Ричард Длинные Руки – ярл - Гай Орловский

Я сделал паузу, леди Изабелла помедлила и поднялась величественно и вместе с тем достаточно женственно.

– Да, сэр Ричард, идите, это ваш пленник. Но все– таки, если вам будет не трудно, сообщите, что намерены с ним делать. Все-таки это наш сосед…

Я улыбнулся.

– Надеюсь, вы не будете его защищать с оружием в руках?

Они остались за столом, я поднялся, откланялся, стараясь делать это как можно серьезнее и галантнее, в смысле – куртуазнее. Пес тоже встал, заметно отяжелевший, довольный, как два слона. Герцогиня величественно наклонила голову.

– Я слишком долго пробыла женой могущественного лорда, чтобы не знать, какие права на пленника у того, кто его захватил… Жан!

Из дверей выступил мажордом, поклонился, как механизм.

– Да, ваша светлость.

– Проводи сэра Ричарда в его комнату.

– Какую, ваша светлость?

– В западную башню, – ответила герцогиня незамедлительно. – В комнату для гостей.

На лице Бабетты промелькнуло неудовольствие, явно расположилась в башне по диагонали, зато Дженифер ехидно улыбнулась.

Мажордом повернулся ко мне и произнес с холодной бесстрастностью:

– Сэр, прошу вас следовать за мной.

– Следую, – согласился я. – Давай, Вергилий… или Сусанин, как тебе удобнее. Бобик, отбываем!

Мажордом не повел и бровью, иначе какой из него мажордом, двигается, как боевой носорог, царственно и целеустремленно. Мимо проплывали величественные и не очень залы, мы поднимались по лесенкам, двигались по переходам, наконец долго шли по длинному каменному коридору без окон и дверей, в стенах через равные промежутки вделаны светильники, язычки пламени тянутся ровно, хотя я лопатками чувствую сквозняк, так что и здесь магия…

Псу наскучило плестись сзади, начал забегать вперед. Там то и дело слышался вскрик, так что за весь наш путь никто не встретился, как и никого мы сами не нагнали. Наконец, как я понял, попали в соседнюю башню, что сама по себе равна по размерам иному донжону. Мажордом остановился у двери из дорогого красного дерева, уголки украшены золотом.

– Ваши покои, сэр.

– Благодарю, – ответил я тем же ровным и бесстрастным голосом, каким надлежит разговаривать со слугами и роботами. – Не забудь распорядиться, чтобы сюда перенесли мои лук и доспехи.

– Непременно, милорд.

– Если понадобятся слуги, как вызвать?

– Они вам не понадобятся, сэр.

Совершенно без эмоций поклонился, повернулся и тихо удалился, ровный и не делающий ни одного лишнего движения, как бесшумный робот-полотер. Я толкнул дверь, сказал негромко:

– Бобик, не спеши…

И остановился на пороге. Какая комната, эти раззолоченные покои можно рассматривать, как старинный музей, полный экспонатов, но я, окинув взглядом все и вообще, уставился на ближайшую металлическую фигуру. Рыцарь неподвижен, в спокойной, расслабленной позе, весь исполнен достоинства, горд, как сам дьявол, доспехи подогнаны с дивной тщательностью, крупные стальные пластины наложены одна на другую, как рыбья чешуя, но кираса из единого листа, там барельеф из двух вздыбленных львов, чуть ниже непонятные значки.

Я присмотрелся, обеими руками рыцарь опирается на длинный меч, что острием уходит в камень. Как я понимаю, грамотный, это для устойчивости, третья точка опоры, однако его сосед стоит с короткой булавой в руке, ему хватает и двух конечностей. Правда, стальные башмаки, защищающие ступни, явно сорок девятого размера, достаточно для опоры.

Третий рыцарь, на полголовы выше обоих, широк в груди, панцирь больше похож на римские латы: тщательно повторяет контуры могучих грудных мышц, я даже усомнился, что у хозяина доспехов именно такие гипертрофированные, оружейник мог и польстить знатному заказчику, крупные стальные пластины, защищающие плечи, зрительно расширяющие их, в то же время чувствуется, что эти доспехи пришли из более раннего периода человеческих драк. Даже меч коротковат, если для рыцаря. Мы привыкли видеть этих железнобоких ребят с длинными мечами, а у этого, как у римского легионера, больше похож на нож для разделки рыбы.

Четвертый, пятый – почти повторяют доспехи третьего, разве что еще чуть-чуть архаичнее. Я не мог бы сказать, в чем архаичность, но внутренний голос с уверенностью идиота твердил, что это самые древние из увиденных мною предков Валленштейнов. Правда, шестой вообще как будто из доримской эпохи: шлем, как у гоплита, цельнолитой, на голове характерный для эллинских всадников гребень, в руке легкое копье, не рыцарское, а совсем простенькое, как у Ахилла, которым можно колоть, парировать, а при необходимости и метнуть. Даже темные доспехи с выдавленными знаками и орнаментами наводят на мысль о черной бронзе, что якобы в сотни раз прочнее железа, но только секрет изготовления, как же, утерян…

Я ошеломленно рассматривал блестящие доспехи и вдруг ощутил, что и они меня рассматривают внимательно и строго. Не доспехи, а те, кто в этих доспехах. Я шагнул к ближайшему, приподнял забрало и заглянул вовнутрь. Даже сунул в пустоту руку и пошевелил пальцами. Темно и пусто, очень убедительная декорация, молодцы художники. Хоть и перестарались с убедительностью, на мой взгляд. Социалистический реализм какой-то. Даже натурализм, что совсем уж ни в одни ворота. С другой стороны, и абстрактного что-то не хочется. А то буду искать у служанок за ухом…

Вдоль трех стен рыцари, вдоль каждой – по четверо. Итого – двенадцать. Вообще-то магическое число для тех, кто не знает дробей: делится на любое количество бульбулей, да и вообще в жизни на каждом шагу натыкаешься на эти двенадцать – от месяцев до двенадцати паладинов Карла Великого. Двенадцать рыцарей в одну-единственную комнату, по-моему, перебор, хотя это не совсем комната, а покои, что даже вовсе апартаменты. В этом зале разве что кино снимать про эпоху разложения французских королей и помпадурш.

– Бобик, – велел я, – ищи.

Он поднял голову и посмотрел на меня очень внимательно. Я развел руками.

– Ну как я могу сказать что? Сам не знаю. Но чувствую подвох всеми фибрами, что уже жабры. Эта колючка, именуемая дочкой герцога, та-а-ак посмотрела…

В глубине покоев огромное ложе под балдахином, Пес пробежался вокруг, запрыгнул и тщательно обнюхал, снова соскочил и побежал вдоль стен. Я наконец сообразил, что он выбирает себе лежанку помягче, махнул рукой и сам отважился поисследовать покои, хоть и пока что очень осторожно. Вдруг да какая каверза, да и вообще ничуть не стыдно побыть в роли простака за границей. Слишком великолепно здесь, такое не должны отдавать простому гостю, заехавшему по дороге перевести дух. И еще не оставляет ощущение, что я перепрыгнул в следующий век, хотя не слишком разбираюсь, когда и что было, но все в комнате слишком изысканно: стены скрыты панелями из дорогого дерева, а самого дерева почти не видно из-за картин в массивных золотых рамах, золотых украшений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});