Три закона. Закон первый – Выживание - Елена Пост-Нова

вопросил Гелло. — Ей бояться его всю оставшуюся жизнь?

Не слыша их, я взяла себя в руки, вставила в ухо наушник и, поднявшись, приняла звонок. Перепалка за моей спиной мигом стихла.

— Я слушаю…

— О! Ответила всё-таки, — ухо резанули насмешливые интонации едва ли позабытого голоса. — Здравствуй, девочка, как твои дела? Ты поостыла за три недели? Я-то остыл, решил вот позвонить.

— Позвольте узнать, с какой целью?

— У, похоже, не остыла, — он хмыкнул. — Ну да ладно, расскажи лучше, как твои собеседования проходят? У вас там сейчас самый разгар, верно?

По позвоночнику пробежал холодок.

— Всё проходит, как и планировалось, спасибо.

— Ну ещё бы, ты у меня вымахала молодцом, всё планируешь правильно. В отличие от твоего старика, на которого ты до сих пор дуешься, а? Молчишь? Ну, не отвечай, я позвонил не для того, чтобы пререкаться. А затем, чтобы сказать — предложение моё так и остаётся в силе.

Кулаки сжались.

— Да-да, малышка, меня ничем не проймёшь! — вздохнули на том конце, а у меня чуть барабанные перепонки не порвались. — Никаких официальностей я тебе отправлять не буду, но хочу, чтобы ты имела в виду — если тебя не устроит имеющийся ассортимент, то я для тебя держу место нагретым. Пока что.

— Вы очень любезны… — процедила сквозь зубы.

— Ну-ну, гордость — коварная штука — может и подвести. Ладно, сокровище, думай эту мысль и звони, если что.

— Мичлав, подождите! У меня к вам просьба! — мысль я подумала мгновенно. — Вы не могли бы уже сделать заявление газетчикам, что на Ассоциацию РАБОТАТЬ Я НЕ БУДУ? Они совершенно не отстают, очень мешают жить.

— Да без проблем, славная моя, чего ты раньше молчала? — отвечал бывший начальник с прежней развязностью, даже чуть-чуть не меняясь в тоне. — Позвонила бы, и я бы всё уладил.

— Буду вам очень признательна! — я всё равно радовалась тому, что ввинтила.

— Не за что, но дела это никак не меняет, — подытожил он чуть серьёзнее. — Предложение в силе. Ничего-ничего, рано или поздно всё наладится, поверь мне. Одна только просьба к тебе, девочка — никаких глупостей. Справишься?

Мне стоило большого труда не сказануть кое-что грубое.

— Постараюсь…

— Вот и отлично. Будут вопросы и какие-либо ещё проблемы — звони.

Друзья, замерев, смотрели, как я заторможено вынимаю наушник из уха, как сажусь на прежнее место между ними и наконец обречённо вздыхаю:

— Господи, помоги мне, пожалуйста, найти нормальную работу! Кажется, я начинаю понимать, почему наши предки постоянно убивали друг друга…

Звонок поверг меня в ещё большее уныние. Этого человека действительно ничем не пронять… Но самое поганое, он будто знает, что поиск работы у меня совсем не ладится! Либо это мне только кажется, ведь я уже дошла до паранойи…

Гелло предложил передать родителям инициативу общения с бывшим начальником. Мирои посоветовал просто плюнуть и не обращать внимания — всё равно родители явно на стороне охоты, они только порадуются тому, насколько господин Мичлав великодушен к их талантливой, но психованной дочке, раз не обращает внимания на все её временные гормональные выверты и по-прежнему предлагает работу.

Я с ним согласилась. И постаралась «плюнуть». Но не слишком успешно. Расчётливое великодушие бывшего наставника будто вытягивало силы. У меня тут ничего не получается, а он действительно может ВСЁ… Я тут трепыхаюсь под взглядами сотен людей — радостными, узнающими меня на улице и в забегаловках, и холодными, мрачно оценивающими на собеседованиях. А он будто стоит в стороне и насмешливо за этим наблюдает, ожидая, пока я перебешусь. Недосягаемый ни для кого — ни для прессы, ни для школы, и даже не для Правительства! Что уж про меня говорить?..

Буквально через сутки газеты объявили — Алисар всё-таки не будет работать на Ассоциацию. Мичлав дал короткое интервью, где объяснил, что его ученица, поимев опыт работы, поняла, в какой области хочет развиваться, и, к сожалению, Ассоциация ничего не может предложить на этот счёт. Его спросили, а планировалось ли предложить Леокади должность охотника? Он отвечал, что планировалось, но всё так же в виде его помощника. Тогда был задан вопрос — тогда вы вероятно огорчены её решением искать себя в другой сфере? На что он сказал: «Да я в депрессии».

Кое-кто из однокашников не преминул прокомментировать его слова во время очередного дня в Приватном крыле. Мол, а куда же ты собираешься, если не секрет, раз и квазиантропная охота для тебя оказалась мелковата? Я ответила, что смелости не занимать тому, кто не по делу пристаёт к человеку, пользовавшемуся оружием по назначению.

Третья неделя прошла не менее напряжённо, чем две предыдущих. Девять из четырнадцати встреч оказались позади. Перспектив в прохладно-вежливых глазах специалистов по кадрам я не видела. Но мало ли что мне кажется, верно? Однако, ситуация усугублялась тем, что никто — никто! — пока что не одобрил моей кандидатуры. Они могут делать это раньше, если полностью уверены в соискателе, и позже, если не могут выбрать среди претендентов. Шансы были, но…

Но к началу четвёртой недели пять организаций отметили свои первые отказы — и на моём имени в том числе…

Остальные пока молчали. Как и Ассоциация инженерных разработок. Однако Гелло они взяли сразу. Он был, конечно же, счастлив до самой крайней степени, но старался этого не показать, чтобы не давить мне на больное место. А я старалась выглядеть радостно, чтобы не портить ему настроение.

Итак, в жизни моих друзей всё определилось. Правда, Мирои продолжал молчать и ходить на собеседования — наверное, он откладывал признание до тех пор, пока не наладится и моя судьба. Но вообще они оба уже могли попрощаться с ужасами Приватного крыла и оправляться на детерминацию. Когда я это им заметила, Гелло сказал, что ещё походит на встречи, для опыта. А Мирои — что один в детерминарий идти не хочет, он будет ждать, пока Гелло не закончит свой деловой сезон.

Наставник Демен, хоть и был жутко занят, находил время, чтобы расспросить меня о подробностях бесед, проанализировать их, дать советы и ободрить своего ученика. По его словам, я практически всегда вела себя правильно! Неужели дело было только в шумихе газет? А что, если работодатели видели во мне убийцу? По беспечной реакции окружающих казалось, будто люди об этом не задумываются вовсе. А что, если специалисты, ответственные за набор команды, вынуждены вникать обстоятельней?.. Но у меня же есть официальное заключение — я психически здорова! И тем не менее убийцей по факту всё же являюсь…

С каждым днём в голову