Секреты джентльмена по вызову - Бронвин Скотт

Аннора резко пошевелилась, потрясенная интимностью вторжения:

– Николас?

– Ш-ш-ш. Не открывай глаза, Аннора, – мягко успокаивал он. – Все хорошо. Тебе понравится, я обещаю. – И дунул на ее нежный пушок, обнимая руками бедра. Приподнявшись, заметил, как удивленная улыбка тронула ее губы. Ник продолжал уговаривать, словно лаская, низким шепчущим голосом: – Все хорошо, Аннора, успокойся. Это только для тебя. Наслаждайся, попробуй раствориться в этом мгновении. – Он лизнул тайные лепестки розового цветка плоти и ощутил ее трепет. Немедленный ответ пронзил ее тело. Вкус Анноры был вкусом соли и желания, тело его разрывалось от едва сдерживаемого вожделения. Но об этом он подумает позже. Этот момент у догорающего костра солнечным летним днем только для нее.

Николас ласкал рукой ее нежные складочки, дразня и потирая набухший бутон большим пальцем. Тело ее судорожно выгибалось, прижимаясь к нему, инстинктивно ища удовлетворения, ожидавшего по другую сторону чувственного обрыва. Дыхание прерывалось, она словно стремилась оторваться и шагнуть в водоворот страсти и была уже недалека от этого. Ник смотрел, как она погружается в сладостную пучину. Ее спина изогнулась, бедра трепетали под его рукой. Голова запрокинута, роскошные волосы цвета меда рассыпались вокруг золотистым покровом, с губ сорвался стон, полный удивления и восхищения чудом чувственного высвобождения.

Совершенно неожиданно он почувствовал настойчивую потребность остановить это мгновение. Как странно, это случалось с ним прежде бесчисленное количество раз. Он доставил удовольствие множеству женщин. Однако теперь перед ним открылось потрясающее зрелище абсолютно новой вариации избитого сюжета. Николас не мог сказать, что здесь такого необыкновенного. Просто сейчас все было иначе.

Аннора открыла глаза, Николас принял первоначальную позу, полулежа на боку, облокотившись на руку, внимательно рассматривая распростертую перед ним девушку. Ее взгляд, вопреки ожиданиям, вовсе не казался затуманенным или отсутствующим, напротив, был острым и тревожным. Внезапно Николас испугался слов, которые она собиралась произнести. Не хотел, чтобы прозвучало стандартное «ты стоишь каждого потраченного фунта», просто желал мира и покоя, томного забытья. Другие любовники, настоящие возлюбленные, не обсуждают любовную прелюдию, не анализируют и не оценивают, словно представление.

Аннора легко коснулась ладошкой его лица, отбрасывая со лба выбившийся локон. Изящный жест, возможно немного смущенный, особенно когда она осознала, что делает и о какой простоте и близости в общении это свидетельствует. Ее первые слова его не разочаровали.

– Спасибо тебе за сегодня. Я сто лет так не веселилась и не радовалась. – Аннора выдала один из своих восхитительных робких смешков. – Я так часто говорю сегодня эти слова. Они звучат банально, но это правда. Я действительно не могу припомнить, когда в последний раз так весело проводила время во взрослом возрасте. – Она замолчала, пристально изучая его, слегка сморщив лоб. – Почему, как ты думаешь, взрослые не играют в игры? Почему общество накладывает столь строгие ограничения? Не думаю, что они приносят хоть кому-то счастье.

– Мы не должны останавливаться, Аннора. – Его голос звучал тихо, не хотелось разрушать возникшую между ними прекрасную близость. Их по-прежнему окружал мир и покой, прерываемые лишь шепотом реки да редкими трелями птиц.

Аннора криво улыбнулась:

– Мы будем бунтовщиками?

– Думаю, в тебе гораздо больше бунтарства, чем ты сама предполагаешь. – Он изобразил пальцем запутанный завиток на ее животе. – Ты нарушаешь условности, Аннора Прайс-Эллис. Наследница, избежавшая брака, женщина, строящая жизнь по собственному желанию и разумению. В нашем обществе, в нашем кругу это весьма редкое явление.

От мысли об этом у нее потеплело в душе, и медленная откровенная улыбка сменила саркастическую усмешку.

– Мне нравится, как это звучит. Я – бунтарка.

Их дружный смех гулко разносился над солнечной речной долиной. Аннора необыкновенная, и это не преувеличение. Она уникальная женщина, ведущая особенную жизнь. Если и есть в мире земное, плотское совершенство, это ее жизнь. Правда, она не совсем счастлива. Николас уже успел отследить некоторые нелицеприятные черты ее характера, острый язычок и здравый, возможно, немного циничный ум. А подобные качества редко приобретаются в идеальных, незамутненных заботами, условиях.

У нее были и остаются тайны, хотя сегодня она немного открылась. Частично он поздравлял себя с блестяще воплощенной в жизнь стратегией. Верный ход. Однако частично не желал думать о сегодняшнем дне в терминах стратегических находок и тактических маневров. Николас хотел простого существования, чтобы все шло своим чередом, находил острое наслаждение в сложившейся почти естественно ситуации.

– Мне отвезти бунтарку домой? – неохотно поинтересовался он, когда смолк смех и прервалась неспешная беседа.

– Нет, мне бы хотелось побыть здесь еще немного.

Они оба разговаривали шепотом, боясь разрушить удивительную магию.

Николас перевернулся на спину и притянул Аннору к себе, устроив ее голову у себя на плече, чуть выше подмышки.

– И мне.

Он говорил чистую правду. Так сложно достичь совершенства, духовного и физического умиротворения. Если это и случается, то длится порой несколько мгновений. Однако сегодняшний день, похоже, весь состоял из таких мгновений, и Ник не хотел разрушать полноту и удивительную содержательность идиллической картинки. Да, все получилось спонтанно. Он запланировал выезд на природу в надежде, что это поможет Анноре расслабиться и сломать внутренние барьеры. Ник вовсе не планировал соревнование по рыбной ловле или игры в купальне. И уж точно не мог представить себе, что испытает столь удивительные неповторимые чувства и ощущения, как сейчас, когда они с Аннорой лежали на берегу.

Впервые за семь лет Ник появился в деревне, и его не мучили воспоминания. Опять-таки, гораздо проще держать призраков прошлого в отдалении, нежась под теплыми лучами солнца вместе с красивой женщиной, устроившейся в его объятиях. Возможно, призраков пробуждает гроза, по мнению его более циничной части, уверенной в том, что ему никогда не удастся забыть ни малейшей детали ночи, когда жизнь выскользнула из рук и он оказался бессилен остановить трагическое падение.

Глава 7

Пока Аннора нежилась в ванне, последние лучи заходящего солнца скрылись за горизонтом, уступив место сумеркам. Большое окно было открыто, впуская прохладный ветерок, создававший изысканный контраст с теплой водой ванны. Прикрыв глаза, Аннора глубоко погрузилась в пышную пену лавандовых пузырьков. Хотелось еще раз насладиться дневным приключением, навсегда запечатлеть в памяти незабываемые мгновения.