Командир - Олег Чупин

Через день, с утра, попаданцы выгрузили стволы и лафеты, собрали пушки и по очереди погнали орудия своим ходом на луг, где царем намечено было проведение испытаний. Для чего пришлось тряхнуть мощной и арендовать порядка двух сотен лошадок. По приезду на лугу развернулись подготовительные работы. На разном расстоянии вкапывались чурбаки, сбитые из жердин шиты, ложились друг на друга деревянные колоды, должные изображать пеших и конных воинов, артиллерийские орудия и втыкались изготовленные из рванины и обрезков шкур, чучела пехоты и конницы. Рубились срубы, изображающие неприятельские крепости, около них ставился частокол. Для наблюдения Черный с Золотым приготовили еще один подарок, который и не планировался к вручению, а был взять с собой для собственного употребления. Для лучшего наблюдения царю и его пяти приближенным военноначальникам вручались первенцы оптической промышленности попаданцев, подзорные трубы, десяток которых успел изготовить Костин и перед самым отплытием вручивший их в специальных кожаных футлярах главе делегации. Расчеты как обычно потренировались, что бы не ударить в грязь лицом. Стрелки так же дали пару-тройку выстрелов, приноравливаясь к ружьям и винтовкам. Пушки выстроили по линейке, калибр к калибру, дивизион к дивизиону, батарея к батарее.

И вот дозорные оповестили, царский поезд пересек Новый мост и движется к лугу. Последний инструктаж и вроде все готово, ждём.О своем приближении царский кортеж предупредил заранее редкими глухими ударами в барабан. Наконец показалась голова государева выезда. Впереди ехали шагом четверо всадников, постельных сторожей, на темно-коричневых аргамаках, одетых в светло-голубые кафтаны и шапки одного с ними цвета. У каждого из них на луке седла висели барабаны-литавры, видом как полушария, в которые сторожа редко ударяли, что было мочи, короткой деревянной палкой с набалдашником. За ними следовала еще одна четверка постельной стражи, на таких же конях, и в такой же одежде, только со шлемами на головах, бахтерцами на плечах и копьями в руках. За телохранителями на белом аргамаке следовал высокий, бравый, улыбающийся, с ясным взором сам Московский царь Иван IV Васильевич Рюрикович. На государе, не смотря на теплую, даже жаркую погоду был одет расшитый золотом кафтан, правда расстегнутый, под ним виднелась шелковые рубашка и штаны, заправленные в мягкие сафьяновые сапоги. Голову покрывала высокая, блестящая золотой и серебряной нитью, с орлиными перьями мурмолка, опушенная соболем, усыпанная жемчугом и дорогими каменьями. Вся одежда была выдержана в зеленых тонах. Спину повелителю прикрывали еще две пары телохранителей постельной стражи, экипированных так же как передовая охрана. За второй четверкой телохранителей следовал царский возок, обитый зеленой тканью с золотыми узорами, сейчас густо припорошенных дорожной пылью. Возок тянули запряженные цугом шесть серых в яблоках, высоких, сильных лошадей, на каждой паре, кроме кучера на передке, сидело еще по одному царскому ездовому. За возком следовало на вороных аргамаках, два десятка воинов постельной стражи. После них глотала пыль нарядно и дорого одетая, свита, сверкающая золотом и каменьями на оружии и бронях, одетых на некоторых из них, из князей, бояр, боярских детей, на разномастных аргамаках, испанских и турецких скакунах. Замыкали выезд конные царевы конюхи, слуги, челядь свитских и какие-то крытые рогожей возы. Не доезжая метров пятьдесят до шеренг выстроенных пушек, поезд остановился и все, за исключением царя и его телохранителей, незамедлительно охвативших кольцом место нахождения сюзерена, спешились, и направились к стоящим группой Черному и его пятерым товарищам. По мере приближения государя, 'витязи' поклонились глубоким поклонами и Мечеслав обратился с речью к царю, в которой как всегда поприветствовал его, пожелай всех благостей ему и семье и еще раз просил принять в дар от его уральских бояр пушки с пищалями и испытать их. Милостиво выслушав речь, Иван IV, сошел с коня, и прошел в сопровождении четвертки пеших телохранителей, реконструкторов и свиты к рядам пушек. К группе подъехал царский возок, в подъехавшем возке распахнулась дверца и из неё вышла сама царица Анастасия, в сопровождении пары боярыней. Прошествовав к своему супругу, она в дальнейшем шла рядом с ним, внимательно слушая пояснения Мечеслава по пушкам, ружьям и винтовкам, хотя в отличие от своего мужа не брала их в руки, не осматривала, заглядывая в столы и не ковырялась в замках. В отличии от женщины и сам Иван и его окружение не чинясь осматривали пушки и ружья с винтовками, лазили в дула руками и пальцами, смотрели в них, рассматривали, щёлкали замками, примеривались к ручному огнестрелу, вскидывая его к плечу, как показал им полковник. Из всего царского окружения уральский воевода опознал только одного князя Курбского, и то из-за того, что кто-то из свитских назвал его в беседе по фамилии. После осмотра и пояснений, Черный предложил государю провести испытание оружия в условиях максимально приближенных к боевым. Для чего предложил пройти на невысокую разборную трибуну, возведенную плотниками, немного с стороне от предстоящих событий. Для лучшего рассмотрения результатов применения оружия, Черный передал царю, царице, Адашеву и еще пяти воеводам, Курбскому в том числе, подзорные трубы, присовокупив, что трубы он так же дарить. Так и ушел весь десяток, оставшуюся пару после окончания представления, подарили Михаилу Воротынскому и молодому Дмитрию Хворостинина, с которыми познакомился в ходе презентации оружия.

