Иудейские древности. Иудейская война (сборник) - Иосиф Флавий

3. В сто шестьдесят пятом году[553] сын Деметрия, Деметрий, отплыл с Крита в Киликию во главе множества наемников, которыми снабдил его критянин Ласфен. Когда Александр узнал об этом, то страшно смутился и перепугался и немедленно поспешил из Финикии в Антиохию, чтобы оградить ее раньше прибытия Деметрия. В качестве военачальника над Келесирией он оставил Аполлония Дава, который, направясь с большим войском к городу Иамнии, отправил к первосвященнику Ионафану послов с заявлением, что он считает неприличным, что он один не подчиняется царю, а живет себе в полном спокойствии и безмятежно, и это для него полный позор, что он не покоряется царю. «Не обманывай сам себя насчет того, будто бы ты, сидя в горах, был силен, – говорил Аполлоний, – если же ты так полагаешься на свое войско, то спустись на равнину, сразись с нашей ратью; исход битвы покажет, кто храбрее. Впрочем, знай, что лучшие люди каждого города сражаются в рядах моего войска, а это как раз те люди, которые привыкли всегда побеждать твоих предков. Вступи с нами в борьбу в такой местности, где нет возможности сражаться при помощи каменьев, но где приходится биться с оружием в руках и где нет места, куда можно было бы убежать побежденному».

4. Ионафан рассердился на такие слова его и, собрав десять тысяч воинов, двинулся из Иерусалима в сопровождении брата своего Симона. Прибыв в город Яффу, он расположился станом вне его, потому что жители, имея внутри города гарнизон Аполлония, заперли перед ним ворота. Когда же Ионафан приготовился осаждать город, население, боясь, как бы он силою не овладел городом, раскрыло перед ним ворота. Узнав о взятии Яффы Ионафаном, Аполлоний двинулся во главе трех тысяч всадников и восьми тысяч пехоты к Азоту и пошел оттуда медленно и не спеша (на Яффу). Приблизившись к Яффе, он стал притворно отступать и тем выманил Ионафана на равнину; при этом он гордо разъезжал на своем коне и был вполне преисполнен надежды на победу. Ионафан двинулся вслед за Аполлонием, вплоть до Азота. Тогда Аполлоний, видя, что теперь приходится сражаться на ровном месте, повернул фронт и вступил с Ионафаном в бой. Хотя Ионафан и узнал, что у Аполлония спрятана тысяча всадников в засаде в некой ложбине, чтобы с тыла ударить на врагов, он все-таки не испугался, но выстроил свое войско в двух направлениях, чтобы оно могло с фронта и с тыла встретить нападение врагов, и ободрил его отражать нападения последних с обеих сторон. Когда же бой затянулся до вечера, он дал брату своему Симону часть своего войска и приказал ему врезаться с ним в строй врагов; сам же он велел своим войскам сомкнуть щиты и таким образом оградить себя от дротиков всадников. Воины так и поступили, тогда как вражеские всадники, выпустив на них все свои стрелы до последней, не причинили им решительно никакого вреда, потому что эти стрелы не могли ранить никого ввиду того, что сомкнутые в одну непрерывную стену и тесно составленные щиты легко отражали их и заставляли их безрезультатно падать.

Когда же Симон заметил, что враги, метавшие в иудеев снаряды с раннего утра до позднего вечера, утомились, то нагрянул на них со своим войском, и, благодаря необычайной храбрости последнего, ему удалось обратить неприятелей в бегство. Всадники, увидя бегство пехоты, сами тоже не выдержали, но, будучи также совершенно изнурены боем, затянувшимся до вечера, и потеряв всякую надежду на поддержку со стороны пехотинцев, обратились в беспорядочное и дикое бегство, так что они в полном беспорядке рассыпались по равнине. Ионафан преследовал их до Азота и перебил при этом множество их, остальных же, потерявших надежду на спасение, принудил бежать в находившийся в Азоте храм бога Дагона. Затем Ионафан взял город после первого же натиска и поджег его и близлежавшие деревни. Он также не пощадил и храма Дагона, предал пламени как храм, так и укрывшихся в нем. Число павших в бою и сгоревших в храме врагов было восемь тысяч. Одержав таким образом верх над столь многочисленной ратью, Ионафан двинулся от Азота к Аскалону и расположился лагерем перед этим городом; тут-то ему навстречу вышли аскалонцы с дарами и всячески стали выражать ему свое уважение. Приняв их добровольное подчинение, он вернулся в Иерусалим с богатою добычею, которую ему доставила победа над врагами.

