Вторая мировая война (Том 3-4) - Уинстон Черчилль

Глава четырнадцатая НЕОБХОДИМОСТЬ ВСТРЕТИТЬСЯ

Наступила полоса явных неудач в Северной Африке. Хотя инициатива принадлежала нам и мы использовали преимущество внезапности, сосредоточение сил происходило неизбежно медленно. Нехватка судов диктовала жесткие ограничения. Разгрузке препятствовали воздушные налеты на Алжир и Бон. Не хватало дорожного транспорта. Одноколейная береговая железная дорога протяженностью 500 миль находилась в плохом состоянии, железнодорожное полотно проходило через сотни мостов и кульвертов, каждый из которых мог быть уничтожен актом вредительства. После прибытия большого количества немецких войск, переброшенных воздушным путем в Тунис, началось упорное, весьма организованное и ожесточенное сопротивление. Французские войска, которые теперь присоединились к нам, насчитывали более 100 тысяч человек. В большинстве это были хорошо обученные туземные войска, но они были еще плохо оснащены и неорганизованны. Генерал Эйзенхауэр передал под командование Андерсона все американские части, какие он только мог наскрести. Мы посылали все, что могли. Английская пехотная бригада совместно с частью американской 1-й бронетанковой дивизии предприняла наступление на Меджез и заняла его, а 28 ноября почти достигла Джедейды, находящейся всего в 12 милях от Туниса. Это был кульминационный пункт зимней кампании.

Наступил период дождей. Лило как из ведра. Наши импровизированные аэродромы превратились в болота. Немецкая авиация, хотя еще не многочисленная, действовала с хороших аэродромов, которые можно было использовать при любой погоде. 1 декабря немцы контратаковали, сорвав запланированное нами наступление, и через несколько дней английская бригада была вновь отброшена к Меджезу. Материалы можно было подбрасывать передовым частям только по морю и в небольшом количестве. И действительно, едва удавалось накормить их, не говоря уже о том, чтобы накопить какие-то запасы. Только ночью 22 декабря удалось возобновить наступление. На первых порах оно увенчалось некоторым успехом, однако на рассвете начался ливень, продолжавшийся три дня. Наши аэродромы стали непригодными, а автомашинам приходилось двигаться только по малопригодным дорогам.

На совещании в сочельник генерал Эйзенхауэр решил отказаться от плана немедленного захвата Туниса и до тех пор, пока не удастся снова начать кампанию, сохранять передовые аэродромы на той общей линии фронта, которая была уже установлена. Хотя немцы несли большие потери на море, численность их войск в Тунисе продолжала возрастать. К концу декабря численность войск достигла 50 тысяч.

* * *

В то время как развивались эти операции, 8-я армия прошла огромное расстояние. Роммелю удалось оттянуть свои потрепанные войска из Эль-Аламейна в Эль-Агейлу. Его арьергарды испытывали сильный нажим, но попытка оттеснить его дальше к югу от Бенгази потерпела неудачу. Он остановился в Эль-Агейле в то время, как Монтгомери после длительного наступления сталкивался с теми же трудностями транспорта и снабжения, о которые споткнулись его предшественники. 13 декабря Роммель был выбит со своих позиций и почти отрезан в результате широкого обходного маневра новозеландской 2-й дивизии. Он понес жестокие потери, а авиация, находившаяся в Пустыне, уничтожила огромное количество его транспорта на прибрежной дороге. Монтгомери мог преследовать его вначале только подвижными частями. 8-я армия прошла 1200 миль от Эль-Аламейна. Заняв в первый день рождества Сирту и его посадочные площадки, наши войска подошли к следующей линии главных укреплений Роммеля возле Буэрата в последний день года.

* * *

В телеграмме президента Рузвельта на мое имя от 26 ноября содержалось предложение провести трехстороннее совещание между представителями трех штабов.

Президент Рузвельт -- бывшему военному моряку 26 ноября 1942 года

"Я полагаю, что, как только мы выбьем немцев из Туниса, мы должны созвать военно-стратегическое совещание с участием Великобритании, России и Соединенных Штатов.

Я предложил бы провести совещание в Каире или Москве, с тем чтобы каждый из нас был представлен небольшой группой, причем совещание должно проходить совершенно секретно. Решения совещания, конечно, должны быть одобрены нашей тройкой.

Сообщите мне, пожалуйста, как только сможете, что Вы думаете о моем предложении".

Я ответил в тот же день, заявив, что, по-моему, совещание экспертов не отвечает нашим требованиям.

