День вампира (сборник) - Олег Дивов

– И уеду! – пригрозил Цыган.

– Давай! И эту… Нудистку с винтовкой забирай! Чего она к Гошке пристала, видит же – и так загибается человек! Счастливые, одинокие, холостые, незарегистрированные, безлошадные… Не мозольте глаза!

– Юпитер, ты сердишься – значит, ты не прав.

Костя что-то со скрипом довернул и высунул из-за колеса чумазое лицо.

– Я не Юпитер, – сказал он веско. – Я Костя Кудрев из Кузьминок. И ничего сверхъестественного не прошу. Оставьте богу, что ему там полагается, а мне, пожалуйста, верните мою любимую бабу. Я за нее на дуэли не хуже Пушкина дрался. Три зуба потом вставил. Ясно тебе? Вот и пошел отсюда, кому сказано!

Цыган выскочил из гаража как ошпаренный. Ему захотелось кому-нибудь пожаловаться на всеобщую несправедливость и объяснить, что он ничего худого и не думал. Поэтому он отправился искать Женю, которая ушла с крыльца, против обыкновения забыв на нем снайперку.

Женя нашлась под кухонным окном, где все еще сидел Гош. Он уже не шмыгал носом, но лицо его было усталым и бледным, а остекленевший взгляд уперся в никуда. Женя обнимала его за плечи, гладила по голове, целовала в волосы и что-то шептала на ухо. А через подоконник свисал Большой и понуро созерцал эту душераздирающую картину. Цыгану стало окончательно стыдно и тоскливо.

– Я на мост, – буркнул он. Ушел за гараж, снял с подножки мотоцикл, пнул стартер и с места дал полный газ, ставя машину на одно колесо.

Баррикада на мосту (всего-то перевернутый грузовик и сдвижной шлагбаум) встретила его громкой музыкой и радостными воплями. В первые дни всеобщего пробуждения здесь образовалось подобие таможни, где встречали приезжих со стороны Петербурга. В зависимости от поведения гостя, его могли с равным энтузиазмом и приветить, и ухлопать. Конец таможне настал год назад, когда на мост въехал некто Дымов, тогда еще совсем безымянный и весьма целеустремленный. Он ехал в Москву. Местным он сразу не понравился, о чем ему и сообщили, не стесняясь в выражениях. Дымов в этот момент стоял ногами на грузовике, обозревая противника сверху вниз, и чей-то ствол как раз повернулся в его сторону… Гош решил, что сейчас его будут убивать, и одной длинной очередью завалил четверых, а остальные разбежались сами. До сих пор Гош хмурился, глядя на баррикаду. По его словам, он потом целый час на ней сидел и мелко трясся. Чудом ведь уцелел…

У Цыгана на этот счет было свое мнение. Он хорошо помнил себя едва очнувшимся и легко мог представить, с какими мыслями Гош лез на грузовик. Увидев препятствие, Дымов пошел его устранять. А бедолаги-«тупые» первым делом хотели познакомиться. И пока они разглядывали чужака, тот прикидывал, как ловчее расчистить себе дорогу. И ждал только повода. Так что уцелел Гош вовсе не чудом, а, если можно так выразиться, злом.

Теперь на мосту несли службу просто на всякий случай. Гостей ни из Питера, ни из Москвы не было даным-давно. Но месяц назад через мост ломанулась банда вооруженных оборванцев, промышлявшая раньше на той стороне реки и даже спалившая зачем-то пустую бензоколонку. Налет удалось отбить, банда рассеялась, а на баррикаде шел повальный кутеж, стихавший лишь при появлении лидера местной общины. Звали лидера Дядя Федор, и дисциплину он насаждал с помощью кожаного ремня. Самыми яркими чертами Дяди Федора были удивительное, православное какое-то, добродушие вкупе со стремлением к порядку. «Тупые» его обожали. А Георгия Дымова, слава богу, никто в лицо не запомнил. Так что он слегка поднапрягся – и его тоже полюбили. А заодно и всю команду Регуляторов. Особенно – после того, как тверские девчонки переняли у Жени ее манеру загорать.

Цыган отдал мотоцикл покататься, за что был вознагражден бутылкой теплого пива. Уже через минуту он отплясывал некое подобие канкана в обнимку с хохочущими девицами, и очень скоро одна из них, стройная и черноволосая, увела его в город, туда, где знала подходящий дом с подходящей кроватью.

Прежде чем ему окончательно полегчало, Цыган успел подумать, какой же он был раньше дурак. Конечно, «тупые» за прошедший год основательно подросли, они стали человечнее и многое вспомнили. Но все равно, на самом деле никакой проблемы общения между «тупыми» и «проснувшимися» не было и раньше.

Просто, в отличие от «тупых», «проснувшиеся» чувствовали себя обманутыми, брошенными, несправедливо обделенными. И «тупые» оказались для них болезненным напоминанием о том, что когда-то этот мир был совсем другим.

А нужно было всего лишь поменьше задирать нос.

* * *

На высоком холме стоял раскрытый этюдник, а перед ним огромный мужчина задумчиво грыз черенок кисточки. Неподалеку пасся стреноженный конь.

Вдалеке над дорогой появилось облако пыли. Через несколько минут облако приблизилось, и стало видно, что его тянет за собой маленький красный джип. Машина подкатила к холму, притормозила, облако догнало ее и заволокло до полной невидимости.

– Здравствуйте! – раздалось в эпицентре облака. – Извините! Кхе! Тьфу! Ой, минуточку!

Из пыли выскочил, отплевываясь и тряся головой, молодой человек в камуфляже.

– Простите, что побеспокоил! Вы не скажете, далеко еще до поворота на Камыши?

– А зачем вам Камыши? – пробасил Большой подозрительно. Одну руку он сунул в этюдник и что-то там сжал.

– Ого! – воскликнул молодой человек. – Какая встреча! Собственно, чего я ждал… Здравствуйте! Пардон, так и не знаю вашего имени.

– Игорь. Но лучше – Большой. Не ошибетесь.

– Да уж. Слушайте, э-э… Большой. Опустите вашу пушку, я безоружен. Я, собственно, в гости к вам. К Георгию. Мне Дядя Федор сказал, как проехать.

Большой медленно вынул руку из этюдника. В кулаке у него оказалась пачка сигарет.

– Видите ли, Олег, – произнес он менторским тоном. – Нездоровая подозрительность… Да, именно так, нездоровая подозрительность. В наших местах не одобряется. Здесь оружие носят открыто. Или не носят вовсе. Закон фронтира.

– Закон чего? – переспросил Олег.

– Фронтира. Приграничной территории. Если ходишь с пушкой – будь готов к тому, что в тебя могут выстрелить.

– А если без пушки?

– Значит, до тебя нет дела вооруженным людям. У них свои разборки.

– Узнаю мечтателя Дымова! – хохотнул Олег. – Как он?

– Плохо. – Большой закурил и отвернулся к этюднику.

– То есть? – насторожился Олег. – Болеет?

– Тоскует. А вы-то зачем сюда?

– Ищу друзей, – сказал Олег подкупающе искренне. И широко улыбнулся. Чуть виновато – будто извиняясь за то, что до сих пор не нашел.

Большой удивленно на него покосился.

– Здесь-то откуда? – пробормотал он. – Вам разве в Твери не сказали? Нас всего-навсего восемь человек. Правда, к осени некоторые собираются жениться…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});