Время вышло - Дэвид Класс

голубыми глазами. Как же ее звали? Йенсен. Ее длинные светлые волосы были стянуты в тугой пучок, который надежно удерживался двумя пластиковыми шапочками. С убранными волосами, в белом костюме «Тайвек» и шлеме с налобным фонарем она казалась андрогином или даже инопланетянкой.

Женщина подняла вверх маленький пластиковый пузырек. Внутри него Бреннан увидел две крошечные нити, подсвеченные полуденным солнцем и переплетенные между собой, словно в танце.

– Я думаю, это нити от перчаток, – предположила Йенсен. – Скорее всего, они из нейлона. Но точно мы это узнаем, когда рассмотрим их под микроскопом.

Глава 10

Вечером накануне похорон мать Тома осушила две порции джина с тоником, после чего приняла «Амбьен»[20]. Том и его сестра заметили, как она зашаталась на лестнице и схватилась за перила, и Том подбежал, чтобы поддержать ее на площадке второго этажа.

– Никогда не смешивай алкоголь и снотворное, – упрекнул он мать, провожая в спальню.

– Я просто хотела заснуть, – сказала она немного невнятно.

Спальня с низким потолком производила гнетущее впечатление, а из ее окон частично открывался вид на пятую лунку не самой фешенебельной в Боке площадки для игры в гольф. В комнате были разбросаны безделушки, оставшиеся после сорока лет несчастливого брака, а в центре доминировала кровать королевского размера, которую Смиты возили по всей стране от одного отделения ФБР к другому. На этой кровати его зачали в Техасе, когда отец начинал свою карьеру в роли патрульного, на ней же в Виргинии в возрасте десяти лет Том занимался дзюдо. На протяжении более четырех десятилетий два человека, которые все меньше любили, а к концу просто не выносили друг друга, каким-то образом находили утешение, занимаясь на ней любовью. Мать Тома, рухнув на постель прямо в одежде, зарылась лицом в ворох подушек.

– Ма, ты же не разделась, – сказал ей Том. – Я приведу Трейси.

– Я уже здесь, – объявила Трейси, которая вошла вслед за ними. – Я уложу ее в постель и побуду с ней немного.

– Уходи! – крикнула мать приглушенным подушками голосом. – Я в полном порядке, черт возьми!

– Ты далеко не в порядке, – возразила ей Трейси. – Совсем нет.

Том оставил их вдвоем и снова направился вниз. Поставив на место джин, он заметил на полке бутылку отцовского «Джека Дэниелса». Поколебавшись, он налил себе полстакана. От первого же глотка его затошнило, и он едва не вылил все в раковину – Том всегда ненавидел этот запах и вкус. Отцу не понравилось бы, что он разбавил его, но Том, бросив в напиток три кубика льда, потащил звенящий стакан в его кабинет.

Уоррен был аккуратным мерзавцем, и все его вещи всегда находились на положенных местах. Перьевые ручки стояли по стойке смирно в кофейной чашке с надписью «ФБР» – кто сейчас пользуется перьевыми ручками? Дорогие сердцу отца клюшки для гольфа были расставлены по порядку в сумке у окна, а книги на книжной полке рассортированы по авторам в алфавитном порядке. Круг чтения отца ограничивался американской военной историей, а на его столе стояла толстая биография Дугласа Макартура[21] с игральной картой вместо закладки. Том извлек туза пик и увидел, что отец остановился на высадке американского морского десанта в Инчхоне.

Макартур никогда не нравился Тому, так что он закрыл книгу и сразу приступил к поискам. То, что он искал, не могло находиться в ящиках стола, но в самом нижнем Том, к своему удивлению, обнаружил небольшой альбом со своими детскими фотографиями. Он переворачивал страницы, наблюдая за тем, как вырастает из улыбающегося младенца в серьезного вида мальчишку – игрока малой бейсбольной лиги, размахивающего битой, явно слишком большой для него, а затем в обладателя желтого пояса по карате, который изо всех сил старается выглядеть угрожающе. Ни на одной из фотографий Уоррена не было видно, но в какой-то мере его невидимое присутствие ощущалось везде – того самого Уоррена, которого Том отчаянно пытался завоевать с самого детства.

Он на пару секунд задержался на снимке, сделанном в его десять лет, где он был без рубашки, худой, как стручковая фасоль, и в боксерских перчатках, затем закрыл альбом и отправил его обратно в нижний ящик стола.

Сделав небольшой глоток виски, Том уселся в офисное кресло Уоррена с опорой для поясницы, зафиксированной липучкой «Велкро». Окинув взглядом кабинет, он остановился на шкафчике в углу. Том подошел к нему, открыл и просмотрел содержимое. Там лежали старые клюшки для гольфа, которыми отец больше не играл, но, по-видимому, не мог выбросить, металлическая коробка с рыболовными снастями, деревянная теннисная ракетка с потертой рукояткой и десяток аккуратно сложенных свитеров для холодной осени на севере. И действительно, черная кожаная кобура, которую Том помнил с детства, но не видел уже больше десяти лет, лежала на верхней полке. Он достал ее, отнес на стол и положил перед собой, а затем осторожно открыл две металлические застежки.

Пистолет марки «кольт», который отец носил на протяжении всей службы, покоился в углублении на черном поролоне. Том часто видел его, но никогда прежде до него не дотрагивался. Он взял пистолет, прикидывая, то ли это оружие, которое спасло жизнь Бреннану тридцать лет назад. Действительно ли отец стрелял из него в людей? Том обхватил рукоятку и медленно поднял пистолет, целясь в висящую на стене голову антилопы.

– Опусти эту дурацкую штуку! – послышался в дверях испуганный голос.

В комнату вошла Трейси, и Том поспешно убрал пистолет в кобуру.

– Как там мама? – быстро спросил он, немного смущенный тем, что его застали врасплох.

– В отключке, – сказала она. – И не скоро очнется, если только ты не начнешь стрелять по охотничьим трофеям. Пошли отсюда.

Через заднюю дверь и калитку в сетчатой изгороди они вышли на погруженное в темноту поле для гольфа. Они пробрались через густые насаждения на фервей[22] и молча побрели бок о бок по низко подстриженной траве, погруженные в собственные мысли.

– И часто она так себя ведет? – наконец спросил Том.

– Ты имеешь в виду таблетки или выпивку?

– И то и другое.

– Если бы ты бывал здесь больше, ты бы это знал.

Том не хотел ссориться.

– Ну да, наверное, меня слишком долго не было. Не знал, что ты часто у них гостишь.

– До Ки-Ларго отсюда меньше двух часов, – сказала Трейси. – Я приезжаю на обед или ужин и возвращаюсь обратно. – Она помолчала. – Последние два года мама принимала снотворное по рецепту врача. Кажется, она подсела на таблетки и уже не может без них обходиться. Джин