Глазами пришельца (СИ) - Влизко Виктор Борисович

Вера встретила Артёма стоя, с напряжением в глазах. Строгое синее платье чуть выше колен, закрытая грудь и бледные руки, скрещённые на животе.

— Мама, папа, нам надо поговорить наедине! — сказала решительно.

Родители послушно удалились. Артём словно прирос к полу. Хотелось броситься, обнять девушку, ласково встретиться с её губами! Но взгляд любимой сдерживал на расстоянии.

— Вера, — начал он, мучительно подбирая слова.

— Ничего не говори! — предупредила девушка. — Скажи только, когда ты узнал о ребёнке?

— Разве это так важно?

— Важно!

— Осенью.

— И ты всё это время скрывался?

— Я всё это время думал о тебе.

— На расстоянии?

— Да. Глупо, конечно. Но я не знал, осталось ли в твоём сердце место для меня.

— Трудно было подойти и спросить?

— Трудно.

— А сюда зачем приехал?

— Потому что люблю. Не могу больше без тебя!

— А почему раньше не пришёл? — слёзы наполнили глаза девушки.

— Приходил. Когда ты выписывалась из роддома.

— И не подошёл?!

— Не посмел.

— Так что тебе сейчас от меня надо?!

— Хочу, чтобы ты стала моей женой.

— С чего бы вдруг? — через силу усмехнулась девушка. — Столько времени скрывался, как партизан. И ребёнка не надо было. А теперь сразу замуж.

— Ребёнка я усыновлю и воспитаю, как родного.

— Что ты сказал?! — застыла Вера.

— Я люблю тебя, — голос Артёма начал вибрировать от волнения. — И полюблю твоего сына.

— Разве можно усыновлять собственного ребёнка? — Вера от волнения растягивала слова.

— Что-то я не понимаю, — растерялся Артём.

— Ромочка — твой сын! Что тут непонятного?! — чуть не плача вскрикнула Вера.

— А Настя… А Роман? — чувства взметнулись фонтаном, а голос словно упал в глубокую пропасть. — Я не знал…

— Не знал?!

— Мне сказали, что его отца убили.

— Кто сказал?!

— Настя — твоя соседка по общежитию.

— А у меня не мог спросить?!

— Я… — Артём сглотнул комок, подкатившийся к горлу и, наконец, сделал шаг к своему счастью. Целуя, девушку тихо шептал. — Верочка, милая, любимая. Я ведь чуть не погиб без тебя. Когда Настя сказала… Жить не хотелось. Я тебя так люблю! А ты ничего не бойся. У меня документы… Тебе не придётся стыдиться… Я теперь совершенно здоровый… И работа у меня хорошая. Денег нам хватит…

Вера ничего не говорила, она плакала. Плакала от счастья. Только сейчас поняла, как любила Артёма. Как не хватало всё это время его крепких рук и ласковых слов.

— Тёма, милый, — немного успокоилась в его объятиях. — Я ведь искала тебя. Пришла в общежитие, а ты уехал. Всего на один день опоздала. А потом Настя — ох, уж эта Настя! — сказала, что ты приходил и сказал, что уезжаешь из города. А больше она ничего не сказала. Мы же могли никогда не встретиться!

— Встретились бы! — Артём ласкал девушку. — Верочка, покажи мне сына.

— Пойдём.

Они затихли над спящим Ромочкой.

— Волосики, как у тебя, светлые, — прошептала Вера.

— А носик твой. И губки твои, — Артём испытывал небывалое блаженство, глядя на малыша. — Рома, Ромочка, Роман.

— Это Анжелика Юрьевна настояла, чтобы так назвали, — словно извиняясь, сказала Вера. — Она до сих пор думает, что он её внук. Казню себя за то, что согласилась пойти на такой обман.

— Ничего, мы ей скажем, — Артём обнял одной рукой девушку. Малыш не просыпался, будто чувствовал, что родителям надо ещё много чего сказать друг другу.

— Тёма, — Вера всхлипнула. — Как ты мог поверить, что я ещё с кем-то могла лечь в постель? Я всю жизнь любила только тебя!

Артём нежно поцеловал девушку и задумчиво посмотрел на сына.

— О чём ты думаешь? — Вера запустила пальцы в его кудри.

— Думаю, что нашему сыну скучно будет расти одному. Нужно подумать о сестрёнке.

— Какой быстрый, — тихо рассмеялась Вера. — И почему сестрёнка, а не братик?

