Верное решение (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич

Парадоксально, но перелет от Парва Домуса до Земли занимал почти в четыре раза больше времени, чем от Марса до Парва Домуса. И причина этому была проста — экономия. Тит, ограниченный своим маленьким бюджетом, вынужден был купить билет на один из самых дешевых рейсов, летевших без пересадок в Нью-Йорк. А это значило, что корабль, следовавший этим маршрутом, был далеко не самым передовым чудом техники. Двигатель на нем для разгона все так же искривлял пространство, но упрощенная силовая установка не позволяла создать такой импульс энергии, чтобы вытянуть его в струну. Да это, в сущности и не требовалось. Расстояние от Парва Домуса до Земли по меркам космоса не большое и его можно преодолеть без лишних перегрузок примерно за три часа (именно столько длился рейс), а там, где нет перегрузок — нет и баллистических камер. Еще одна экономия для компании перевозчика.

Тит жаловаться не любил. Он считал, что если тебя что-то не устраивает, то в твоих же интересах это исправить, а если не можешь исправить, то и помалкивай. Но человек-сквозняк по соседству за три часа полета успел изрядно ему поднадоесть, и Тит решил, что настала пора решить эту проблему. Его терпение, наконец, лопнуло. Он уже собирался вспылить и двинуть локтем толстяка в брюхо, а может и куда пониже, но положение спас загоревшийся с характерным писком красный значок, на потолке над сидениями, просивший пассажиров пристегнуть ремни. Сразу за этим из динамиков послышался голос капитана. Он вынырнул из статических помех, оповестил всех о том, что через насколько минут корабль войдет в атмосферу Земли, после чего затих.

Тит проверил ремень и повернулся к иллюминатору. Ему повезло, что пожилая женщина, сидевшая по правую руку, по всей видимости уже не первый раз бывала на Земле, а потому не заслоняла собой вид.

В овале мутного стекла Тит увидел, как чернота космоса постепенно вытеснялась контуром планеты. Тонкая полоска атмосферы, а под ней неописуемая синева Атлантического океана, над которой белыми узорами проплывают облака. Тит видел Землю на фотографиях в учебнике истории, когда учился в школе, но никакое изображение, даже в самом высоком разрешении, не могло сравниться с тем, что он наблюдал сейчас через небольшой овал помутневшего стекла.

Приблизившись к планете, корабль плавно повернулся к ней брюхом, и начал торможение. Струнный двигатель выключился, оставив всю работу маневровым. Секунда за секундой Тит ощущал, как его все сильнее вдавливает в сидение. По этому поводу ему вспомнилась недавняя поездка на лифте в кольцо Парва Домуса. Затем, когда корабль коснулся верхних слоев атмосферы, в иллюминаторе показались языки пламени, исходившие от разогретого трением об воздух корпуса. Свечение продолжалось недолго. Используя маневровые двигатели, корабль замедлился и начал снижаться по пологой дуге.

Тряска и легкие перегрузки разбудили толстого мужчину на соседнем сидении, но Тит этого не оценил. Он с интересом наблюдал за тем, как по ту сторону иллюминатора сменивший космос океан теперь отодвигался землей. Полоска зелени, освещенная утренним солнцем, медленно выплывала откуда-то спереди, и по мере того, как корабль нырял все глубже и глубже в атмосферу, на ней проявлялись сероватые паутинки дорог, опутывавших города.

К тому моменту, когда из динамиков снова раздался голос капитана, оповестивший о том, что корабль совершит посадку через пятнадцать минут, Тит уже разглядывал в иллюминаторе Нью-Йорк. С высоты нескольких километров он видел, как шпили теснящихся небоскребов устремлялись к небу плотным строем. Они блестели на солнце, пестрили рекламой, переливались радугами огромных экранов. Казалось, город рос ввысь быстрее, чем вширь. Словно сам метал земного ядра вздыбился из недр планеты, пробил остриями-пальцами породу и, вырвавшись на поверхность, застыл навсегда. А среди всего этого великолепия неизменным зеленым прямоугольником выделялся Центральный парк.

