Иисус, не знавший Христа - Вадим Черный

2:27: "И тогда те, кто физически необрезан, но соблюдают закон, осудят тебя, который имеет Писание и обрезание, но нарушает закон".

Но Павел ведь отрицает не только обрезание, но и другие требования Торы. Так какие же законы соблюдают его язычники? Те, которые Павле считает натуральными (не убий, не укради…)? Но почему мнение Павла (не описываемое как откровение) может быть выше Торы?

Павел употребляет термин "Писание". Но в то время Библия не была одной книгой. Были два сборника: Закон и Пророки. То ли это вставка, то ли Павел жил во 2 в., когда этот сборники были объединены, то ли он знал о Писании только понаслышке.

Если понимать Писание как иудейский Kethuvim ("писания": псалмы, Иов, притчи, Руфь, Песнь Песней, Экклезиаст, плач Иеремии, Эсфирь, Даниил, Эзра-Неемия, Царей, Хроники), то оно не включает Тору ("Закон").

2:29: "но тот иудей, кто внутренно таков, и обрезание, которое в сердце…"

Павел утверждает, что он обращает язычников именно в иудаизм. Христианство тогда еще не стало отдельной религией. Обращенные язычники считали себя иудеями.

Характерно, что Павел не проповедовал и института богобоязненных. Так назывались язычники, принявшие иудейский монотеизм, но не соблюдавшие заповедей. Павел предлагал новообращенным своего бога, Иисуса.

3:1–2: "Итак, какое преимущество быть иудеем, или какая польза от обрезания? Великое преимущество во всех отношениях, а наипаче, что им вверено слово Б."

Павел якобы говорит "им", хотя сам был иудеем. Он совершенно неверно отождествляет иудаизм с обрезанием, а не с соблюдением закона вообще. Если обрезание дает духовные преимущества, то почему бы не обрезаться?

Тезис лишен смысла как обращение к уже и без того обрезанным иудеям. Уговаривать же римских иудеев согласиться на то, чтобы новообращенные христиане не делали обрезания — зачем?

Для чего Павел обращается к иудеям, хотя описывает себя как апостола для необрезанных и иудеям обычно не проповедует?

"Великое преимущество во всех отношениях": Павел не указывает таких преимуществ, кроме одного: "им вверено слово Б." Но Павел многократно в разных местах утверждает, что именно христиане имеют надлежащую веру, понимание (выше Закона), спасение и пр. Похоже, что Павел просто льстит аудитории.

В результате схоластических упражнений Павел приходит к обратному выводу в 3:9: "имеем ли мы преимущество? Нисколько; ибо мы уже доказали, что как иудеи, так и эллины, все под грехом". Причем, в обращении к римским иудеям Павел говорит о греках (очевидно, не о греческих иудеях, поскольку противопоставляет иудеям необрезанных). Возможно, греки и были настоящей аудиторией, для которой было написано послание.

Обращаясь к язычникам, Павел отзывается о Законе ("слове Б.") совсем по-другому. 2Кор3:7–8: "Если же служение смертоносным буквам, начертанным на камнях, было так славно, что сыны Израиля не могли смотреть на лицо Моисея по причине славы его лица преходящей, — то не гораздо ли более должно быть славно служение духа?" Оставим то, что Павел ошибочно трактует сияние лица Моисея, как происходящее от служения Закону. Позиция теологов здесь довольно однозначна: сияние связывается с общением с Б., с пророчеством. Павел не только называет Закон (восхваляемый им в 3:2) "смертоносным", но и утверждает, что служение Иисусу более почетно, и даже непреходяще. То есть, полностью отрицает свой довод 3:2 о преимуществе иудеев. Здесь характерный пример оппортунизма Павла, который с готовностью адаптирует свою позицию к пожеланиям аудитории.

3:3: "если некоторые и неверны были, неверность их уничтожит ли верность Б.?"

"Неверны были" — но Павел только что утверждал, что неверны почти все, и обрезание не поможет. Он говорит иудеям в Деян28:28: "спасение Б. послано язычникам, они и услышат".

3:4: "Хотя каждый — лжец, докажем, что Б. верен, как это написано: 'Так что Ты сможешь быть обоснован в словах Твоих, и победить в суде Твоем'".

Такого тезиса в Библии нет. "Всякий человек лжив" — иудаизм предполагает наличие праведников. Павел сам говорит о язычниках, соблюдающих Закон.

Пс51:4: "Против Тебя, только против Тебя согрешил я, и сделал зло пред очами Твоими, так что Ты обоснован в приговоре Твоем и чист в суде Твоем". Различие не только текстуальное. Речь не идет ни о верности Б., ни о лживости человека.

