Властелин мира - Адольф Мютцельбург

Наконец появилась Амелия, одетая так просто, но с таким тонким, изысканным вкусом, что дон Лотарио едва сумел скрыть свое восхищение. Что же до Вольфрама, то при виде жены на его лице появилось выражение такого счастья, что ему мог позавидовать любой смертный. Все трое разместились в подъехавшем экипаже, и дон Лотарио назвал кучеру адрес Терезы.

Тереза жила на третьем этаже. Дон Лотарио позаботился, чтобы ее квартира была лучше и удобнее его жилища, хотя Тереза с неохотой согласилась на эту привилегию.

Ее квартира состояла из прихожей, гостиной и еще одной комнаты, которую она делила с пожилой дамой, хозяйкой квартиры. Служанке, открывшей входную дверь, докладывать о неожиданных визитерах запретили. Дон Лотарио провел Вольфрама и Амелию в гостиную и попросил подождать.

Сам он постучал в другую дверь и, дождавшись ответа, вошел.

— О, Лотарио! — воскликнула Тереза, устремляясь навстречу жениху. — Ты сегодня так рано! Вот замечательно! Благодарю тебя!

От былой болезненности на ее лице не осталось и следа. Щеки горели свежим румянцем, глаза лучились счастьем, движения были мягки и грациозны, голос звучал чисто и звонко. Казалось, она даже помолодела. Терезу можно было сравнить с нежной, благоухающей розой, вынужденной под порывами холодного, пронизывающего ветра закрыть свои развернувшиеся было лепестки, а теперь снова распустившейся и представшей во всем своем великолепии. День ото дня дон Лотарио все больше восхищался ею.

По глазам жениха Тереза угадала, что он горит желанием поделиться с ней радостной вестью.

— По-моему, тебе не терпится что-то сказать мне! Что же это за новость?

— Лучше и быть не может! — ответил дон Лотарио. — Я так счастлив! И ты обрадуешься, когда узнаешь… Сегодня я совершенно случайно отыскал в Париже близких и дорогих для нас людей. Хочешь увидеть их?

— И ты еще спрашиваешь? — воскликнула Тереза и мельком глянула на себя в зеркало, чтобы проверить, удобно ли в таком виде показаться гостям. — А ты что же, не знал, что они живут в Париже?

— Не имел ни малейшего представления! А теперь, если ты готова, прошу… они в гостиной.

Он распахнул дверь и пропустил Терезу вперед.

Вольфрам и Амелия стояли посреди комнаты. При виде сестры Вольфрам не удержался от радостного возгласа.

Тереза, приблизившаяся было к нашим героям, вдруг застыла в нерешительности. Неизвестно, что заставило ее сделать это — красота Амелии или какая-либо иная причина. Как бы то ни было, она внезапно обернулась к дону Лотарио и почти с испугом спросила:

— Кто этот господин? Кажется, я уже где-то видела его! Кто это?

— Ну-ка, постарайся припомнить, Тереза! — ответил Вольфрам по-немецки.

— Вольфрам! Милый Вольфрам! — вскричала, не помня себя от радости, Тереза и бросилась в объятья брата.

XIV. ВЛАСТЕЛИН МИРА

Спустя неделю у дворца герцога*** в предместье Сен-Жермен приблизительно в одно время остановилось несколько экипажей. Гости группами поднимались по парадной лестнице дворца, где их встречали слуги герцога и провожали в большую залу. Все прибывшие явились по настоятельному приглашению герцога. Герцог упомянул, что будет присутствовать граф Монте-Кристо, и этого оказалось достаточно, чтобы никто не отклонил приглашение.

Большие люстры не были зажжены, горели только маленькие бра, свет которых едва рассеивал полутьму просторной залы. Гости молча рассаживались в кресла, расставленные в несколько рядов посередине.

Первый ряд заняли дон Лотарио, Тереза, Вольфрам и Амелия, второй — капитан Моррель, Валентина, де Вильфор и старик Нуартье де Вильфор, которого доставили прямо в его собственном кресле на колесиках. В третьем ряду расположились аббат Лагиде и граф Аренберг.

Как только приглашенные заняли отведенные им места, появился хозяин дома. Герцог приветствовал собравшихся, после чего уселся рядом с аббатом и графом. И почти сразу же в конце залы, где возвышалось покрытое черным сукном сооружение, напоминающее кафедру, открылась дверь и пропустила неизвестного господина и даму. Они были в черном. Лицо женщины скрывала вуаль, столь густая, что не оставалось ни малейшей надежды узнать таинственную незнакомку.

Спутник помог ей устроиться в кресле позади своеобразной кафедры, а сам поднялся на кафедру. Увидев незнакомца, собравшиеся в зале испытали глубокое потрясение. Его лицо выглядело мертвенно-бледным и безжизненным и походило, скорее, на лик смерти, а ниспадавшие на плечи длинные темные волосы только подчеркивали эту необычайную бледность. Глаза запали, щеки ввалились, губы казались бескровными.

Дон Лотарио и Вольфрам, Моррель, Валентина и Амелия безуспешно искали в этом человеке черты того графа Монте-Кристо, или лорда Хоупа, который еще недавно был в расцвете сил, удивляя всех, кто его знал, прямо-таки юношеской ловкостью и неутомимостью. Он выглядел непривычно еще и потому, что был гладко выбрит. Но не это столь разительно изменило облик графа. С первого же взгляда было видно, что в его судьбе произошли ужасные перемены, они-то за считанные месяцы и превратили графа в старика, перевернув всю его прежнюю жизнь.

Граф долгим взглядом обвел хорошо знакомых ему людей, собравшихся по его просьбе.

— Благодарю вас, что вы все пришли, — произнес он своим звучным низким голосом. — Рад видеть дорогих мне людей. Это большое утешение для меня. Я просил герцога пригласить вас сегодня, потому что хочу поговорить со всеми вами, но у меня слишком мало времени, чтобы побеседовать с каждым в отдельности. Пусть то, что я скажу, вы услышите все вместе — я хочу, чтобы каждый из вас принял участие в судьбе другого. А теперь выслушайте человека, раскаяние которого столь же велико, сколь честолюбивы и дерзки были его планы.

Я не собираюсь говорить о том, известна ли вам та жизнь, которую я прожил, и если известна, то насколько подробно. Обреченный в ранней молодости на пожизненное заточение из-за предательства завистливых друзей, лишенный самого дорогого для меня на этом свете, я выбрался из своей тюрьмы с единственной целью — отомстить. В том, что случай сделал меня обладателем несметных богатств, я усматривал волю Всевышнего. Мне казалось, сам Бог благословил мои замыслы и сделал меня орудием исполнения своей воли. Мои враги обрели могущество, но я превзошел их. Мне удалось отомстить за себя, и отомстить сурово. Но месть моя зашла слишком далеко. Она настигла Альбера де Морсера, затронула жену и детей де Вильфора, не обошла стороной даже Морреля! Еще когда я покидал Европу, у меня была мысль, что я превысил положенный человеку предел. Я попытался исправить то, что еще можно было исправить. Взял с собой Вильфора, чтобы избавить его от безумия, соединил Морреля с Валентиной. Я стремился помочь Альберу де Морсеру, но все мои попытки оказались тщетными из-за твердости характера этого юноши.