Порочная королева - Ольга Троицкая

Не найдя ничего лучшего, опустилась на вишневый пуфик у зеркала, заключенного в рамку из деревянных цветов.

Апельсин в это время увлеченно возился с выпивкой. Приподнял рюмку и подмигнул девушке: "За наше более близкое знакомство. Один в другом". Карина почувствовала, как ее накрыла новая горячая волна страха. И под этим незримым гнетом в душе зашаталось что-то важное, воспринимавшееся как незыблемое и вечное: секс невозможен без любви или хотя бы привязанности. Она, Карина Великоцкая, — не дешевая постельная игрушка!

Двумя руками девушка вцепилась в ворот блузки и тут же испуганно отдернула их. Невинный жест озабоченный Апельсин может воспринять как начало раздевания. И тогда уже процесс совершенно выйдет из-под ее слабого контроля и стремительно покатится вперед… до самой кровати.

— Нам нужно обсудить детали договора, — задрала вверх носик Карина, мельком взглянула в зеркало и не поверила своим глазам. Вот эта мнущаяся дурнушка со ртом на боку — она?

Принцесса Рина?

— Какого такого договора?

— Ну… насчет поездки в Москву?

— Ах, это… — Апельсин ослабил узел галстука, потом вовсе стянул удавку и отшвырнул ее в сторону. Снял дорогой пиджак и очень аккуратно повесил его на спинку кресла. Карина наблюдала за мужчиной, сузив глаза. Наверное, так же заботливо пристраивал Аркадий Никитович свой единственный замызганный пиджачишко в далеком советском прошлом, когда строил социализм на каком-нибудь заводишке в качестве инженера. Выработанное годами трепетное отношение к вещам перекочевало в победное настоящее Осадчего, как и привычка вытирать разгоряченную хрюзию пятерней.

Апельсин подтащил к зеркалу еще один пуфик, но уже синего цвета. Уселся, широко расставив ноги:

— Договор мы обсудим… Но попозже…

Жирная лапа легла на бедро девушки и грубо сжала его. Карина испытала сильнейшее желание ударить по клешне кулаком. Однако девушку остановила трезвая мысль: господин Осадчий не станет тратить энергию на борьбу с заартачившейся девкой, ему надо беречь силы на главное. Он попросту крикнет охранников… Секс вчетвером? Нет! Этого она не выдержит.

Карина резко поднялась, отошла в глубину комнаты и выдала мудрость, позаимствованную у Великоцкого-старшего:

— Сперва — дела, баня — потом.

Девушка старалась говорить с жесткими интонациями отца.

Апельсину не понравились слова "Мисс Очарование". Вернее, то, каким тоном она брякнула явную глупость: точно на несколько секунд язык ему показала. Ломается, пытается набить цену своему телу. Осадчий ухмыльнулся, вытащил из штанов рубашку и принялся ее расстегивать.

— Ошибаешься, очароваша. В сегодняшней жизни надо совмещать бизнес и все, что рядом вьется. Ты в своем деле начинающая, но уже должна бы знать: самый короткий путь к кошельку мужчины лежит через постель.

Рубашка полетела на кресло. Апельсин перебрался на широкое "поле любовных утех" и расстегнул ремень. На волю вывалилось красное брюхо — пузырь, разделенный на две равные части полоской темно-рыжих кучерявых волос.

— Раздевайся, красотуля.

Карина обняла себя руками и быстро огляделась по сторонам. Как-то она прочитала в одном женском журнале статейку-инструктаж "Если тебя пытаются изнасиловать…". Корреспондентка, наверняка и во сне не видавшая разъяренного самца, советовала потенциальной жертве использовать как средство примитивной самозащиты подручные предметы: баллончик с дезодорантом, зонтик, маникюрные ножницы… Но… Ничего подходящего под рукой нет. Кроме, пожалуй…

— Слышала, что я сказал? — вместе с рубашкой и штанами Апельсин отбросил всякую галантность, как вещь, совершенно не нужную в постели. — Стриптиз начинается.

…кроме вазы — грубой подделки под антиквариат. Она достаточно…

— Или хочешь, чтобы я помог?

Осадчий встал. Полуголый «герой-любовник» с животом, как у женщины на восьмом месяце беременности, и с ногами-раскорячками просто просится в комикс. Если бы Карина не была так напугана, она бы расхохоталась, искренне и зло.

А что? Это идея! Говорят, женский смех бьет по взведенному мужскому достоинству с силой боксера-профессионала.

— Ну давай-давай, оголяйся, — руки Осадчего легли на плечи Карины. Она дернулась в полуобъятиях Апельсина и поняла, что уже не успеет схватить вазу.

— Нет! Я не хочу! — громко прошептала девушка.

Хозяин довольно хохотнул, точно услышал не слабый протест, а бесстыдную просьбу, и потянул блузку Карины из джинсов.

— Нет! — снова приглушенно вскрикнула гостья. Боязнь охранников запечатывала рот, мешала мысли.

