Зимний Фонарь (СИ) - Карнов Тихон

За грузовыми ящиками лежит обгоревший труп в гарпийском обмундировании: опаленные крылья всё ещё дымятся. Лицо разведчицы уцелело благодаря шлему. Ундина снимает его и, взяв неизвестную за подбородок, поднимает той веки. Глаза целы.

— Рейст, как насчёт чтения?

Корвин без лишних слов подходит к телу и делает то, что умеет, — читает. Метки сами собой покрывают заплывшие глаза. Шипы без усилий вгрызаются в мёртвую плоть. Посредник ныряет в пучину чужих воспоминаний.

Он видит секс. Немного футбола. Затем собирается и концентрируется на минувшем дне. Среди нераспознаваемых образов Корвин с трудом обнаруживает то единственное, что имеет значение: «Снегирей» в небесах.

После закрытия лётной программы Красмор они были свезены на военную базу «Асператус», что находится на полуострове Ямал. Там, вдоль Каменной косы, прежде базировался 138-ой туманный авиационный полк, прозванный в народе «Снегирями». В основе авиации были бомбардировщики серии Крас-144СР, предназначенные для распространения отравляющих веществ.

Теперь там — кладбище техники. Целые ангары среди поселковых дорог с непригодными к использованию транспортом и оружием. Те «Снегири», что по каким-то причинам не утилизировали, всё ещё гниют на пограничных землях. Местные легенды гласят, что пилоты так и остались внутри: содержащаяся в боеприпасах элегия настолько деформировала самолёты, что кабины попросту не стали вскрывать.

И вот они вновь захватили воздушное пространство. Поражённые элегией самолёты поработили высоту, оставляя за собой выжженные поля. Некоторые из летательных аппаратов разбиваются, и груз их ядом заполняет округу. Некрочтец видит выпадающих из кабин пилотов. Мёртвых с наплечными нашивками. 138-ой туманный авиационный полк.

Чтение заканчивается, когда Рейст понимает, что ему больше нечем дышать. Он с глубоким вздохом отшатывается от тела. Едва не падает.

— «Снегири», — хрипит посредник и опускает взгляд, — кто-то выпустил «Снегирей»… Они буквально были здесь — элегия разбудила мертвецов.

— Этого не может, — ошеломлённо молвит ундина и смотрит в окно так, будто что-то может увидеть за непроницаемым забором из высоток, — их ИИ переведён в режим гибернации.

Стаи отравленных птиц врезаются в окна. Стёкла разбиваются от их плача. Участники «Астарты» опасливо вслушиваются. Ундина поднимает голову и принюхивается — из-за стен пробирается смрад перегноя и копоти. Тонкий слой наледи расползается по городской застройке. Стихийная изморозь обрастает узорами: со стороны даже кажется, что их можно прочесть.

— Значит, кто-то получил к нему доступ… — с ужасом понимает Корвин и отводит взгляд от полой витрины. — Я уверен, это были они.

Хрипло гудят турбины. Кажется, в самом деле над ними кто-то летит. Дозиметр улавливает резкое повышение элегического фона. Обволакивающий туман покрывает крыши зданий.

Гарпии, чьи тела «Астарта» обнаружила на подходах к Грустине, вновь взмывают ввысь. Только не ранцы, а механические крылья поднимают их над бездыханным городом.

Агния зачарованно подаётся им навстречу, когда одна за другой андеры опускаются перед штабом. Их поступь невесома. Выстланный гранитом тротуар покрывается льдом.

— Агния, — взволнованно обращается к гарпии Рейст, — стойте.

Та не внемлет его словам. Переступает порог.

Память щедро подбрасывает образы обожжённых немёртвыми людей. Тысячи неприглядных картин, часть из которых Корвин успел самолично засвидетельствовать в анатомическом театре Камнеграда. Следы обморожения, некрозом коптящие плоть… Некрочтец качает головой.

Притянув гарпию к себе, Корвин толкает её вглубь помещения. Сам при этом снимает с плеча винтовку. Дистанция слишком мала. Тогда мужчина выпускает из ложи косу и рассекает дымчатую плоть приблизившихся. Лезвие их легко вспарывает. Немёртвые рассыпаются.