Когда Александр узнал о поражении своего полководца Аполлония, то стал притворно выражать свое удовольствие по этому поводу, потому что тот против его желания напал на его друга и союзника Ионафана. При этом он отправил к Ионафану посольство с изъявлением и засвидетельствованием полного своего почтения и послал ему в дар золотой браслет, что обыкновенно дарится лишь царским родственникам, а также уступил ему в собственность Аккарон и всю провинцию последнего.

5. Около этого времени явился в Сирию с флотом и сухопутным войском также царь Птолемей Филометор, чтобы поддержать Александра, тестем которого он был. По повелению Александра все города оказывали ему радушный прием, и так он добрался до города Азота; тут все жители встретили его громким криком по поводу поджога, которому подвергся их храм Дагона, и стали обвинять Ионафана за то, что он уничтожил это святилище, предал огню и мечу всю область и перебил множество жителей. Птолемей, услыша это, хранил молчание; когда же Ионафан выехал ему навстречу в Яффу, то удостоился получить от Птолемея богатые дары и всяческое уважение; после этого Ионафан сопровождал его до реки Елевферы, а затем вернулся назад в Иерусалим.

6. По прибытии своем в Птолемаиду Птолемей чуть было против всякого ожидания не погиб, потому что против него злоумышлял в лице дружественного ему Аммония сам Александр. Когда все эти козни обнаружились, Птолемей написал Александру письмо с требованием наказать Аммония, так как последний злоумышлял против его жизни и вследствие этого должен дать ответ. Но так как Александр не выдавал ему Аммония, то царь понял, что тот сам злоумышлял против него, и потому страшно рассвирепел на него. Благодаря этому же Аммонию антиохийцы уже и раньше были восстановлены против Александра, потому что они претерпели от Аммония массу зла. Однако (наконец) Аммоний подвергся заслуженному наказанию за все свои преступления: он под видом женщины был позорно зарезан, потому что, как мы рассказали в другом месте[554], хотел скрыться в женском одеянии.

7. Теперь Птолемей стал упрекать себя за то, что выдал дочь свою за Александра, равно как за то, что вступил с ним в союз против Деметрия. Поэтому он разорвал с ним все родственные узы и отнял у него дочь свою. Затем он немедленно послал к Деметрию для переговоров о заключении с ним дружественного союза, причем обещал ему выдать за него дочь и вернуть ему отцовское царство. Деметрий очень обрадовался этому предложению, немедленно заключил с ним союз и вступил в брак. Птолемею теперь оставалось устранить еще одно только затруднение, а именно уговорить антиохийцев признать Деметрия, так как антиохийцы были не расположены к нему вследствие беззаконий, совершенных над ними его отцом Деметрием. И вот ему удалось уладить и это дело. Антиохийцы ненавидели Александра из-за Аммония, как мы уже сказали выше, и потому недолго думая изгнали его из Антиохии, после чего тот отправился в Киликию. И вот когда к антиохийцам прибыл Птолемей, то они и войска провозгласили его своим царем; таким образом, фараону по необходимости пришлось возложить на себя две короны: азиатскую и египетскую. Однако, будучи человеком вполне порядочным, справедливым и нелюбостяжательным, да к тому же и очень прозорливым в государственных делах, Птолемей решил отказаться, чтобы не вызывать зависти к себе со стороны римлян. Поэтому он созвал антиохийцев в Народное собрание и стал уговаривать их принять к себе Деметрия, причем указывал на то, что последний, удостоившись с их стороны такого отличия, и не думает вымещать на них злобы за отца своего. Сам фараон предлагал себя в руководители и наставники Деметрия во всяком добром начинании и обещал не допускать его до каких бы то ни было неудобных предприятий. Сам же он, уверял фараон, готов удовлетвориться царством Египетским. Такими речами он убедил антиохийцев принять к себе Деметрия.

8. После того как Александр во главе огромного войска и с большими боевыми запасами двинулся из Киликии в Сирию и предал область антиохийскую огню и мечу, Птолемей выступил против него со своим зятем Деметрием (которому он уже успел дать в жены дочь свою); оба союзника разбили Александра и обратили его в бегство.

Тогда последний бежал в Аравию. В битве лошадь Птолемея, испугавшись рева слона, сбросила с себя своего всадника; враги же, увидев это, устремились на фараона, нанесли ему множество ран в голову и бросили его, подвергнув смертельной опасности. Телохранители фараона, однако, отбили его, но старик был в таком тяжелом положении, что в течение четырех дней не мог произнести ни слова и даже не приходил в сознание. Между тем арабский правитель Завдиил послал Птолемею голову Александра, так что когда фараон на пятый день очнулся от ран и пришел в себя, то его ожидал приятнейший сюрприз – известие о смерти Александра и голова последнего в виде вещественного доказательства. Пораженный радостью по поводу смерти Александра, и сам Птолемей немного спустя умер.