Рейтинговые книги
Читем онлайн Компрессия - Сергей Малицкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 114

Отец явно сошел с ума. Восемь лет Кидди не переступал его порога, но когда все-таки добрался до единственного родного человека, то едва сдержал болезненную гримасу: доставленному службой космопорта чемодану не нашлось места среди отточенного воспоминания. Он лежал посередине гостиной. Как клякса, небрежно упавшая на творение живописца. Оскорбленный живописец сидел все в том же глубоком кресле. За восемь лет он стал еще старше и еще беззащитнее.

Всю дорогу от дома Моники Кидди думал о встрече с отцом. Ему даже удалось отогнать тревожные мысли о Михе и о необходимости срочно отметиться в министерстве, чтобы оборвать последние связи с прошлой жизнью. Кидди думал об отце, который казался ему и раньше, и теперь комом его собственной, Кидди, но стремительно состарившейся плоти, которая все еще неизвестно почему подает признаки жизни, хотя давно уже отсечена и от сердца, и от легких, и от всего. Кидди думал об отце и когда решил не вызывать купе и прогуляться до ближайшей парковки, и когда наговаривал автопилоту такой знакомый и такой чужой адрес, и когда смотрел в окно. Сначала на сельские пейзажи, усеянные уморительными в своих попытках вырваться за рамки стандарта домиками. Потом на плотный ковер леса. Потом на поднимающийся громадой у горизонта, окруженный маревом миллионов летящих купе большой город. Черт возьми! Когда-то отец показывал Кидди древние хроники – как его поразило тогда огромное количество дорог! Как неэкономно расходовалась земля, отдавая предпочтение дорогам перед полями, лесами, наконец, домами! И как все изменилось теперь. Дороги исчезли.

Город вырастал, приближался. Стали различимы отдельные строения, замелькали окна и мохнатые шапки висячих садов. Постепенно внизу сошел на нет кудрявящийся кронами лес, и промелькнула полоса отчуждения. Марево и толкотня купе обратились строгостью и порядком воздушных магистралей, в которых Кидди с улыбкой узнал работу управления опекунства, проплыли мимо и назад крайние дома, загородили горизонт и часть неба, заполнили все стальными и бетонными тушами жилые монстры, и мир обратился в два уровня пропастей – черные, непроглядные внизу и голубые вверху.

Купе нырнуло в сторону, обогнуло один угол дома, другой…

«Какая к черту разница, северная сторона или южная, – вдруг подумал Кидди. – Солнца ведь все равно не видно с этого уровня!»

Дождавшись конечных цифр в отчете навигатора, Кидди отключил автопилот и бросил купе вниз, с некоторым напряжением удерживая его в непосредственной близости от плоскости жилой громады. Заверещал зуммер неприемлемого управления, мелькнули серые диски парковок, заблестели стекла квартир и поручни прогулочных галерей. Вот и знакомая стена. Интересно будет узнать, каков теперь штраф за неправильную парковку?

Секунда – и дверь плавно уползла в сторону. Кидди выскочил на галерею, словно и не было внизу полусотни метров пропасти вплоть до первого уровня старомодных страховочных сеток, отмахнулся от жужжащих на уровне лица оставленных предусмотрительной репортерской братией объемных сканеров, замедлил шаги, унимая непонятную дрожь в пальцах, и положил ладонь на замок. Дверь распахнулась. Кидди шагнул внутрь, тут же отключил дверной зуммер, прошел в гостиную и увидел посередине комнаты свой чемодан.

– Привет, малыш! – заковырялся в кресле сутулый старик, похожий на его отца.

– Привет, папа, – сказал Кидди, протягивая руку, чтобы не дать прижаться к себе странному состарившемуся существу.

На экране все того же не изменившегося за восемь лет транслятора в ленте экстренных новостей сам же Кидди с опозданием в минуту перепрыгивал через поручни галереи, отмахивался от левитирующих сканеров и тут же сменялся раздосадованной физиономией комментатора.

Отец наткнулся на руку, осторожно вложил в ладонь сына сухие пальцы, прижал сверху другой рукой и уткнулся щекой в собственные костяшки.

– Я уже ел, поэтому угощаться не буду, – поспешил сообщить Кидди, осторожно похлопал отца по плечу и присел возле чемодана.

– А где твоя фуражка? – спросил отец, глядя, как Кидди быстро перебирает вещи. – Ты надолго? Ты возмужал, Кидди. Что это за компрессия? В каком ты теперь звании? Что у тебя за значки на петличках? Что мне отвечать журналистам? Какие у тебя планы, сынок? Почему ты так долго не прилетал?

– Ты здорово сдал, папа, – ответил Кидди, выуживая из чемодана легкий гражданский костюм и темные очки. – Отчего не сделаешь пластику? Я уж не говорю об обычном курсе омоложения.

– Зачем? – Отец вернулся к креслу. – Я на пенсии. Два года уж. Я ведь тебе сообщал? Ты забыл? Дома меня никто не видит. Зачем мне омоложение? Я не хочу отодвигать время встречи с твоей мамой.

– Надеюсь, ты не хочешь его ускорить? – как можно добродушнее спросил Кидди.

– Не могу ускорить, – поправил его отец. – Боюсь, что тогда мы не встретимся.

– Понятно, – кивнул Кидди, отправляясь в ванную комнату. – На том свете самоубийцы и невинно пострадавшие собираются в разных местах. Отчего бы тогда тебе не стать невинно пострадавшим?

Голос отца не унимался даже в ванной. И это тоже было одной из причин, почему Кидди никогда не мог задерживаться у него надолго. Если Кидди действительно эгоист, тогда у него есть причина для этого сомнительного достоинства – наследственность.

– Не ерничай насчет того света, – дребезжал голос отца, кажется, прямо из распылителя душа. – И стать невинно пострадавшим невозможно специально. Это естественный процесс. Специально им можно только не стать. Всякий человек, умерший естественной смертью, уже невинно пострадавший. Просто мне слишком повезло. Бог наградил меня сверх меры, когда подарил мне встречу с твоей мамой. Я был слишком счастлив, счастье переполняло меня. Избыточность, вероятно, всегда плоха. Я забыл, что смерть преследует каждого из нас как метка. Как невидимая метка. Я искушал Бога своим счастьем. И он отнял у меня Элу.

Портрет матери висел и на стене душевой тоже. Кидди стянул с кронштейна раструб душа, направил его на лицо матери, на которую он сам так походил, включил ледяную воду. Размахнулся, чтобы разбить пластик, ударить в тонкий нос, прищуренные глаза, насмешливо изогнутые губы, но сдержался.

– Отец! Ты несешь какой-то бред! Разве можно искусить Бога?

– Бог создал человека как искушение для себя, – ответил отец. – Не для развлечения, а для искушения! Разве можно противиться замыслу Бога? Если он хочет быть искушенным, рано или поздно это ему удастся. И удается. И тогда он пугается и убивает.

– Ты сошел с ума, – пробормотал Кидди, вставая под струи воздушного массажера. – Ты слишком персонифицируешь Творца. У меня был… есть один заключенный. Он потерял обе ноги, поэтому не работает за пределами зоны. Единственный, кто продержался в зоне двадцать лет. Ковыряется в блок-файле, перечитывает философские трактаты, богословские труды, содержит часовню в рабочей зоне. Так вот он однажды пришел к выводу, что если человечество погибнет, если будет истреблено до последнего человека, если не останется никого, то не станет и Бога.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 114
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Компрессия - Сергей Малицкий бесплатно.

Оставить комментарий