И началась огненная потеха. Легкие пушки, по-батарейно, влекомые парой лошадей, резво выскакивали на позиции, снимались с передков и мгновенно открывали огонь по неприятию-мишеням. Сделав ещё пару залпов, не менее скоро, чем разворачивались, сворачивались, ставили орудия на передок и уносились, освобождая место для других батарей. Чуток помедленней, тянула запряженная цугом четверка лошадей, полевые пушки. Но их расчеты, так же ловко и быстро переводили орудия из походного в боевое положение, точно отстреливались, умело перезаряжали, споро сворачивались и уходили с позиции. Пехота, шеренгами по десять стельцов, метко и быстро стреляла плутонгами. Все это отлично видели стоящие сбоку от позиций, на ветре, царь и его свита, прекрасно рассматривая в поданные Черным и Золотым подзорные трубы, комментирующих производимые их бойцами действия. Даже царица Анастасия, разрумянившись, приложив к глазу подзорную трубу, жадно рассматривала творящиеся перед её глазами огненное представления. Что уж тут говорить про царя Ивана и его свитских, мужики они и есть мужики, большие дети, дай только поиграться игрушкой, посмотреть на неё в действии. Взлетающие в воздух разбитые в щепки ядрами деревянные срубы и бревна, представляющие орудия противника, разлетающие на куски, падающие под действием картечи и тех же ядер врытые чурбаны со щитами и чучела, символизирующих вражескую пехоту и кавалерию. Фонтаны огня и земли, взлетающие от взрывов пушечных гранат, тут правда попаданцы немного с жульничали для зрелищности, начинив гранаты не обычным черным порохом, а новейшим пироксилином, с небольшим количества эрзац напалма, на основе нефти и селитры. От увиденного Иван Васильевич не удержался и толкнув локтем в бок стоящего рядом с ним князя Курбского произнес, четко слышимые полковником слова:- Смотри князь Андрей какие пушки, пищали, вот уж мы покажем ворогам. Ты вскоре и покажешь, как научишь моих пушкарей и стрельцов, так же ловко управляться с пушками и пищалями, как эти воины боярина Мечеслава. По окончанию показательных стрельб, предложили желающим самим пострелять и с пушек, и с ружей и с винтовок, по перезаряжать их, с использование готовых зарядом и железных шомполов. Желающие оказались все. Первым приложил свои руки к выставленным образцам сам царь, стрельнув по два-четыре раз из всех представленных видов огнестрела, самолично перезарядив их. За ним пошли опробовать новые 'игрушки' и остальные свитские. Благо стволов была уйма, и каждый из свитских мог стрелять не дожидаясь своей очереди. Да и инструкторов хватало. В общем за полтора часа наигрались и оставили 'игрушки' в покое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});