Страстная бунтарка - Эмили Маккей

— Раньше ты любила помогать мне на кухне, — вдруг сказала Мэриан.

Уэнди показалось, что она услышала в ее голосе помимо ностальгии что-то еще.

— Ты позволяла мне, хотя в действительности не нуждалась в моей помощи. Я перестала хотеть тебе помогать, когда осознала, что все, что я делаю, недостаточно хорошо.

Ее мать перестала резать сельдерей и посмотрела на нее:

— Ты так считаешь?

В течение нескольких минут Уэнди молча резала морковь. Ритмичное постукивание ножа по доске успокаивало, и в какой-то момент она поняла, что ее гнев улетучивается. Возможно, приготовление пищи на самом деле помогает, когда ты расстроена.

— Мама, ничто из того, что я когда-либо делала, не было достаточно хорошо для нашей семьи. Вы осуждали мое нежелание подниматься вверх по социальной лестнице, вас не устраивало, что в колледже я не выбрала себе специализацию и что я пошла работать помощницей руководителя в «Эф-Эм-Джей».

Ее мать вытерла руки о полотенце:

— Да, но теперь, когда ты вышла замуж за своего босса...

— Нет, мама, — возразила Уэнди, слишком сильно ударив ножом по доске. — Когда я устраивалась на работу в «Эф-Эм-Джей», у меня не было матримониальных планов. Если бы мне был нужен только богатый муж, ты бы уже давно мне его нашла. — Подняв нож, она продолжила резать морковь более спокойно. — Я работаю в «Эф-Эм-Джей», потому что верю в то, что делает эта компания. Потому что мне нравится моя работа. Мне этого достаточно, и я хочу, чтобы вы с отцом перестали хотеть от меня большего.

— Дорогая, я всю жизнь пыталась наставить тебя на правильный путь только потому, что знаю, как тяжело бывает, когда ты не совсем соответствуешь своей семье. Я знаю, как жесток мир богатых и привилегированных к тем, кто в него не вписывается. Я не хочу этого для тебя.

— Мама, я никогда не впишусь в этот мир. От твоих постоянных нравоучений не было никакого толка. Они лишь заставляли меня чувствовать себя еще хуже.

Мэриан напряглась, отвернулась, и, хлюпая носом, провела по глазам кончиками пальцев:

— Я не знала.

Уэнди довольно часто видела, как ее мать сдерживает свои эмоции, чтобы понять, что это всего лишь игра на публику.

— О, мама, — она закатила глаза, — разумеется, ты прекрасно это знала. Ты просто думала, что сильнее и, в конце концов, тебе удастся меня переломить. Ты только не учла, что у меня такая же сильная воля, как у тебя. — После нескольких минут молчания она добавила: — Прости меня, мама.

— Извинения приняты.

— Я, правда, очень хотела, чтобы ты присутствовала на моей свадьбе. Думаю, мне следовало дать тебе это понять.

Мэриан с грохотом положила нож на стойку:

— Ты думаешь?

— Да, — ответила Уэнди. — Думаю, что следовало.

— Почему ты этого не сделала? Я же твоя мать.

— С какой это стати я должна была просить тебя приехать на мою свадьбу? Я живу в Калифорнии уже более пяти лет. Я часто приглашала вас всех в гости. Вы не приехали ни разу. До сих пор никто из вас не проявлял интереса ни к моей жизни, ни к моей работе. Но сейчас, когда со мной живет малышка Пейтон, вы прилетели как стая саранчи и...

— И после этих слов ты еще удивляешься, что мы не приезжали раньше, — перебила ее Мэриан, упершись руками в бока.

Уэнди покачала головой. Она снова обидела свою мать, которая всегда была связующим звеном между ней и остальными Морганами.

— Послушай, я не имела в виду ничего обидного. Я вовсе не считаю вас похожими на саранчу, которая уничтожает все на своем пути.

— Тогда что ты имела в виду?

— Это просто... — Положив нож, Уэнди оперлась руками о стойку и опустила голову, чтобы собраться с мыслями. Ее взгляд упал на кружочки моркови. Почти все были тонкими и аккуратными, но несколько выделялись на общем фоне своей толщиной и неправильной формой.

Всю свою жизнь она чувствовала себя чем-то вроде такого неправильного кусочка. Белой вороной, которая нигде не могла найти себе места. Так было до тех пор, пока она не пришла в «Эф-Эм-Джей». Там она наконец нашла себя.

Покачав головой, ее мать смахнула порезанный сельдерей с доски в сковороду.

— Ты всегда хотела думать о нас худшее.

— Это неправда.

— Самая настоящая правда. Всю свою жизнь ты протестовала ради самого протеста. С тех пор как тебе исполнилось пятнадцать, целью каждого твоего поступка было вывести из себя бабушку и отца. А теперь еще это.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, как вы с Битси в пятнадцать лет купили наборы для химической завивки за несколько дней до того, как вас в школе должны были фотографировать?

Еще бы ей это не помнить! У Битси получились красивые кудри, а ей пришлось ходить лысой, пока волосы не отросли снова. Ее отец тогда пришел в такую ярость, что весь побагровел, и матери пришлось дать ему лекарство от повышенного давления.

Это был не самый лучший момент в ее жизни.

— Или как ты хотела поехать в Мексику со своим бойфрендом? Мы тебе не разрешили, но ты все равно поехала.

— Вам не следовало его арестовывать, — пробормотала Уэнди.

— А тебе следовало ему сказать, что тебе всего шестнадцать.

Тоже не лучший момент.

— Только не говори, что мы слишком тебя опекали. Ни одни здравомыслящие родители не позволят своей шестнадцатилетней дочери поехать за границу с парнем, которого они едва знают.

— Послушай, мам, мне очень жаль. Я, правда, сожалею о том, что была таким трудным подростком. О том, что не оправдала ваших ожиданий. Поверь мне, сейчас я другая. Больше никаких протестов.

— Неужели? — Мэриан высыпала порезанную морковь в сковороду, добавила немного масла и поставила ее на плиту. — А как же твой поспешный брак с мужчиной, которого мы ни разу даже не видели?

В голосе матери слышалось осуждение, и Уэнди не смогла это проигнорировать.

— С этим мужчиной я пять лет проработала бок о бок. Вы никогда его не видели только потому, что никогда ко мне не приезжали.

Мэриан оперлась руками о стойку и слегка наклонилась:

— Джонатан показался мне славным парнем, но если ты вышла за него только для того, чтобы досадить нам...

— Мэриан, прошу вас, не будьте такой подозрительной.

Обернувшись, Уэнди увидела своего отца и Джонатана, стоящих в дверях. Они с матерью были так сосредоточены на своем разговоре, что не слышали, как они вошли.

Похоже, мужчинам удалось прийти к взаимопониманию. Рука ее отца лежала у Джонатана на плечах, как будто они были старыми приятелями. На лице Тима играла самодовольная улыбка.

Джонатан не улыбался. Он выглядел так, словно проглотил что-то горькое. Он медленно перевел взгляд с Мэриан на Уэнди. Очевидно, он слышал все, что сказала ей ее мать, и ему это не понравилось.