Бывший военный моряк -- президенту Рузвельту 26 ноября 1942 года

"В принципе я полностью согласен с тем, что должно быть проведено совещание с русскими. Однако весьма сомневаюсь в том, что совещание между офицерами, посвященное общей военной политике, а не какому-нибудь специальному вопросу, принесло бы большую пользу. Ведь если русская делегация прибыла бы в Каир, что я считаю маловероятным, она была бы настолько скована в своих действиях, что ей пришлось бы запрашивать по каждому существенному вопросу Сталина в Москве. Если бы совещание состоялось в Москве, было бы меньше проволочек, но я думаю, что до того, как английская и американская миссии отправились бы в Москву, они должны были бы выработать общую согласованную точку зрения, которая могла бы послужить, по крайней мере, основой для переговоров. Я надеюсь также, что если бы Вы послали генерала Маршалла, то он непременно заехал бы в Англию.

Мне кажется, я могу заранее сказать Вам, какова будет советская точка зрения. Они заявят нам обоим: "Сколько немецких дивизий вы будете сковывать летом 1943 года? Сколько дивизий вы сковывали в 1942 году?" Они, конечно, потребуют открытия мощного второго фронта в 1943 году путем массового вторжения на континент либо с запада, либо с юга, либо с обоих этих направлений. Такого рода аргументация, которой я достаточно наслушался в Москве, требует ответа либо со стороны главных руководителей, либо со стороны военно-морских авторитетов и специалистов в области судоходства, которые, несомненно, должны были бы присутствовать. Было бы весьма трудно на данном этапе послать всех наших начальников на такой длительный срок.

Сталин говорил со мной в Москве о том, что он готов встретиться где-либо с Вами и со мной в течение этой зимы, и упоминал при этом Исландию. Я указал, что расстояние до Англии не больше и что встретиться там не менее удобно. Он не согласился с этим предложением, но и не отверг его. В то же время, если не считать климата, многое можно сказать в пользу проведения новой тройственной атлантической конференции в Исландии. Наши суда могли бы стать вместе на якорь в Хвальс-фиорде, и мы предоставили бы в распоряжение Сталина подходящее судно, на котором временно был бы поднят советский флаг. Он с довольно большим увлечением говорил о своем желании лететь самолетом и об уверенности в русских машинах. Только встреча между главными руководителями даст реальные результаты. Как насчет того, чтобы предложить собраться в январе? К этому времени Африка должна быть очищена и исход великой битвы в Южной России решен.

Я могу добавить, что если бы мне удалось убедить Вас приехать в Исландию, то я непременно настоял бы на том, чтобы Вы до возвращения на родину заехали на наш островок".

* * *

3 декабря президент снова телеграфировал мне:

Президент Рузвельт -- бывшему военному моряку 3 декабря 1942 года

"Я много думал о предполагаемом совместном совещании с русскими и согласен с Вами в том, что единственным приемлемым методом принятия жизненно важных стратегических решений, которых требует военное положение, является наша личная встреча со Сталиным. Я считаю, что каждый из нас смог бы приехать в сопровождении весьма небольшого штата -- наших начальников штабов армии, военно-воздушных сил и военно-морского флота. Позволю себе усомниться в целесообразности приезда Маршалла и других в Англию перед совещанием, потому что я не хочу, чтобы у Сталина создалось впечатление, что мы обо всем договорились между собой, прежде чем встретиться с ним.

Я думаю, что это совещание вполне может привести к более быстрому разгрому Германии, чем это предполагалось. Как Вам известно, Сталин уже согласился на проведение чисто военного совещания в Москве, и я послал ему сегодня телеграмму, в которой убеждаю его встретиться с Вами и со мной. Я думаю, что он согласится".

Я ответил немедленно:

Бывший военный моряк -- президенту Рузвельту 3 декабря 1942 года

"1. Я восхищен Вашим предложением, которое представляет собой единственный способ выработать хороший план на 1943 год.

2. Все же я возражаю против посылки наших военных представителей в Москву. Это лишь завело бы нас в тупик и испортило бы дело. Мы по-прежнему считаем, что Маршалл, Кинг и Арнольд должны приехать сюда заранее, с тем чтобы по крайней мере мы имели какие-то определенные планы в качестве основы для переговоров, когда мы все встретимся в январе "где-нибудь в Африке". В противном случае Сталин встретит нас вопросом: "Так, значит, у вас нет никакого плана открытия второго фронта в Европе, который вы обещали мне на 1943 год?"