На службе Отечеству - Александр Алтунин

— Это и хотел тебе предложить.

Пресняков обернулся к связистам с телефонными катушками кабеля за плечами:

— За мной!

Пресняков с группой управления и охраны штаба батальона скрылся в камышах. Позади метрах в пятидесяти послышалось чавканье болота под ногами людей, приглушенный голос команды. Шла новая группа.

Туман поднимался все выше и выше. Сырой и скользкий, неприятно холодил тело во влажной одежде. Но кажется, я никогда так не радовался плотной белесой пелене, как сейчас. Это "молоко" поможет нам скрытно преодолеть обрыв, который тревожил меня больше всего.

В ожидании подхода 5-й роты и взвода противотанковых ружей, за которыми были посланы автоматчики, стоял я на берегу старицы. Фашисты продолжали стегать вслепую по острову пулеметными очередями, пускать ракеты. "Только бы ребята раньше времени не обнаружили себя, — подумал я о Елагине и Малыгине. Затем мысли перекинулись к Ковалеву и Аушеву: — Что они там возятся? Неужели побыстрее нельзя?" От этих мыслей на какое-то время меня отвлек приближающийся шелест мин. Через несколько секунд где-то за мной, ближе к реке, громыхнули взрывы. В это время словно из-под земли вырос командир 5-й роты.

— Ты, Ковалев?

— Так точно, товарищ капитан, я вместе с ротой.

— А Аушев?

— Аушев со мной.

— Давайте его сюда.

— Лейтенанта Аушева к командиру батальона! — послышались приглушенные голоса. "Аушева… батальона", — донеслось до меня.

— Капитана Бухарина не видел?

— Видел, — произнес Ковалев. — Хотел сюда с нами, но выгрузилась полковая рота противотанковых ружей, задержался с ней.

— А артиллеристы?

— Возятся пока на том берегу Вислы. Пробовали переправляться, противник накрыл огнем. Две пушки на дно пошли. Вот минометчики наши удачливее. Все переправились.

— Хорошо. Бери своих людей, через старицу — и к обрыву. Прибыл командир минометной роты лейтенант Пономарев.

— Василий Дмитриевич, где подобрал огневую позицию для роты?

— Да пока тут неподалеку начали окапываться.

Конечно, великим соблазном было при передвижении иметь минометчиков под рукой. Но тогда, и это естественно, они свяжут наши действия. А главное — как быть с боеприпасами? По паре лотков на миномет можно прихватить, но не больше, а для боя этого хватит на каких-то двадцать минут, от силы на полчаса.

— Я рядом с вами буду, товарищ капитан, — продолжал Пономарев. — Связь с огневой налажу.

Я глянул на часы. Скоро начнет светать.

— Хорошо, так и действуй.

Лейтенант Пономарев послал связного в роту с приказом ускорить оборудование огневых позиций.

Пока я разговаривал с Пономаревым, подошел запыхавшийся — видимо, бежал — Аушев. Не теряя времени, мы двинулись через камыши. В окутавшем нас тумане благополучно перешли вброд старицу, перебрались через траншею и через полчаса были у подошвы обрыва. Вышли удачно. Как раз перед нами, хватаясь за торчащие кустики и выступы, по склону поднимались бойцы. Внизу я не нашел ни солдат из группы Елагина, ни самого замполита. Не было уже и Преснякова с его людьми.

Посыпались комья земли, и буквально к ногам скатился сверху боец. Оказалось, связной от Елагина. Елагин находился на обрыве и доносил, что наверху туман, а в окопах немецкие пехотинцы и что огонь ведут дежурные пулеметы да дзот с окраины Доротки. В дзоте несколько пулеметов, в том числе крупнокалиберные. Елагин также сообщал, что наверху находится 6-я рота и пулеметчики.

— Товарищ капитан, — вновь отыскал меня глазами солдат, — лейтенант Елагин спрашивает, можно ли продвигаться дальше.

— Передай Елагину — по общему сигналу.

"Не теряется замполит!" — с теплотой подумал я о Елагине.

Внизу больше делать было нечего, и мы поднялись на гребень обрыва. Теперь не требовалось большого труда, чтобы рассмотреть лежащее впереди жнивье, сложенные непривычным для нас образом снопы, хотя под ночным небом, в туманной дымке, все приняло несколько иные формы, потеряло четкость и резкость очертаний. Вражеские окопы, те, которые были ближе к нам, можно было еще кое-как разглядеть, а дальние лишь угадывались. Над полем возникали и исчезали огненные дуги — это вели огонь немецкие пулеметы.

Я немного постоял, разбираясь в обстановке. Лесные Халупы теперь были впереди и несколько правее нас. С левого фланга располагалась Доротка. Это подтверждали и трассы пулеметных очередей. Начал отдавать распоряжения. Два взвода пулеметной роты придал ротам для обеспечения флангов. Полковая группа разведчиков старшины Блохина выдвигалась на правый фланг. Разведчики получили задачу наведаться в Лесные Халупы и по возможности определить, какие сюрпризы могут преподнести нам гитлеровцы с этой стороны.

Все это время мне на глаза старался попасть лейтенант Аушев. Ему не терпелось получить команду на участие в общей атаке. Однако пришлось его разочаровать. Кто знает, как развернутся события? Да и как бы ни развернулись, фашисты обязательно постараются сделать все, чтобы сбросить нас в Вислу. Тогда-то и будет работа взводу противотанковых ружей.

— Обожди, Петр Павлович. Побудь в моем резерве, найдется твоим истребителям дело.

Но упрямый степняк по-прежнему топтался около меня, тяжело вздыхал.

В эту ночь природа работала на нас. Туман, перехлестнувший край обрыва, маскировал наши приготовления. В вязком, непрозрачном воздухе глохли звуки, вызванные неосторожными действиями готовящихся к бою людей.

Время бежало быстро. Роты и взводы заняли свои места, от командиров прибыли связные. Появился капитан Пресняков. Доложил о готовности рот к атаке.

— Пора, Игорь Тарасович.

Пресняков согласно кивнул. Мы вытащили ракетницы и почти одновременно нажали на спусковые крючки. Красный и зеленый огоньки вспыхнули в небе, а звук выстрелов утонул в очередях пулеметов противника. Командиры подразделений подняли людей в атаку. Общей цепи батальона нам не было видно, но, как двинулись вперед ячейки управлений рот, заметили.

— Пошли! — Голос Преснякова выдал его волнение. — Все ли только?

Как бы в ответ на его слова послышалась стрельба по всей ширине фронта нашей атаки. По боевому порядку батальона ударили фашистские пулеметы, а спустя минуту подали голоса артиллерийские и минометные батарей врага. Бой начал набирать силу. Меня беспокоила мысль: сумеют ли роты добежать до второй траншеи гитлеровцев? Тогда мы получали преимущество, заключающееся в том, что вражеская артиллерия, боясь зацепить своих, прекратит обстрел. К сожалению, произошло худшее: приблизительно на середине поля бойцам пришлось залечь под губительным огнем. Командиры рот просили огневой поддержки. Однако, кроме усиления огня нашей минометной роты, помочь им ничем не мог.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});