Пс116:10–11 вообще противоречит тезису Павла: "Я хранил мою веру, даже когда я сказал: 'Я очень сокрушен'; я сказал в смятении: 'каждый — лжец'". Здесь речь о торжестве веры в тяжелых для человека обстоятельствах. Псалмист признает, что его слова о лживости не отвечают действительности, он произнес их в расстройстве.

3:3: "если некоторые и неверны были…" 3:4: "всякий человек лжив…" Вот такая экстраполяция от неверности некоторых ко лживости всех.

3:7: "если верность Б. возвышается моею неверностью… за что еще меня же судить как грешника?"

Но Павел в 2:26 говорил о новообращенных христианах, соблюдающих Закон. По рассуждению Павла, нарушение Закона превращается в добродетель.

Уязвимость позиции была очевидна уже во времена Павла, 3:8: "некоторые клевещут на нас, приписывая нам слова: 'Будем делать зло, чтобы открылось добро'".

3:9: "имеем ли мы {иудеи} преимущество? Нисколько: ибо мы уже доказали, что, как иудеи, так и эллины, все под властью греха".

Типичная для сектантов максималистская позиция, весь мир делится на абсолютных праведников и грешников. К последним относятся те, кто совершил хоть какой-нибудь грех.

Практическая абсурдность такого подхода очевидна: после минимального греха, человек перестает быть праведником. С точки зрения Павла, его следующие грехи уже несущественны.

Понятно, что существует разница между одним грехом и их множеством, равно как и по степени греха. Человек должен стремиться совершать минимум грехов, а не позволять себе их только потому, что где-то он уже оступился.

В целом соблюдающие Закон иудеи и не принимающие его греки греховны в существенно различной мере.

3:10–18: "как написано: 'нет праведного ни одного; нет ни одного разумеющего; никто не ищет Б.; Все совратились с пути, все они стали негодны: нет делающего добро, нет ни одного. Гортань их — открытый гроб; языком своим обманывают; яд аспидов на губах их; Уста их полны злословия и горечи. Ноги их быстры на пролитие крови; Разрушение и нищета на путях их; Они не знают пути мира. Нет страха Б. пред глазами их'".

Пс12:1–3: "Помоги, о Господи! Ибо нет больше праведных, они исчезли…"

Пс53:2–4: "Они развратились… Господь с небес призрел… чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Б. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного".

Пс5:9: "Ибо нет в устах их истины: сердце их — пагуба, гортань их открытый гроб, языком своим льстят". Характерно, что Павле не знает о тезисе Иисуса, Мф15:18: "А исходящее из уст — из сердца исходит; сие оскверняет человека…"

Пс140:3–4: "Они злое мыслят в сердце, всякий день ополчаются на брань. Изощряют язык свой, как змея; яд аспида под устами их".

Ис59:7–8: "Ноги их бегут ко злу, и они спешат на пролитие невинной крови… опустошение и гибель на стезях их. Пути мира они не знают…"

Пс35:1: "Нечестие беззаконного говорит в сердце моем: нет страха Б. пред глазами его".

Цитата частично скомпилирована из нескольких искаженных отрывков из разных книг. Видимо, автор пользовался именно такого рода справочными записями, а не Писанием, текста которого он не знал и не проверял.

Цитаты призваны показать греховность некоторых (возможно, многих, но не всех) иудеев, причем Пс35:2 говорит только об искушении Давида. Ни слова об эллинах. Впрочем, Пс35:2 специально осуждает тех, кто не следует Закону.

3:19: "Теперь мы знаем, что все, что закон говорит, он говорит к тем, кто под законом, так чтобы все молчали, и весь мир мог бы быть ответственным пред Б."

Но ответственность человека перед Б. существовала и до Закона. Более того, Б. явно не требуется прибегать к уловке создания Закона, чтобы иметь контроль над человеком.

Павел говорит о злом Б., который придумал Закон, чтобы поселить греховность в человеке, типичная доктрина демиурга. Но Тора была дана иудеям как свидетельство завета.

Павел ошибочно делает выводы из гностической концепции того, что человек, познавший мистицизм, свободен от закона, ибо выше него. Можно полагать, например, что кашрут создан для того, чтобы создать разделение (чистая и нечистая пища, неважно, что относить к той или другой, важно наличие двух категорий) и, через наблюдение разделения (человек следит, чтобы не съесть нечистую пищу), прийти к осознанности. Осознание же дает понимание единства (в данном случае, чистой и нечистой пищи).

Посвященный пришел к осознанности своим путем, и соблюдение кашрута, возможно, для него уже не требуется. Но ведь христиане не были посвященными, и не осознавали единства. Поэтому концепция свободы посвященного от закона к ним не имеет отношения.