Антология мировой фантастики. Том 3. Волшебная страна - Елена Хаецкая

Сказание о том, как сэр Забияка не давал дракону спокойно спать

Волшебная страна — это такое место, где умеют и любят хорошенько поспать. Деревья в наших местах просыпаются, может быть, раз в сорок лет или даже в пятьдесят. Кроме, конечно, самой резвой молодежи, которая оставляет дрему чуть ли не по разу в год, и с перепугу покрывается не теми листьями и плодами, каковые листья и плоды ей положены по самому естеству: с берез падают желуди, на молодых осинках висят яблоки, а клены нагло и бесчинно цветут анютиными глазками. Или, скажем, Старый Ив, смолоду большой баламут, да и теперь никак не успокоится, все бродит, как какой-нибудь бродяга и пошучивает свои жутковатые шуточки. Зато почтенный Эльфийский Дуб в самой середине Зачарованного леса не просыпался уже двести восемьдесят восемь лет и ничуть никого не беспокоит. Или тот же Древний Букк, если б его не потревожил сэр Забияка, может быть, проспал бы еще пятьдесят или сто лет, спал же он до того без перерыва целых сто семь лет! Совершенно так же, как и деревья, подолгу не оставляют свою кошачью дрему коты. Матерые волшебностранские коты спят по двадцать два часа в сутки, и тем счастливы. Да и хоббиты разделяют со всей Волшебной страной эту полезную привычку. Ни один хоббит никогда не встанет с постели раньше рассвета, и никогда не ляжет позже заката. Наипочтеннейший хоббит Старый Тук открывает глаза только в полдень. Самая уважаемая хоббитская деревня, та, что на Вересковом холме, вся, как есть, с рассветом перекатывается с одного бока на другой, но ото сна и не думает восставать, а завтрак самым естественным образом совмещает с обедом. И только в захудалой и шебутной хоббитской деревне Сбрендии кое-какие прыткие типы норовят вскочить с петухами. И за это деревню Сбрендию все серьезные и солидные хоббиты считают несерьезной и несолидной деревней; как ее уважать, когда там ни свет ни заря начинается суета? Совершенно понятно, почему Волшебной стране и дракон достался лежебока-лежебокой. Да потому что в наших краях лежебок любят, холят и лелеют. И дракон сонного нрава очень всем понравился. Нет, поначалу, когда он только-только сюда прилетел, этот самый дракон, именем Хризофилакс, иначе Золотолюб, то частенько летал, пугая всех степенных и порядочных существ клубами дыма, наводил на коров порчу дурным глазом и повсеместно хвастался, сколь бурными были у него молодые годы в Пустынных землях, и с какими ладными драконихами он водился. Вот, с гномами повздорил, но тут не его вина, а скорее всего гномья, потому что все знают, какие проныры эти гномы, и как они любят напускать на себя воинственный вид и хвастаться невиданными подвигами. Конечно. Ни один порядочный хоббит ни за что себе такого не позволит. Но потом выяснилось: годы его не те, чтобы мечтать о драконихах, и больше в Хризофилаксе задору, чем резвости. Сделал себе дракон гнездо на Одинокой горе, подгреб в него, как водится у всех благовоспитанных драконов, гномьи сокровища, да и пристроился на них спать. Просыпается дракон не чаще раза в три месяца, кряхтя, поднимается в воздух и разминает крылья, никого напрасно не тревожа. Разве только один раз был у него серьезный разговор с фермером Джайлсом, но это совершенно особенная история, потому что очень непонятная. Так вот, именно к дракону Хризофилаксу и отправился препротивный сэр Забияка, услышав от кого-то, как видно, о драконьих сокровищах. Обсудив за пивом такое его поведение, хоббиты в трактире у Барлимана пришли к выводу, что сокровища, надо полагать, каким-то невидимым образом притягивают странствующих рыцарей, и куда бы те не странствовали, в конце концов непременно пристранствуют к сокровищам. На злые дела готовый сэр Забияка нашел дверь в пещеру, где как раз обитал Хризофилакс и забарабанил в нее рыцарскими рукавицами. А дракон, как полагается, спал. Шум и грохот, каковые устроил странствующий рыцарь, не дали несчастному дракону досмотреть сон, где он был старым спаниелем из деревни Большой Вуттон, который дремлет и видит сон о том, что он не старый спаниель из деревни Большой Вуттон, а самый настоящий дракон из Волшебной страны. Хризофилакс вышел в ночном колпаке, в домашних тапочках на задних лапах и со свечкой в передней лапе. Бедняга спросонья не разобрал, что там снаружи — ночь или день. Сэр Забияка и говорит грозным повелительным голосом хозяину пещеры: — Я странствующий рыцарь. Я дал обет сражаться с драконами и отбирать у них… э? Хризофилакс как раз в этот момент смущенно забормотал, извините, мол, гостей не ждал, минуточку… И, действительно, вскоре появился на пороге уже без свечки и колпака, зато в нарядной полосатой попоне и второй парой тапочек в зубах. — … э-э-э… отбирать у них сокровища… — Не