Хогвартс. Альтернативная история. - Amargo

Наиболее заметные перемены в отношении ко мне произошли со стороны Слагхорна. Согласно программе, в первом семестре седьмого курса мы изучали зелья, приготовление которых требовалось на вступительных экзаменах в Британский и Европейский университеты магии, а во втором должны были пройтись по всем основным положениям дисциплины и подготовиться к выпускным. Слагхорн, наконец, перестал лепить из меня гения-зельевара, способного поступить сразу на второй курс, и давал сложные, но выполнимые задачи, позволяя довести их решение до конца. К тому же, теперь он мог уделять каждому из нас больше времени, лишившись в этом году сразу трех своих учеников — Поттера, Грейнджер и Уизли.

Из всех факультетов Гриффиндор наиболее серьезно пострадал от нового закона о магглорожденных. Седьмой курс уменьшился едва ли не вполовину, шестой и пятый тоже заметно поредели. На втором месте по убыли студентов оказался Хаффлпафф; Равенкло и Слизерина закон практически не коснулся. Из-за такого сокращения седьмые курсы ходили на основные предметы вместе, и на обязательных дисциплинах народу было многовато.

Во время истории и маггловедения каждый занимался своими делами. Профессору Биннсу было все равно, слушает его кто-то или нет — он знай себе вещал о перипетиях новейшей истории, и хотя рассказы эти иногда бывали интересными, обычно я что-нибудь читал или устраивал с Пирсом бои насекомых. Мы рисовали на пергаменте жуков или тараканов, оживляли их и натравливали друг на друга. Нарисованные насекомые сражались лапами, рогами и мандибулами, и в процессе боя мы либо подрисовывали им утраченные фрагменты, либо оставляли бойцов без нашей помощи, на произвол судьбы. Иногда перед дракой мы запускали их в нарисованный лабиринт, так что прежде, чем добраться до расположенного в центре ринга, бойцам приходилось плутать по кривым переходам, возмущенно шевеля усами и пытаясь проломить двумерные стены, отделявшие их от противника.

В отличие от Биннса, Алекто Кэрроу рассказывала вдохновенно, но вся ее энергия пропадала впустую. Сперва мы восприняли ее уроки как юмористическое шоу, но быстро выяснилось, что Кэрроу не собирается нас веселить — она была настроена серьезно. Возможно, ее речи производили впечатление на первокурсников, однако седьмые курсы уже знали, что магглы хоть и бывают такими, какими их рисовало буйное воображение Алекто, но не все и не всегда. Поняв, что Кэрроу не шутит, а смеяться запрещено, мы углубились в свои занятия: писали контрольные по другим предметам, читали, переписывались или тихо болтали. Первое время никто не выступал, однако скоро нервы Гриффиндора не выдержали: защитники магглов под предводительством Лонгботтома, принявшего у Поттера эстафету правдолюбия, периодически норовили вернуть Кэрроу в реальность, желая услышать научное объяснение феномена воровства магической силы, о котором профессор с такой охотой рассуждала. Но Снейп знал, кого брать на эту должность — сестра Амикуса Кэрроу не имела никакого представления о научных достижениях магического мира, а ведь окажись на ее месте колдун с мозгами, кто знает, чем бы заканчивались подобные дискуссии.

Впрочем, иногда слово брали и представители других факультетов. Однажды проняло даже Пирса. Когда Кэрроу затронула тему каннибализма, процветавшего среди диких пещерных племен, он оторвал глаза от листа, на котором его жук с ветвистыми рогами боролся с моим бронированным червяком, поднял голову и скептически произнес:

— Если бы гвинейский шаман вышел драться с нынешним главой аврората, я бы поставил на шамана. Отец рассказывал, что магия, основанная на жертвах и крови, особенно на человеческой крови, едва ли не самая сильная из всех.

— Да у этих дикарей даже палочек нет, — усмехнулась Кэрроу.

— Зато у них есть высушенные черепа, — возразил Пирс. — Они аккумулируют и трансформируют энергию…

— Эти шаманы что, приносят в жертву людей? — спросила староста Равенкло, обернувшись к Пирсу с передней парты.

— Высушенные черепа делают в Бразилии, а не в Гвинее, — со знанием дела заметила Полина, однако Пирс не сдавался:

— В Бразилии тоже есть магия крови.

— А важно, чья кровь — волшебников или магглов? — поинтересовался Крэбб.

