Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

чего ты меня вытащила оттуда? Чтобы объявить мне, что я инвалид?

— Нет. Чтобы ты не подвел остальных. Пока ты сидел в камере, полковник Блок закрыл «Рейхкронен». Судя по дошедшей до меня информации, он допросил всех служащих и изучил их досье. Отель до сих пор обыскивают — комнату за комнатой. Мы вытащили тебя из Фалькенхаузена потому, что Бауман предупредил, что на следующее утро Блок планировал начать пытать тебя. Еще четыре часа — и катетер тебе бы уже не понадобился.

— Понятно. — По сравнению с таким сообщением возможность остаться без ноги начинала казаться ему просто мелкой неприятностью.

Доктор Стронберг уже направлялся к двери, но, словно вспомнив о чем-то, задержался и сказал:

— Какое у вас необычное родимое пятно. За свою практику я не встречал ничего подобного.

— Родимое пятно? — переспросил Майкл. — Какое?

Этот вопрос, похоже, озадачил Стронберга.

— Под левой рукой, разумеется.

Майкл слегка приподнял руку и удивился еще больше. От подмышки до бедра тянулись полосы лоснящихся черных волос. Волчья шерсть, догадался он. Покинув Фалькенхаузен после пережитого морального и физического потрясения, ему не удалось довести превращение до конца.

— Просто удивительно, — сказал Стронберг. Он наклонился, чтобы поближе рассмотреть полосы. — Случай, достойный дневника дерматолога.

— Не сомневаюсь. — Майкл опустил руку и плотно прижал ее к боку.

Стронберг прошел мимо Чесны, направляясь к двери.

— Твердую пищу вам начнут давать с завтрашнего дня. Немного мяса и бульон.

— Я не хочу никакого дурацкого бульона. Я хочу бифштекс. Причем непрожаренный.

— Для этого ваш желудок еще не готов, — сказал Стронберг и вышел из комнаты.

— Какой сегодня день? — спросил Майкл у Чесны, когда доктор ушел. — Число?

— Седьмое мая. — Чесна подошла к окну и глядела на лес; на ее лицо ложились лучи полуденного солнца. — Отвечаю на твой следующий вопрос. Мы в доме друзей, примерно в сорока милях к северо-западу от Берлина. Ближайший населенный пункт — небольшая деревня Россов, в одиннадцати милях к западу. Здесь тебе ничто не угрожает. Можешь отдыхать со спокойной душой.

— Я не собираюсь отдыхать. Я должен выполнить задание. — И тут он почувствовал, что лекарство Стронберга начинает действовать. Язык заплетался, и его клонило в сон.

— Мы получили радиограмму из Лондона четыре дня назад. — Чесна отвернулась от окна и посмотрела на него. — Высадка запланирована на пятое июня. Я передала ответное сообщение, что наша работа не завершена и высадка может оказаться под угрозой. Ответ еще не получен.

— Мне кажется, я знаю, что такое «Железный кулак», — сказал Майкл и стал рассказывать о «летающей крепости». Чесна слушала внимательно и невозмутимо: у нее было бесстрастное лицо игрока в покер. — Я сомневаюсь, что ангар с самолетом находится в Норвегии, — говорил он ей. — Это слишком далеко от побережья, где может произойти высадка. Но Хильдебранду местонахождение самолета известно. Мы должны попасть на Скарпу… — глаза его застилал туман, во рту чувствовался сильный привкус лекарства, — и выяснить, что он там придумал.

— Ты никуда не можешь лететь. В твоем теперешнем состоянии. Будет лучше, если я сама наберу команду и полечу одна.

— Нет! Послушай… может быть, твои друзья способны штурмовать концлагерь… но Скарпа — это намного серьезнее. Там должен работать профессионал.

— Такой, как ты?

— Да. Всего шесть дней, и я буду в форме.

— Доктор Стронберг сказал, что на это уйдет две недели.

— Мне плевать, что сказал твой Стронберг! — Он почувствовал неожиданный приступ гнева. — Стронберг не знает меня. Я буду готов через шесть дней… но только в том случае, если мне будут давать мясо.

Чесна чуть заметно улыбнулась.

— Надеюсь, ты говоришь эта вполне серьезно.

— Да. И никаких транквилизаторов и всякой дряни, которой он меня пичкает. Ясно?

Она задумалась и наконец ответила:

— Я скажу ему.

— И еще. А ты… ты не думала, что… по пути в Скарпу мы можем нарваться на истребителей?

— Да. Я иду на риск сознательно.

— Если тебя застрелят… мне совсем не хотелось бы самому разбиться из-за этого. Нужен второй пилот. У тебя есть кто-нибудь?

Чесна отрицательно покачала головой.

— Поговори с Лазарем, — сказал Майкл. — Возможно… он тебя заинтересует.

— Это чудовище? Он что, летчик?

— Поговори с ним. — Майкл чувствовал, как веки наливаются тяжестью. Бороться со сном становилось все труднее. Лучше отдохнуть, думал он. Отдохнуть до завтра.

Чесна стояла возле его постели, пока он не уснул. Лицо ее смягчилось. Ей хотелось погладить его по волосам, но он заворочался, и она отдернула руку. Когда она поняла, что он и Мышонок попались, то чуть не сошла с ума, беспокоясь о нем, а вовсе не о том, что он может проболтаться. И едва не лишилась чувств, когда увидела его выходящим из леса — грязного, избитого, с лицом, осунувшимся от голода и пережитых в плену испытаний. Но как он сумел выследить их в лесу? Как?

— Кто ты? — спрашивала она у спящего человека.

Лазарь интересовался, как чувствует себя Галатинов, его друг.

Так кто же он: англичанин или русский? А может быть, он принадлежит к какой-нибудь другой, еще более загадочной национальности? Даже в столь беспомощном состоянии он не переставал быть привлекательным мужчиной — и все же казался одиноким. Словно тоскующим по чему-то безвозвратно утраченному. Она выросла в опрятном мире,