Князь Вольдемар Старинов. Дилогия - Садов Сергей Александрович

Только вот проблема в том, что люди не очень часто прислуживаются к логике и что-то подсказывало Володе, что Дорн Ансельм постарается захватить Тортон уже только по той причине, чтобы смыть позор сегодняшнего поражения. Значит, надо готовиться к следующим битвам… если, конечно, потери родезцев не окажутся чрезмерно велики, что даже пылающий жаждой мщение герцог не рискнёт начать сражения и вынужден будет отступить… хочется верить. Ещё неплохо бы выяснить собственные потери.

— Милорд! — Рядом замер запыхавшийся гонец. — Я из города. Десант на лодках успешно вернулся после штурма… только последний отряд на двенадцати лодках попал под атаку галер и был вынужден причалить к берегу. Люди выбрались к форту, но лодки всё ещё несут через заросли… приходится прорубаться, иначе застревают. Если родезцы не помешают, то к обеду вынесут и их, а тут уж по дороге в город донесут быстро.

— Слава богу! — выдохнул Володя. — Потери?

— Пока трудно оценить. Многие, как и вы, вынуждены были возвращаться вместе с теми, кто атаковал лагерь с суши, к десанту тоже прибилось несколько человек из ополчения и людей Лигора. Сплошная мешанина. Когда порядок восстановится, тогда и ясно будет.

— Хорошо, передай мой приказ к двум часам всем участникам боя собраться на северном полигоне — он самый большой. — Володя нахмурился. — Особенно ополчения касается… есть у меня к ним разговор.

— Да, милорд. — Гонец отдал честь — уже даже и среди тех, кто пришёл в город с Конроном начал распространяться этот воинский салют — и поспешно умчался. Володя устало опустился на траву и прикрыл глаза. Сейчас, когда горячка боя схлынула, он почувствовал себя совершенно разбитым. Болела голова и саднили ещё несколько полученных царапин. Отчаянно болела грудь — доспехи великолепные, но удары всё равно сильны, хорошо, что рёбра целы, но синяки наверняка будут такие, что в ближайшие дни на людях лучше рубашку не снимать.

Володя, превозмогая боль, встал и подозвал офицера — командующего артиллерий на холме.

— Готовьте все орудия к спуску, здесь им уже нечего делать. Враг о них знает и не подставится, зато холм первая цель для атаки.

Слегка прихрамывая, Володя добрался до коня и уже не торопясь, спустился вниз и отправился в город, по дороге завернув в форт, где встретился с Филлипом и Абрахим.

— Что ж… слава богу, форт сегодня не пригодился, но свою роль он ещё сыграет… А ты пока остаёшься комендантом. И о своём обещании я не забыл. Абрахим, а ты собираешься, едешь со мной — по дороге расскажешь, что там у тебя было и как убеждал родезцев в преимуществе этой бухты.

— Конечно, милорд… только у меня новость есть.

— По дороге расскажешь. Филлип, найди ему лошадь какую.

Лошадь нашлась быстро и вскоре Володя вместе с Абрахимом выезжали из ворот форта. Абрахим сначала, как воспитанный слуга пытался держаться позади синьора, но тот остановил коня и стал ждать, когда тот поравняется.

— Согласись, что трудно разговаривать с кем-то, кто плетётся позади. Так что за новости?

— Пираты, ваша светлость. Из разговоров офицеров мне удалось узнать, что родезцы сговорились с пиратами и те должны были принять участие в осаде.

— Хм… Теперь понятно, почему при флоте не очень много боевых кораблей. Они и не рассчитывали с ним блокировать город — эту роль отводили пиратам. Не знаешь сколько кораблей будет?

— Нет, милорд… только… Вы вроде как не удивлены?

— Не удивлён. Скорее бы удивился, если бы узнал, что они этого не сделали. Когда должны прибыть корабли?

— Тоже не знаю…

— Полагаю, дня через три. Тогда, когда и ожидалось прибытие основной армии.

— Но почему не тогда, когда прибывает авангард? Ведь тогда они бы смогли блокировать город и сегодняшний трюк не получился бы.

— Сомневаюсь, что удалось бы блокировать полностью, но жизнь бы они нам осложнили. Беда только в том, что объединённый флот пиратов скорее всего получился бы сильнее авангарда. Полагаю, Эрих находится в здравом уме, что бы остановить у этой братии под носом такую приманку.

