специально сооруженных для этой цели брандеров, новую атаку. Упоенный своей победой, он вернулся в Мессину.