— Потом будет и братик, — уверил Артём.

И Вера растаяла от счастья.

А на крыльце Николай обнимал жену.

— Не пора ли вернуться? — спросила она.

— Погоди. Раз они не выходят, стало быть, у них всё в порядке, — со знанием дела сказал Николай. — Тут, пока не позовут, заходить нельзя. Мало ли чем они там занимаются. Столько времени не виделись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Скажешь тоже!

— Тут и говорить не надо. Наливай и пей.

— Ты со своим «наливай» вчера чуть всё не испортил! Хорошо, парень крепкий попался. А ведь мог его и покалечить.

— Да, зять у меня мировой!

— Прямо уж и зять?

— Далеко ходить не надо, — авторитетно заявил Николай и, призадумавшись, спросил: — Слушай, мать, а может, мне пить бросить?

— Совесть заговорила?

— Да не в совести дело. Если меня одного пьяного никто угомонить не может, то представь, что будет, когда мы с зятем выпьем? Мы же весь посёлок разнесём!

— Типун тебе на язык!

— Вот я и думаю, может, капсулу вшить?

Последняя встреча

Артём проснулся. Осторожно освободил руку из-под головы Веры, надел брюки и куртку на голое тело, на цыпочках прошёл через зал на кухню, по пути, не удержавшись, посмотрел на сына, спавшего в кроватке возле бабушки с дедушкой, надел калоши и вышел во двор. Ему было не привыкать, что удобства находятся на улице. Правда, в сенях стояло ведро, прикрытое старым половиком, но Артём решил прогуляться до туалета, расположенного в конце огорода. Это гордое и одинокое строение едва проглядывалось сквозь пелену тумана, окутавшего посёлок. По доскам потопал до него. Сколько времени? Не взглянул на часы. Но рассвет уже наступает, заставляя бледнеть воздух. Скоро деревня заскрипит, заворочается в стайках, начнёт петушиную перекличку. Мычание проползёт по улицам и удалится на дальние пастбища. Вот где настоящий мир для души! Не то что в городе: в какое бы время ни вышел на улицу, сразу чувствуется напряжение. И даже сон проходит под постоянный аккомпанемент водопровода и городского шума. А здесь первозданная тишина. И если шумит, то только сама природа. Шелест листьев, крик ночной птицы и неугомонная трель сверчка, поселившегося в одной из стаек. Вот замолк. Устал, или притаился, пережидая, когда пройдёт мимо кошка?

Артём толкнул дверь туалета и… оказался в деревенской избе.

— Что, потерял дар речи? — раскачиваясь в кресле-качалке, насмешливо спросил человек в чёрной рубашке поверх чёрных брюк. — А ведь раньше ты частенько приходил сюда.

— Просто так неожиданно, — Артём узнал Солта. — Не думал, что мы встретимся.

— Верно, наша встреча, практически не нужна, — согласился Солт. — Ты наконец-то твёрдо обосновался в этом мире. Обрёл семью. Одно меня беспокоит… Ты всё вспомнил?

— Наверное.

— Вот и хорошо. Но зачем тревожить души других людей своими воспоминаниями?

— Не был до конца уверен, — Артём прошёл к столу и присел на стул.

— А ты молодец! — выказал восхищение Солт. — Как я ни старался сдерживать твою память, она всё-таки раскрылась под давлением твоего аналитического ума.

— Зачем хотел лишить меня прошлого?

— Разве? Если бы пожелал, то воспоминания никогда не вернулись бы. Мог основательно подчистить твою память. Но посчитал такие методы кощунственными. Ограничился простой блокировкой мозга. Не думал, что ты так быстро справишься с ней.

— Не проще ли было оставить меня таким, как есть, пусть даже в теле Артёма?

— Нет. Мой вариант дал положительный результат. Я думал, а теперь уверен наверняка, что твои воспоминания — это вечная преграда для нормальной жизни в этом мире. Они мешали тебе стать одним из полноправных граждан этой страны. Тебя же постоянно тянуло на подвиги, ты стремился к поверхности. Вот он я — смотрите все! И чем это кончилось в прошлый раз?

— Моей гибелью. А вот если бы я остался жить…

— Тогда тебя ожидали бы ещё большие неприятности. Но теперь всё это позади. Я решил встретиться с тобой, чтобы призвать тебя к благоразумию. Не усложняй ситуацию. Радуйся жизни, а не пытайся вносить в неё напряжение.