Любимцы фортуны - Тилли Бэгшоу

— Он по-прежнему в коме, детка. Никаких сдвигов.

— Ладно, едем, — твердо сказала Сиена, хотя внутри так и тряслась от ужаса. Однако пришло время вернуть матери долг. — Едем скорее.

Кеннет Самс чуть не умер от восторга, когда узнал, чью именно палату ему предстоит обслуживать. Впавший в кому после сердечного приступа Пит Макмаон был знаменитостью первой величины, и Кен даже утку выносил за ним с трепетом. Остальной персонал больницы изводился от ревности.

— Наверняка старика будут навещать толпы звезд! — говорила с придыханием одна из сестер. — Например, его сводный брат, Хантер. Господи, какой же он красавчик! Небось заявится в первые же сутки!

Однако прошло уже больше недели, а в палату Питера Макмаона не явилась ни одна знаменитость.

Ни одна!

Чудовищная несправедливость!

Больного навещала лишь его жена, приятная, хотя и несколько выцветшая леди, да пару раз приезжала толстуха, сестра Макмаона. Странно, думал Кеннет. Человек практически правит Голливудом последние лет пятнадцать, а его никто не хочет навестить. Похоже, у парня вообще нет друзей!

В это утро Кеннет в очередной раз заглянул в палату продюсера, проверил его состояние, считал показания приборов — никаких изменений — и уже направлялся в комнату для персонала, чтобы выпить дешевого кофе из автомата, когда приехала миссис Макмаон. На этот раз она была не одна.

Единственное, что можно было сказать о ее спутнице, — это то, что она была довольно высока и двигалась женственно. Однако на ее носу сидели огромные черные очки, а шея и нижняя половина лица скрывались под шелковым шарфом.

Типичный наряд звезды, которая не желает быть узнанной, подумал Кеннет с восторгом.

— Добрый день, миссис Макмаон. — Он бросился навстречу женщинам и тут обратил внимание на то, что щеку незнакомки пересекает свежий рубец, а скулы выглядят асимметрично. — Ваш муж по-прежнему спит. Вы сегодня не одна. Это ваша подруга? Или, может, родственница? — выпалил любопытный медбрат.

— Занимайтесь своим делом, молодой человек, — довольно резко ответила Сиена. Она безумно боялась, что ее узнают. — И что значит «спит»? Действительно спит или без сознания?

Кеннет опешил. Он точно узнал голос девушки, хотя красоты, что сияла со страниц журналов, в этой Сиене не было и в помине. Впрочем, глупо верить глянцу, компьютерная обработка фотографий может превратить в красавицу даже законченную жабу.

— Без сознания, — вздохнул он. — По-прежнему в коме, я имею в виду.

— Хорошо, мы хотели бы его повидать, — сказала Сиена.

Она и Клэр направились в палату, причем Сиена шла первой, словно желая как можно скорее убежать от пытливого взгляда медбрата.

— Почему ты так грубо с ним говорила? — спросила Клэр, когда дверь палаты закрылась. — Кенни ухаживает за твоим отцом. Он неплохой парень, очень старательный.

— Мне и самой теперь неловко, — произнесла Сиена, которая прекрасно поняла, что собой представляет любопытный Кенни. Типичный охотник за знаменитостями. Неудивительно, что он выполняет свою работу старательно. Только дурак пожелает потерять столь престижную работу. — Мне… просто не нравятся лишние вопросы, вот и все.

На первом этаже здания Кеннет, окруженный тремя медсестрами, набирал номер на платном телефонном автомате. Его лицо пылало от возбуждения, сердце билось, как у испуганного кролика.

— Алло? — выдохнул он в трубку. — Это редакция «Лос-Анджелес таймс»? Соедините с отделом новостей, у меня сенсация. Ага, меня зовут Кеннет Самс…

Сиена вглядывалась в бледное лицо отца, силясь понять, что именно чувствует. Выходило, что ничего. Такое ощущение, словно эмоции просто выключились.

Пит был обнажен до талии и прикрыт простыней. Его тело казалось более оплывшим, а живот был больше, чем помнила Сиена. Рыжеватые волосы на груди были сбриты, чтобы было легче прикрепить четыре круглые подушечки с датчиками, от которых тянулись провода. Лицо казалось спокойным, даже умиротворенным, дыхание было ровным и безмятежным.

Клэр придвинула к кровати стул и села рядом с мужем. Она взяла его бледную руку в свою и принялась гладить пальцами.

— Пит, здесь Сиена. Она пришла тебя проведать. Наша дочь вернулась.

Ничто в позе и лице Пита не указывало на то, что он слышал слова жены, и Сиена почувствовала облегчение. Почему-то она всю дорогу представляла, что отец очнется, когда услышит о ней, и начнет на нее кричать. Она не разделяла веру матери в то, что Пит может слышать ее голос и что-то чувствовать. А если бы и мог, то пришел бы в бешенство, узнав, кто явился в его палату.

В палате было холодно и пахло медикаментами. Все было стерильно чистым и скучным. Взгляду Сиены было даже не за что зацепиться. Посмотрев на приборы, она содрогнулась. В последнее время больницы внушали ей трепет.

Единственным звуком, нарушавшим звенящую тишину палаты, было слабое попискивание какой-то сложной машины, придвинутой вплотную к кровати больного. Похоже, это был какой-то сканер для сердца, хотя на его мониторе не было ломаной зеленой линии, которая в фильмах обычно символизирует сердечную деятельность пациента. Сиене вдруг пришло в голову, что, если бы мечты отца осуществились, сейчас она была бы дипломированным врачом и точно знала бы, что за прибор стоит у его кровати.

На столике у окна стояла ваза с бледно-желтыми розами, любимыми цветами Клэр, — неудачная попытка оживить стерильную атмосферу больничной палаты. Цветы уже начали увядать и ронять лепестки, навевая тоскливое похоронное настроение.

— Как ты, мам? — спросила девушка, пытаясь ободряюще улыбнуться. — Хочешь, принесу чего-нибудь из кафетерия? Может, кофе?

Клэр покачала головой:

— Нет, милая, спасибо, мне ничего не нужно. — Помолчав, она добавила: — Все, в чем я когда-либо нуждалась, находится здесь, в этой палате.

Она взяла руку дочери и положила ее на ладонь Пита. Сиена закрыла глаза, пытаясь ощутить хоть что-то, хотя бы тень эмоции, но сердце молчало, и ей стало стыдно. Должно быть, она превратилась в бессердечного монстра.

Словно прочитав ее мысли, Клэр посмотрела на дочь с доброй улыбкой.

— Ничего страшного, детка. Ты ни в чем не виновата. Ведь вы не виделись с отцом много лет, не стыдись того, что не разделяешь мое горе.

— Прости, — шепнула Сиена, а затем выпалила: — Мне кажется, я просто больше не люблю его, мама! Просто не люблю, поэтому ничего не чувствую!

— Тише, детка. — Клэр приложила два пальца к губам дочери. — Это не важно. Важно то, что ты все-таки пришла его повидать. Поговори с ним, быть может, для него твои слова важнее, чем для тебя его любовь и одобрение. Расскажи ему о своих чувствах.