Запел мобильник. Апельсин недовольно повернул голову в сторону столика. "Ну же! Подойди к нему!" — мысленно взмолилась Карина. Однако аппарат, зудящий в трусах Осадчего, оказался сильнее. С яростью Аркадий Никитович снова набросился на блузку девушки. Великоцкая вскрикнула и ударила по толстой отвратительной морде кулаком. Апельсин хрюкнул и с видимым удовольствием закатил девушке ответную пощечину. Голова Карины мотнулась, и боль «просветила» наивные мозги: женщина не может оказать серьезного сопротивления дрожащему от желания ублюдку. Дурочке-корреспондентке следовало бы написать более полезную статью с другим названием — "Когда тебя насилуют…", дать жертве советы, как отключиться на время полового акта…

Осадчий швырнул девушку на постель. Карина попыталась приподняться и все-таки добраться до стоящей в углу вазы. Однако на Великоцкую уже навалился красный барабан. Натужно сопя, Апельсин потянул вверх белоснежную блузку. Она зацепилась за черноволосую головку, и Осадчий грубо дернул шелк, сознательно причиняя девушке боль. Жадными руками вынул из бюстгальтера груди:

— Какие… Какие яблочки…

С торопливой злостью кусанул коричневый сосок, завозился с замком на джинсах.

— Не на-а-до-о! — Карина завопила уже в полный голос.

— Сейчас… сейчас… потерпи, девочка… вот когда покричишь… — Осадчий потянул за край красных кружевных трусиков.

Карина полоснула ногтями жирную спину насильника. Апельсин отвлекся от изучения тайных прелестей очаровашки и опять ударил по красивому, хоть и слегка подпорченному «трещинками» омерзения лицу. В голове Карины вспыхнуло новое страшное озарение: "Как быстро!.. Как быстро все это происходит…" Осадчий схватил девушку за подбородок:

— Еще хочешь? Ну, отвечай, сучка, когда я спрашиваю?!

Из глаз Карины потекли слезы ужаса и унижения. И тут рука в черной перчатке легла на жирное плечо:

— Сейчас я покажу тебе, что она хочет.

Апельсин, пораженный, замер. Его самодовольную морду вытянуло недоумение: что происходит?

Андрей стянул Осадчего с плачущей девушки и ударил в толстый живот. Аркадий Никитович отлетел в угол спальни и испуганно застонал.

Тут же его настиг еще один удар и еще один…

Карина, рыдая, подобралась на кровати, дрожащими руками прикрыла обнаженную грудь.

Она смотрела на безжалостное избиение полуголого человека и не испытала ни радости, ни облегчения, ни сострадания…

Андрей приподнял с пола дрожащего, как студень, Осадчего и приставил к его башке пистолет:

— Сейчас тебе мозги вышибу, мразь!

— Ме-е-е… Мне-е…

Апельсин силился что-то сказать. Голос его западал, застревал где-то в жирном чреве, никак не хотел выходить связными словами. Перед внутренним взором Аркадия Никитовича пульсировала гнусная картинка: он со спущенными штанами на первых полосах газет. А ниже убийственная подпись: бизнесмен Осадчий в своем загородном доме пытался изнасиловать несовершеннолетнюю. Эта сучка, обожающая свежий воздух, притащила с собою любовничка, и сейчас они «разведут» его на кругленькую сумму за так и не состоявшееся соитие. Осадчий замахал жирными руками и чуть не расплакался.

Подал голос мобильник, и на мгновение все, находящиеся в спальне, уставились на него. А потом так же синхронно повернули головы к двери. На лестнице шуршали осторожные шаги.

Видимо, охранники все-таки услышали подозрительный шум и посчитали своим долгом выяснить, в чем его причина. Раздался короткий стук.

Андрей сильнее вдавил пистолет в голову хозяина, прошептал:

— Отошли его! Быстро! Если хочешь жить…

Стук повторился.

— Ну? — Курок пополз вверх.

— Что надо? — рявкнул Апельсин. — Я же сказал: не беспокоить меня!

С его языка сорвалось грязное ругательство, и перестаравшийся охранник заспешил в обратном направлении.

— Молодец! — ощерил зубы в хищной улыбке гость. — А теперь снова будь хорошим мальчиком и скажи, за что ты убил Ивана.

— Како… — начал Осадчий и, скосив глаза на бандита, подавился словом.

Теперь он вспомнил, где видел ее. Вернее их.

А еще правильнее — слышал о сумасшедшей парочке. Приметы этих двоих передавали по телевизору в связи с убийством мальчишки Неверова. Аркадий Никитович заинтересованно вник в нудение диктора, призывавшего сограждан к бдительности за вознаграждение, и кое-какие выводы для себя сделал. Но когда в обед Осадчий, отставив в сторону тарелку с недоеденным сырным супом, усердно переваривал сухую информацию, ему и в голову не приходило, что через несколько часов свихнутые "народные мстители" нанесут ему визит смерти.