При этих словах немедленно проснулся Гриффиндор. Разгорелась дискуссия. Пирсу пришлось отвечать и за отца, в молодости посетившего Гвинею, и за бразильских колдунов, высушивавших черепа своих жертв, и за политику чистоты крови. Жук на пергаменте давным-давно пал жертвой зубов моего червя, когда Кэрроу, наконец, утихомирила спорщиков и перешла к другим примерам из древней маггловской истории, на этот раз обойдя каннибалов стороной.

С кровью в этом году были связаны не только министерские законы и чистки.

… - Некромантия?!

— Мы будем пробуждать мертвецов? Создавать инферналов?

— А разве это не Темная магия?

На первом уроке по древним рунам профессору Асвинн пришлось выдержать целый шквал подобных вопросов. Я уже успел почитать новый учебник, но остальные получили его только на уроке и несколько минут изумленно листали, знакомясь с темами, ожидавшими нас в этом году. Профессор Асвинн стояла перед нами с таким снисходительным выражением лица, будто мы были дошкольниками, устроившими за завтраком бунт против надоевшей каши. Когда вопросы иссякли, она взяла слово.

— Мне очень жаль, — сказала профессор, — но вы забыли все, чему учились на третьем курсе.

В классе раздалось гудение, означавшее, что конечно забыли — лет-то сколько прошло!

— Кто ответит, как Один получил руны?

— Он висел на Мировом дереве…

— … на Иггдрасиле…

— … вниз головой!

— А потом послал свой дух к рунам, чтобы их забрать, — закончила Полина. Судя по ее заинтересованному виду, темы нового учебника пришлись ей по душе.

— Вы передали общий смысл, но не сказали самого главного, — покачала головой Асвинн. — Один висел на Мировом дереве не просто так — он проходил шаманское испытание. Помните, он пронзил себя копьем, и капли его крови упали к корням Иггдрасиля? Эта кровь пробудила руны, скрытые внизу, в подземном мире, и только тогда Один смог их увидеть. Так что руны изначально принадлежат нижним мирам; магия, связанная с ними, черпает силы в глубинах, а глубины всегда темны. Разумеется, мы не будем говорить с мертвыми и создавать инферналов, но вы должны знать, как это делалось раньше, хотя бы в общих чертах. К тому же, рунная магия — это не только некромантия. Разве вам не интересно, к примеру, узнать свое животное-покровителя?

— У нас есть патронусы, — заметил Майкл Корнер.

— Животное-покровитель — не патронус, — объяснила профессор. — Это живой и сильный дух, магическое существо, призванное с помощью рун и способное помочь вам в трудную минуту… Но, разумеется, если кто-то категорически не желает учиться по этому учебнику, я подготовлю вам темы сочинений и переводы.

Желающих работать с текстами не нашлось — перспектива обрести животное-покровителя перевесила осторожное отношение к Темной магии в любом ее проявлении.

После этого урока Полина оказалась настолько захвачена рунами, что временами напоминала мне Гермиону с ее одержимостью учебниками, пособиями и самостоятельными работами. Полина буквально преследовала профессора Асвинн, стремясь получить от нее новые материалы или рекомендации по дополнительной литературе; она лишила Пирса спокойной жизни, досаждая ему своими открытиями, и то и дело повторяла, что никогда прежде не считала руны чем-то достойным внимания, поскольку никто в ее семье не увлекался этой древней магией.

— Представляешь, — восторженно говорила Полина перед одним из уроков, тыча пальцем в рунический знак из потрепанной книжки с длинным названием, известным только специалистам-рунологам, — если я правильно его вырежу, то уже нигде не заблужусь!

— А где ты вообще собираешься заблудиться? — устало осведомился Пирс, подпирая плечом стену кабинета.

— В лесу, например… или в незнакомом городе. Да мало ли где!

— Отец в таких случаях пользуется GPS, — саркастически заметил Пирс, чем навлек на себя Полинин гнев и вопрос Падмы Патил, с интересом слушавшей их диалог, что это за заклинание такое — GPS.

Хотя в августе я сетовал на то, что Флитвик без труда разобрался в плане Дамблдора сделать из меня Пожирателя, сейчас такая догадливость только радовала. Неизвестно, как сложились бы наши субботние уроки, оставайся он в неведении.

Придя на свое первое дополнительное занятие, я встретил укоризненный взгляд профессора.

— Ну рассказывайте, что там с вами стряслось, — проговорил Флитвик. — Директор объяснил мне в двух словах, но хотелось бы послушать полную версию.

— Просто стало любопытно, как теперь выглядит мой патронус, — со смущением в голосе ответил я, чувствуя себя полным идиотом. — Профессор, пожалуйста, не рассказывайте никому…