Едва посредник подаётся назад, как его хватает другая андера. Её руки расщепляются в дым. Проходят сквозь захваченную кисть. Холод иголками впивается в конечность. Парализует. Под ногти забивается лёд. Из последних сил Рейст вырывается. Однако эта заминка стоит дороже пары секунд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Низошедшие андеры распадаются в элегическом выбросе. Корвин оказывается в очаге. Взор застилает непроницаемая пелена. Некрочтец пятится. Рукой заслоняет глаза. Посмертный холод проникает сквозь одежду, и вот мужчина падает без сил.

Обожжённый элегией череп ноет. Кожа слезает лоскутами. Посредник жадно втягивает воздух, касаясь пульсирующего болью виска. Внезапно кто-то хватает его за плечи и затаскивает внутрь.

Дозиметр угрожающе трещит. Актуальные данные более не вписываются в счётчик — стрелка скачет от единицы до сотни. То, что должно было быть точнее электронных датчиков, не выдерживает амплитуды и ломается. Проклиная всё на свете, Хольт выбрасывает прибор.

Тем временем из сумрачной дали на них выдвигается «Хронос». Тлеющие волки во главе с командиром едва перебирают ногами. Двигаются они медленно. Почти бесшумно. Их плоть клубится дымом. Лишь одежда придаёт им человеческую форму. Некоторые из них, что идут у обочины, тянут руки к разбитому бронетранспортёру. Его аккумуляторы вспыхивают сизым пламенем, стоит немёртвым дотронуться до них.

— Быстро, — таща некрочтеца за собой, приказывает Хольт, — все по местам. Они не дадут нам уйти.

Путей для отступления не существует.

Волки занимают позицию в нескольких метрах от входа. На вооружении у них пулемёты Lethe-UT и ремни свето-шумовых гранат — как правило, яркий свет дезориентирует андеров. По этой же причине у Хелены, помимо дробовика US-UT, с собой ракетница Iris-FG, снаряды которой при выстреле рассыпаются осколками солнечного света.

Ундина заволакивает Корвина за стойку регистратуры, а сама становится перед ней, держа оружие наизготове.

Самое страшное начинается, когда немёртвые заговаривают. Их голоса, похожие на завывания ветра, обращаются в хор предсмертной мольбы. У них нет ртов, но их крик громче всякой сирены, и ничто не способно их заглушить.

Агния снимает шлем: искажённые помехами линзы едва обхватывают четверть обзора. Красные волосы вспыхивают фитилём в мглистом мраке. Девушка торопливо заряжает барабан револьвера Opus-UT 44-го калибра. Поворачивается, целится. Стреляет. Разгорячённые отдачей руки дрожат.

Острейшими иглами выстрелы прошивают андеров, но радиация не наносит им вреда. Приток элегии сбивает первые признаки окаменения. На звуки стрельбы стягиваются немёртвые жители города. Дворяне, мещане и разночинцы единым строем движутся к штабу.

Тогда Хелена понимает тщетность попыток. Им не отбиться. Они могут не мазать, попадать в цель, но это ничего не изменит. Пули лишь незначительно замедляет немёртвых. Элегический фон шпарит настолько, что за считанные секунды андеры восстанавливаются от ранений. Урановый сердечник не обращает немёртвые тела в труху.

— Проклятье, — глухо выругивается Хольт. Слепо шарит рукой в набедренной сумке. Патроны закончились. — Я пуста.

— Возьми, — хрипит Корвин, выползая из-за стойки с винтовкой в руках. Лезвие косы уже убрано, однако невооружённым глазом видно, что изрядная доза химикатов опалила его. — Возьми!

Посредник толкает оружие к ней. То с небывалой лёгкостью скользит по ледяному полу. Хелена неуверенно подбирает архаику. Снимает с предохранителя. Направляет ствол на вход. Возобновляет огонь. Добившись своего, Корвин ныряет обратно в укрытие. Силы на исходе. Мужчина не уверен, что выберется из Грустины живым.

Количество андеров не уменьшается. Накипью мороза покрываются ближайшие окна и витрины, когда дистанция сокращается до нескольких метров. Едва их немёртвый предводитель намеревается переступить порог, откуда-то с северо-востока доносится дикий, нечеловеческий вопль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Всё останавливается. Все — и немёртвые, и живые — поворачиваются к источнику звука. Сквозь хрусталь тишины слышны громогласные шаги.

Андеры уходят. Не веря своим глазам, Агния перезаряжает револьвер и пару раз стреляет им вслед. Никакой реакции. Немёртвые продолжают путь, будто человеческого тепла здесь никогда не было.