Корабль облетел Манхеттен со стороны материка, пролетел над Статен-Айлендом, затем над Бруклином и совершил посадку в космопорте Нью-Йорка, построенном на искусственном острове, возведенном по соседству с международным аэропортом Джона Кеннеди.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тит покинул корабль, без каких-либо проблем забрал из багажа свой вещмешок и, пройдя таможенный контроль, вышел в город. Благодаря интенсивной тренировке, устроенной ему доктором Маркусом, он чувствовал себя довольно уверенно, хотя все еще испытывал некоторые трудности при движениях руками. В остальном же, он не отличался от окружавших его людей, спешивших по своим делам. Он выглядел так же, как и они (если не брать во внимание одежду, хотя в самом космопорте единого стиля, естественно не наблюдалось), ходил так же, как и они, даже говорил с большинством на одном языке. Да, марсианский акцент в речи Тита слышался отчетливо, но все же, колонии долины Маринер основывались преимущественно американцами и их английский за пару сотен лет не сильно исказился.

Выйдя из космопорта, Тит очутился у широкой дороги, вдоль обочины которой, выстроившись в очередь, стояли автомобили. Судя по раскраске и объявлениям на дверях, это были такси. Решив не тратить время на экскурсии по городу, Тит запрыгнул в ближайший автомобиль и ввел в строку поиска на экране навигатора название компании «Гуд Кол.». На карте города тут же отметился синий пунктир маршрута, загороженный плашкой ценника. Тит нажал на кнопку оплаты, и автомобиль вырулил из очереди на дорогу.

***

Единственный в США офис компании находился на самой окраине города, хотя это никак не ощущалось. Нью-Йорк и прилежащие к нему города давным-давно срослись в один большой конгломерат, не имевший четких границ между населенными пунктами, кроме юридических. Узкое десятиэтажное здание занимало свое место у моста Аутербридж Кроссинг, соединявшего Статен-Айленд с материком. Снаружи оно выглядело непримечательно, можно сказать серо, особенно на фоне пестривших внешней рекламой соседей. Из отличительных черт, указывавших на то, что здесь находился головной офис компании, была лишь небольшая вывеска над входной дверью. Напечатанная на круглом листе пластика надпись: «Гуд Кол.», обрамленная шлейфами дыма, исходившими из двигателей двух ракет, выполненных в ретро стиле. Внутри здания, сразу за входной дверью, находился неожиданно просторный холл высотой в два этажа. Его гладкие стены, окрашенные идеально-белой краской, упирались в залитый голубой эпоксидной смолой пол, своими переливами и отражениями походивший на застывшую во времени водную гладь. Слева от входа находилось место для ожидания с выглядевшими старо кожаными креслами и газетным столиком, в столешницу которого был вмонтирован сенсорный экран с доступом к новостным базам. Всю дальнюю от входа стену так же занимал экран. Огромный, с неестественно яркими цветами. На нем непрерывно шли по кругу рекламные ролики с изображениями различных планет. Под экраном стоял изогнутый дугой стол, за которым сидели парень с девушкой. Оба одеты в строгие костюмы, молоды и красивы, как на подбор. Казалось, что в приемной компании «Гуд Кол.» сошлись две противоположности — современный, можно даже сказать, футуристичный хай-тэк и его зеркальная ретро сторона. Хотя, у этих, на первый взгляд, разных стилей все же было нечто общее. Все в помещении приемной сквозило строгостью и консерватизмом.

Около одиннадцати часов утра двери в приемную открылись и на их пороге показался мужчина, явно не вписывавшийся в общую картину. На плече у него болтался потрепанный вещмешок, одежда была измята и явно не из дорогих, а взгляд растеряно блуждал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Доброе утро, — сказал девушка стоявшая за изогнутым дугой столом. — Вы что-то хотели?

— Это же «Гуд Кол.»? — в ответ спросил мужчина.

— Да, — кивнула девушка. — А вы по какому вопросу?

Поправив на плече вещмешок, мужчина пересек приемную и остановился у стола, позволив себя разглядеть получше. На вид ему было около тридцати. Черты его лица были грубыми, почти дикарскими. Низкие брови, нависающие над глубоко посаженными карими глазами. Крупный нос с горбинкой, судя по неровному изгибу, сломанный. Маленькие, слегка оттопыренные уши, острый выпяченный вперед подбородок с темным контуром щетины. Тонкие, почти не существующие губы, за которыми скрывались мелкие зубы.