Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин

Толстиков?

Зотов подал Александру Дулову следующий лист.

— Мы это выяснили, вот запись нашей беседы. Если коротко, то за две недели до убийства Демьяна Протасова в Москве, в Невьянске был убит его отец Емельян Протасов и два работника. Если верить Толстикову, то Демьян уехал в Москву за день или два до этого, и о смерти отца не знал. Временной отрезок в две недели позволяет предположить, что убийцей отца и сына мог быть один и тот же человек.

— Московская полиция знает об этом?

— В деле нет упоминаний об убийстве Емельяна Протасова.

— Вы знакомы с материалами дела?

— Конечно, это не так уж сложно, тем более для меня.

— Уже поделились этой информацией со своими бывшими коллегами?

— Вы плохо обо мне думаете, Александр Васильевич. В этом деле я работаю на вас, все сведения, что я собрал, принадлежат вам, и только вы вправе распоряжаться ими.

— Похвально, Савелий Лукич, что вы это понимаете. Что еще сообщил Толстиков?

— В сентябре Демьян Протасов и с ним еще дюжина человек отправились в тайгу, якобы на охоту. В Невьянск вместе с Демьяном, вернулись только двое. Сразу после его отъезда убивают отца и тех двоих, что пришли с ним, а через две неделе в Москве та же участь постигла и самого Демьяна. Не нужно быть гением, чтобы понять — эти события связаны друг с другом и разгадку убийства Демьяна Протасова нужно искать на Урале, а не в Москве.

— Кто вел это дело?

— Следователь Головин.

— А если предоставить ему эти сведения, может быть, дело стронется с места? Как вы думаете, Савелий Лукич?

— Полиция все это знает, и даже гораздо больше.

— Вы только что сами утверждали, что полиции ничего не известно о смерти Емельяна Протасова.

— Это московская полиция не в курсе, а уездная и губернская знает больше нас с вами. Вполне возможно, что они уже сопоставили факты и отправили запрос в Москву, но, скорее всего дело так и останется нераскрытым.

— Хорошего же вы мнения о нашей полиции.

— Я реалист, господа, поскольку сам тридцать лет проработал в этой системе. В Москве вот выстроили версию ограбления, хотя никто не может объяснить, что вообще украли. Примерно в таком же положении, надо полагать, и расследование на Урале. Дело громкое — убиты три человека, а если считать Демьяна, то четыре, да пропало без вести в тайге еще с десяток, поэтому заниматься им будет не уездная, а скорее всего губернская полиция. От Перми до Невьянска сто верст до небес и все лесом, думаете, охота следователям мотаться туда-сюда, выясняя детали и сопоставляя факты. Так что никаких перспектив в этом деле нет, и не предвидится.

— С Толстиковым все?

— Да, подробный отчет беседы у вас в руках.

— Тогда пойдем дальше: 24 и 25 ноября Штейнберг опять ходит по ювелирным лавкам и мастерским.

— Думаю, это как-то связано с его дядей ювелиром Брандтом. Штейнберг приходил к нему домой 23 ноября, причем, инициатива встречи исходила от самого Брандта и, буквально на следующий день, он пошел по ювелирам.

— Чем он интересовался на этот раз?

— Только не чем, а кем — огранщиками.

— Ему нужны были огранщики?

— Этого я не знаю, могу сказать только, что его интересовали конкретные лица.

Зотов протянул последний листок Александру Дулову.

— Всего пять человек, все данные здесь.

— Вы выяснили, зачем он их искал?

— Нет.

— Считаете, что это не входит в ваши обязанности?

— Причина не в этом. Этих людей нет в Москве. Год назад все они вместе с семьями уехали в неизвестном направлении сейчас о них ничего не известно.

— Что могло объединять этих огранщиков?

— Только то, что все они специализировались на огранке бриллиантов.

— Вы хотите сказать, что в Москве кроме них никто не умеет этого делать?

— Судя по тому, что нам удалось узнать, это были лучшие специалисты. Как нам объяснили, чтобы подготовить квалифицированного огранщика, нужны годы и далеко не каждый способен стать хорошим мастером. Это высокооплачиваемые работники, таких нелегко переманить, поскольку нужно предлагать раза в два больше, чем он получает. Представьте на минуту, сколько нужно денег, чтобы переманить пятерых таких специалистов?

— Может быть, они подались в Петербург?

— Если нужно, мы проверим этот вариант, но думаю, их там нет. Уровень зарплат в Петербурге несколько выше, но не настолько, чтобы люди бросили свои насиженные места и сломя голову полетели неизвестно куда. Одного еще можно, но пятерых сразу — нет.

— Хорошо, Савелий Лукич, давайте рассчитаемся.

Александр Дулов выложил перед Зотовым пять сторублевых ассигнаций, которые тот положил в карман и с видимым облегчением покинул кабинет.

Когда за Зотовым закрылась дверь, Алексей достал из секретера початую бутылку коньяка, два стакана и тарелку с нарезанным дольками лимоном.

— Слушай брат, — начал Алексей, — я не понял, за что ты отстегнул этой жирной свинье пятьсот рублей?

— Не пятьсот, а семьсот пятьдесят, не забывай про аванс. Во-первых, таков был уговор — по двадцать пять рублей в день, а во-вторых, его информация стоит этих денег, я даже считаю, что он сильно продешевил.

— Ну-ка, сделай милость, просвети неразумного младшего брата, — смеясь, сказал Алексей, разливая коньяк, — что же такого важного содержала его информация?

— Он раскопал эти убийства в Невьянске и теперь у нас появился шанс выйти на изумрудный рудник. Невьянск город маленький, там все как на ладони, все друг друга знают, там трудно что-то утаить. Если постараться, то наверняка можно найти ниточки, которые приведут нас к руднику. Так что Зотов нам здорово помог.

— Подумаешь, догадался поболтать с уральским купцом, это мы и сами могли сделать.

— Могли, но не сделали, потому что не додумались, а вот Штейнберг додумался, и Зотов это не пропустил в отличие от нас. Почему-то никто из работников трактира не донес тебе, что ювелир беседовал с одним из постояльцев, а ведь многие из них состоят у тебя на довольствии.

Алексей решил