И.П.Павлов PRO ET CONTRA - Иван Павлов

Жаль, что никто из присутствующих хотя бы по памяти не записал тогда задушевные речи Ивана Петровича — открытого человека, которому так чужда была всякая дипломатия.

Павлов прекрасно знал русские сказки, множество народных сказов и прибауток.

Както вспомнил он о Снегурочке, улыбнулся и словно помо лодел: «А вы знаете, моя маленькая внучка удивительно похо жа на Снегурочку. Мы ее и называем Снегурочкой. А какая она хрупкая и нежная... Вотвот растает, как Снегурочка», — зас тенчиво и тихо сказал Иван Петрович.

Мы много говорили о русском искусстве. Иван Петрович рас сказал, как он вместе с сыном давно увлекается коллекциониро ванием картин русских художников. В его коллекции и Репин, и Суриков, и Верещагин, и Дубовский, и Клевер, и много, много других художников.

Иван Петрович подробно рассказывал о своих любимых кар тинах. Очень тонко говорил он о мастерстве Поленова, Виктора Васнецова, о портретах Серова. Иван Петрович вспоминал свою последнюю встречу с Репиным в Финляндии; сердечно отзывался о художнике Ярошенко, который написал портрет его сына Владимира, и с особым восхищением говорил о Викторе Васне цове.

— Постойтека, постойтека, ведь это же замечательно! — сказал он и потряс своей рукой. Ему не хватало слов, чтобы выра зить свой восторг перед Васнецовым. Потом он очень убедительно произнес: «Я считаю, что “Мария с младенцем” Васнецова, ко торую я видел в Киевском соборе, величайшее произведение, оно равносильно “Мадонне” Рафаэля».

Признаюсь, вначале мне показалось, что Иван Петрович вы разил это смелое суждение в порыве увлечения, но потом я не раз думал о том, что действительно многие выдающиеся произ ведения русских художников до сих пор недооценены в полной мере, в том числе самобытная, неповторимая, красочная палит ра Виктора Васнецова.

Иван Петрович не скрывал своих горячих симпатий к худож никампередвижникам, к древним русским иконописцам; одно временно он был большим знатоком эпохи Возрождения, хвалил Тициана и как мастера, и как человека; горячо доказывал, что светлый дух Возрождения никогда не иссякнет, и тут же с прису щим ему юмором бичевал всякие «измы» и декадентские «опу сы» в искусстве.

Иван Петрович поражал меня своими неожиданными мысля ми. Это был дерзновенный искатель правды. Ученый, глубоко познавший мир, был врагом лжи и фальши и в жизни, и в ис кусстве.

Меня и мою жену, Маргариту Ивановну, поражала аккурат ность и точность Ивана Петровича. Ровноровнешенько в десять у нас в квартире раздавался его звонок.

Маргарита Ивановна даже попросила однажды Ивана Петро вича раскрыть «секрет» такой точности.

Иван Петрович улыбнулся, вытащил большие карманные часы и лукаво произнес:

— А я прихожу на дветри минуты раньше. Подходит стрел ка к десяти, ну и звоню.

Маргарита Ивановна узнала, что академик не оченьто любит ездить в автомашине. Ей пришла мысль договориться с нью йоркским «Ванькой», одним из тех, которые стоят по вечерам около «Hotel Plaza». Их нанимают уставшие от автомашин и самолетов американцы; отдавая дань старине, они медленным шагом прокатываются вокруг Центрального парка.

Вечером Маргарита Ивановна отправилась за угол 59й авеню, где стоял единственный извозчик. Был он очень стар и всем сво им обликом напоминал мумию. И лошадка была ему под стать.

Извозчик обрадовался и хотел прокатить Маргариту Иванов ну вокруг парка. Каково же было его удивление, когда Маргарита Ивановна предложила ему подать лошадь только на следу ющий день, ровно к 9 час. 30 мин. утра к подъезду «Chemical Club» и привезти оттуда двух джентльменов на «Washington Square».

Извозчик растерялся, медленно слез с козел и попросил по вторить название улицы, куда должен был он доставить утром седоков.

— Я ездил туда лет двадцать пять тому назад. А как же я узнаю ваших джентльменов?

— Сразу узнаете, — ответила ему Маргарита Ивановна, — один из них с белой бородой, а другой молодой и высокий.

— С бородой? — удивился извозчик. — Значит иностранцы. Смешной народ. Средь бела дня ехать по делу и на лошадке!

Маргарита Ивановна дала извозчику три доллара, и он обещал ровно к 9 час. 30 мин. быть у подъезда.

Придя домой, жена сообщила по телефону Владимиру Ива новичу, что утром за ними приедет настоящий «русский извоз чик».

На следующее утро, когда часы пробили десять, Павловых не было.

Вскоре раздался телефонный звонок, и Владимир Иванович взволнованным голосом сообщил, что извозчик не приехал и они выезжают на такси.

Прошло минут пятнадцать. Раздался звонок. Иван Петрович вошел ко мне в мастерскую быстрой походкой. Он был возбуж ден и раздосадованным голосом обратился к Маргарите Ива новне:

— Что же это вы придумали с Владимиром? Мы ждали, жда ли у подъезда вашего извозчика, так и не дождались. Да слы ханное ли это дело, в НьюЙорке да на извозчике? Ненавижу опаздывать. Весь день испорчен. Уж вы простите меня, Сергей Тимофеевич, за опоздание.

Моя жена был смущена. И, действительно, в этот день и моя работа както не клеилась.

Вечером Маргарита Ивановна все же решила узнать, почему извозчик нарушил свое обещание. Она застала его на прежнем месте, со скучающим видом смотревшим вдаль.

Извозчик медленно полез в карман, протянул три доллара и сказал с сожалением:

— Я ничего не мог сделать со старой лошадью. Как я ее ни бил, она не послушалась меня и, как всегда, пошла своей при вычной дорогой. Вот уже сколько лет она привыкла катать пуб лику только вокруг парка!

Когда на следующий день Иван Петрович узнал об этом, он весело рассмеялся и, прохаживаясь по студии, сказал:

— Вот еще одно доказательство моей теории!

Иван Петрович по временам становился молчаливым и свое настроение объяснял тоской по России.

Когда после сеанса мы по обыкновению пили чай с медом, Иван Петрович не раз говорил, что ему уже надоело в НьюЙор ке. Да и стол американский ему наскучил.

— Сначала подают дыню с солью, а потом какуюто травку. Не по мне все это! Лучше один хлеб буду есть. Соскучился я по нашему борщу, по каше, по ржаному хлебу.

— Иван Петрович! Но и здесь есть русский ресторан, где в меню и щи, и каша, и даже черный хлеб, — сказала Маргарита Ивановна.

— Да что вы, — удивился Иван Петрович. После окончания работы мы отправились в русский ресторан «Russian Bear».

Иван Петрович шел быстро и бодро, опираясь на трость. При переходе через дорогу его хотели взять под руку, но Иван Пет рович отмахнулся:

— Я сам, я сам!

В ресторане он ел с нескрываемым аппетитом.

С того дня мы ежедневно посещали русский ресторан, где Иван Петрович неизменно заказывал борщ, кашу или сырники и чай.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});