желаете ли зайти? — вежливо осведомился дракон, предлагая гостю тапочки. — Благодарю покорно! Мне ли не знать всех тех ловушек, которые ожидают меня внутри! — А вы… собственно… кто? — Я уже говорил. — Извините великодушно, кажется я прослушал. Простите старика, не ждал никого, растерялся… — Я странствующий рыцарь! Отдавай сокровища или будем биться! — Рыцарь? — задумчиво повторил дракон и сообщил сэру Забияке, совершенно не изменив своего покойного и дружелюбного тона, — Еда. — А? — Рыцарь это еда. Но я уже старый и не нуждаюсь в мясе. С меня вполне хватает магических эманаций, исходящих от великого гномьего клада. — Так значит, ты признаешь, что похитил чужие сокровища? — Может быть, вы все-таки зайдете? Попьем чайку. Вы предпочитаете с душицей или с мелиссой? — Защищайся, мерзкое чудовище! Дверь в пещеру захлопнулась перед самым носом отвратительного сэра Забияки. Дракон решил поразмыслить в одиночестве, что ему делать с таким шумным и невежливым гостем. Например, открыть дверь и еще раз пригласить для доброй беседы… Нет, у него там меч, и если высунуться слишком далеко, ведь не преминет поцарапать. Нет. Или, скажем, хыкнуть на буяна огнем и хорошенько поджарить? Тоже не очень хорошо: это будет уже тринадцатый странствующий рыцарь, которого Хризофилакс до смерти захыкал огнем, несчастливое выйдет число. Лучше бы остановиться на двенадцати — цифра двенадцать, говорят, приносит удачу. Может быть, дракониха прилетит? С этой мыслью Хризофилакс принялся взбивать подушку, твердо решив оставить происшествие без последствий и посмотреть сон про молодую крыластую дракониху. Но сэра Забияку вид закрытой двери только взбесил: он уже побывал у закрытой двери Кошачьего замка и вовсе не хотел повторять свой опыт. Хоббиты в таких случаях говорят: «Незваный гость хуже странствующего рыцаря!» — Немедленно открой, мы будем сражаться как мужчина с… э-э-э… драконом! — завопил сэр Забияка и принялся молотить по двери носками сапог, не обращая внимания на изящный серебряный Колокольчик работы Мастера из столицы. Но дверной Колокольчик не умел молчать в таких случаях. Его жалобное звяканье помешало Хризофилаксу уснуть, и дракон все-таки подал голос: — Уходите, сударь. Ничего я вам не дам. И драться с вами тоже не хочу, потому что, говорят вам, не нуждаюсь в мясе. — На ремни располосую, мерзкий ты драконишка! — неучтиво отвечал ему странствующий рыцарь. Дракон присел на краешек постели и обхватил голову передними лапами. «Ну что это! — подумывал он, — Какой невоспитанный. Может, и вправду ему дать что-нибудь? Отвяжется и даст поспать спокойно, душа алчная». Хризофилакс больше всего любил золото и драгоценные камни. Ни за что не отдал бы он ни то, ни другое. Зато у него был еще сундук с серебряными монетами. Серебро Дракон любил намного меньше. И поэтому сундук вскоре полетел в сторону сэра Забияки из приоткрытой двери. Пересчитав беленькие кружочки, сэр Забияка вновь заскребся в дверь. — Что вам еще, ужасный вы человек? — Маловато будет. Как-то, в юные годы Хризофилакс прослышал от старших, что у эльфов драконы считаются чуть ли не венцом творения, и они, эти самые эльфы, не торгуясь отдадут целый лес за один драконий зуб, дабы иметь возможность созерцать его и сливаться с ним в общей гармонии. У хозяина пещеры как раз имелся такой зуб. Зубов вообще имелось… многовато. Они в последнее время, честно говоря, приобрели странную привычку: то качаться, то выпадать, то качаться то выпадать… Отчего ж не поделиться таким сокровищем? Драконий зуб, которым Хризофилакс, не глядя, запустил в сэра Забияку безо всякого злого умысла, и даже с явным добрым умыслом, попал прегнусному странствующему рыцарю прямо в лоб. Рыцарь, легонечко булькнув, распластался на камушках у самого входа в пещеру. Благодатно обманутый наступившей тишиной, дракон подумал: «Ну вот, унялось лихо. А то хуже гномья паразитного, честное слово». Хризофилакс аккуратно сложил крылья, одну переднюю лапу сунул под подушку, а другой прикрыл голову, как делают котята… это дракон подсмотрел именно у них. Такая славная дракониха прилетела к нему во сне! Незамысловатый сэр Забияка пролежал безо всякого разумения до первых звезд, потом очнулся и скорым шагом застранствовал подальше от пещеры с сундуком в руке. Историю о новом злодеянии ужасающего сэра Забияки дракон рассказал одной милой Звездочке, та — дверному Колокольчику, Колокольчик — котам, а коты — хоббитам. Старый Тук собрал по этому поводу хоббитскую молодежь и сообщил ей со всей значительностью и назиданием: — Теперь вы видите, что случается с невеждами, которые не знают о предназначении дверного колокольчика? И маленький внучок хоббита Кэбиджа ответил ему: — В них кидают зубом, дядя Тук. Да?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});