Пока мальчик возвращался в город, он успел немного успокоиться и отойти от недавней битвы, но прежняя злость вспыхнула в нём с новой силой стоило увидеть отряды ополчения, радостно отмечающие победу. Володя подозвал командира одного из отрядов и поинтересовался не забыл ли, что им всем надлежит быть на полигоне? Тот клятвенно заверил, что как раз туда они и направляются.

Прибыв к северной стене, где обычно тренировались солдаты, Володя расположился чуть в стороне у какого-то не то дома, не то склада, прислонился к стене и стал терпеливо ждать, наблюдая за прибывающими отрядами. Если кто уже пришёл — свободно располагались прямо на земле, вовсю обсуждая прошедшую битву. Веселье било через край несмотря на понесённые потери, когда рядом отсутствовал твой товарищ, ещё только вчера тренировавшийся вместе с тобой. Офицеры поднимали кружки с вином… ну конечно же Конрон в первых рядах.

Абрахим, озадаченно поглядывая на бледного синьора, пытался понять причину его гнева, а то, что он был именно разгневан виделось даже ему, который встречался с ним не очень много. Гнев, правда, проявлялся во всего лишь крепок сжатых губах и мрачном взгляде, устремлённым в одну точку. Он не пытался подойти к какой-либо компании, с кем-то заговорить — просто стоял и наблюдал. Но вот его заметил главнокомандующий обороной Тортона тир Пентарский.

— Вольдемар, что ты тут стоишь? Айда к нам! Это надо отпраздновать!

Губы князя сжались плотнее, в глазах полыхнуло пламя. Абрахим невольно попятился и уже подумывал о том, чтобы исчезнуть куда подальше, но любопытство победило.

— Отпраздновать? — вкрадчиво поинтересовался князь. Даже не совсем трезвый Конрон сообразил, что что-то неправильно и теперь хмурился, пытаясь понять, что он упустил. Может они не победили, а их разбили и сейчас родезцы входят в город.

— Ну… вроде бы мы победили…

— Конрон, ты интересовался потерями? Я вот по дороге завернул в госпиталя, переговорил с Арвидом… двести раненных! Двести, Конрон! — Князь не повышал голоса и говорил вроде бы тихо, но от этого тихого голоса, в котором бушевал сдержанный ураган становилось очень неуютно. — Трупы на дороге увозят телегами! Уже увезли больше семидесяти тел! И основные потери не в лагере! Не там, где шёл бой, а на дороге, когда мы отступали!

Конрон нахмурился.

— Да понимаю я всё. Мы тут переловили некоторых бегунов… Накажем для назидания остальным.

— Накажем? Это вернёт погибших?

— Ну а что ты предлагаешь?

— Дай мне власть. Я сам определю меру наказания. Всем.

Конрон отшатнулся.

— Вольдмар… — медленно протянул он, — мне кажется, ты собрался сделать что-то, о чём потом сам жалеть будешь.

— Жалеть не буду. Конрон, у меня было время всё обдумать и немного остыть.

— Да что с тобой? — Конрон уже откровенно встревожился — таким своего друга он ещё не видел.

Володя вдруг прикрыл глаза и как-то устало произнёс:

— Я испугался, Конрон. Сегодня я впервые в жизни испугался настолько сильно… до дрожи…

— В бою…

— Нет. При чём тут бой? Я испугался, что мы не сможем удержать родезцев и они на наших плечах ворвутся в город и тогда…

— Чушь какая… Да им пришлось бы ещё мимо твоего форта пройти…

— Знаешь, а страх часто не бывает рационален. Это я сейчас, успокоившись, понимаю, что такого быть не могло, а там логика не действовала. Конрон, я больше не хочу терять близких людей! Никогда! Это… это сильнее меня…

— Аливия? — Конрон озадаченно потёр щетинистый подбородок. — Не понимаю, чего ты так привязался к этой девчонке…

— Скажи, ты когда-нибудь терял всех близких тебе людей?

— Боги миловали, но…

— А вот мне пришлось три раза потерять… Семья… потом, когда я убегал, меня подобрал один человек… если бы не он, я наверняка бы не смог выжить. Он многому меня научил и защищал. Он всех нас защищал. Можно сказать, он заменял нам всем и отца и мать, а потом он умер… жизнь на улице не способствует хорошему здоровью, знаешь ли, хотя и взрослеешь быстро…