Мой любимый демон - Марина Сысой

   Мэл изо всех сил пыталась раскрыть карты демона, пусть не все, но большую часть, однако же, Лиан тут же пресекал любую появившуюся возможность, укорачивая любопытство девушки самыми изощренными способами. Откуда только такое воображение?

   Может он не знал или просто не хотел замечать, эта таинственность, которой он себя окружал, только подогревала интерес.

   Вроде ты справился с тяжелым массивным замком, открываешь шкатулку, вокруг которой прежде ходил, заинтересованно на нее поглядывая, потом не выдерживаешь и подбираешь ключик. И вот, наконец, замок сдался, осторожно, растягивая сладостный, волнующий момент, приподнимаешь крышку, а там... новая шкатулка с еще одним замком. Вот так и рушатся в один миг все надежды и мечты. Но ты не сдаешься, а уже просто на одном "я все равно это сделаю" с новым энтузиазмом пыжишься над замком с секретом.

   Но Лиану так легко удается запутывать мысли. Он так отчаянно старается забыть прошлое, одновременно с этим убедить Мэл, какой он опасный двуличный негодяй с кровожадными намерениями. И сам пытается поверить в это, поверить и принять. Через не хочу и не могу. Остается такое простое "надо".

   Надеть маску так легко, но снять ее и открыть кому-то душу - это страшно и больно. Никакие уговоры и обещания не могут стопроцентно утверждать, что не наступит то время, когда кто-то возьмет и не растопчет тебя на тысячи, миллионы осколков. И порой это бывают самые близкие, родные люди, от которых не ждешь удара в спину. Риск - это только звучит так легко - отдаться на волю удаче, а на самом деле это страшно, очень. Сломать себя порой бывает очень непросто и выше твоих сил.

   Ты только просишь, тихо шепчешь, боясь нарушить тишину, сквозь горечь, затопившую тебя изнутри, НЕ ХОДИТЬ ПО ЭТИМ ОСКОЛКАМ, ОНИ И ТАК УТОНУЛИ В ОТЧАЯНИИ. Скажите, ложь? Быть может.

   Мэл всегда считала, что самое страшное - это ничего не чувствовать, окунаться в безразличие ко всему, обрастать тонкой коркой льда. Холод медленно убивает все живое, все человеческое. И ты ищешь то тепло, тот огонек, что согреет. Вот он рядом и будто специально обжигает, отгоняя прочь. И ты обжигаешься, но не сдаешься. Сдастся - значит потерять последнюю надежду, поэтому ты продолжаешь идти сквозь грязь этого мира, ведомый этим светом.

   Приглушенно зарычав, Мэл швырнула в сторону подушку, что только недавно сжимала в руках, и опустила на пол ноги, приняв сидячее положение.

   Лиану будто нравится играть с ней. Так удобно притвориться, что ничего не замечаешь, а в иной ситуации воспользоваться слабостями противника. Он играет с ней, зная, как на девушку действуют его прикосновения, да что там, один взгляд, и она уже тает. Ей только и остается, что булькать нечто неразборчивое, растекаясь влюбленной лужей у его ног. И Мэл ненавидит себя за это, ненавидит больше всех на свете за то, что ее самой большой слабостью является Лиан.

   Самое смешное, что если бы она действовала напролом и, к примеру, поцеловала его, демону удалось бы все равно выйти сухим из воды.

   "Ммм... Вкусно... Мэл, что ты ела сегодня на обед? Сливовое варенье? Надо пойти поесть, а то я такой голодный" - была бы примерная реакция на поцелуй. Или же еще лучше: "Мэл, перестань летать в облаках и смотри под ноги. А то уже спотыкаешься на ровном месте и падаешь на прохожих. Пожалей их: они могут неправильно понять твое ротозейство!" Непробиваемая логика! За подобное ей порой так и хочется его придушить. А еще порой (ну очень редко) мелькает в голове мысль зацеловать этого вредного демона до потери сознания (желательно его). Мелькает и с шипением гаснет в новом потоке раздражения.

   Приведя свой внешний вид в порядок, Мэл заправила кровать (где это видано, чтобы аристократка прибиралась в собственной комнате: можно смело списать это на ненормальность Мэл) и решила навестить свою горячо обожаемую тетю.

   В своей комнате Элизабет не оказалось. Мэл шла по коридору, прикидывая масштабы поисков, выходило прилично. На счастье девушке удалось выловить в стенах дома дворецкого, неторопливо проходящего мимо и не подозревающего еще, какой подарок на него сейчас свалится. Ему давно следовало бы окапаться где-нибудь в саду.

   - Карл, ты видел мою тетю? - Мэл схватила мужчину за рукав, привлекая к себе внимание.

   - Госпожу Элизабет? - уточнил дворецкий и, получив утвердительный кивок, ответил: - Госпожа сейчас пьет чай в малой гостиной.

   - Спасибо большое, ты не мог бы принести туда еще один чайный прибор?

   - Да, госпожа, - откланялся дворецкий и направился на кухню исполнять просьбу.

   Маркиза де Свот, как и сообщил Карл, нашлась в гостиной. Женщина наиболее комфортно, как это позволяла мебель, расположилась на светлом диванчике с резными ножками и пила зеленый чай с еле уловимым запахом жасмина. Пройдя в комнату, Мэл присела рядом с тетей и заглянула той через плечо.

   - Что пишут? - поинтересовалась девушка.

   Элизабет шарахнулась в сторону, складывая письмо вдвое, но заметив, кто побеспокоил ее, расслабилась.

   - Омелла, тебе говорили, что пугать старых больных людей нехорошо? - попыталась докричаться тетя до совести Мэл.

   - Нет. Видимо это занятие по этикету я беззастенчиво проспала, - пожала плечами девушка. - Так что пишут?

   - Да ничего, дворцовые сплетни, - женщина убрала письмо обратно в конверт и отложила его на столик.

   - Что-то новое?

   - Нет. Правда аристократы немного напуганы. Кто-то пустил слух, что были убиты все члены трех семей из наиболее приближенных к Двору. Кто-то предположил, что это король решил избавиться от своих противников, подослав к ним наемных убийц. Фридрих не дает никаких конкретных ответов на это и только молча бесится. Ему проще пока подставить себя, чем признать собственное и своих людей бессилье в этой ситуации. Но он не понимает, что тем самым может оказаться под гнетом народа. Да и Совет

   Тринадцати

   это не одобрит, они не потерпят такого необоснованного самоуправства от монарха.

   - Теть, не переживай, все уладится. Вот увидишь, - улыбнулась Мэл.

   - Надеюсь, еще одного любимого я не могу потерять, - в голосе звучали одновременно и безграничная надежда, и скрытая обреченность. Мэл помнила, как сильно тетя любила своего погибшего мужа. Маркиз де Свот отличался особой, можно сказать совершенной, красотой; творческий, неординарный человек, легкий на подъем. И самое главное - он не видел никого перед собой кроме тети. - Ты меня зачем-то искала?

   - Да. Думала, может тебе еще что-нибудь стало известно...

   - Кроме этого - ничего. Я же еще не была во Дворце. Это так, только каждодневные отчеты.