Рейтинговые книги
Читем онлайн Агония 4. Предчувствие беды - Александр Маркьянов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 38

На противоположной стороне затормозил Датсун, пыльный, старый, цвета топленого молока. Водитель — довольно молодой человек, невысокий, смуглый, с роскошными черными усами вышел из кабины, открыл капот, что-то подергал там. Снова сел за руль, попытался завести машину — не заводится. Огляделся, заметил стоящую на противоположной стороне улицы машину, решительно направился к ней…

— Не поможете, товарищ?

Сайед Тарун вышел из машины

— Что произошло?

— Кажется, сел аккумулятор. Машина старая.

— А может и не аккумулятор. У меня чаще всего бывают проблемы с карбюратором.

Пароль-отзыв. Все нормально.

Молодой огляделся.

— Вы сядьте и погазуйте, как я скажу. А я посмотрю, что такое случилось.

Тарун сел в машину, захлопнул дверцу. Вывалил обмотанные плотной бумагой кассеты на пол, под переднее пассажирское сидение, взял такой же, лежащий между сидениями сверток, там были пустые кассеты чтобы он мог продолжать работу.

— Давай!

Тарун повернул ключ в замке зажигания, нажал на газ — машина сначала чихнула, но потом мотор ровно и громко загудел, пробудившись ото сна.

— Вот спасибо… — молодой захлопнул капот

Тарун вышел из машины, провел рукой по голове, приглаживая волосы — сигнал того, что передача состоялась

— Это был не аккумулятор, правда?

— Вы были правы. Это был карбюратор, надо лучше знать машину…

Как и оговаривалось, Тарун уехал первым, молодой еще постоял около своей машины, чутко всматриваясь в ночную тьму, уже окутавшую город. В отличие от всего остального города, этом районе было освещение и бледно-желтые круги уличных фонарей лежали на пыльной дороге — но победить тьму они не могли, только высвечивали островки дня на асфальте. Как и любой восточный город Кабул ночью наполнен тенями — некоторые были дружественными некоторые — враждебными и нужно было понять только какова каждая из них. Здесь враждебных теней не было — и поэтому, молодой человек, выждав положенное время поехал дальше — к себе на работу, там знали что он работает часто по ночам и у него был круглосуточный пропуск в здание.

На следующий день, то же самый человек на том же самом Датсуне долго, минут тридцать петлял по улицам, петляющим около старой городской стены, пока наконец не приблизился к одной из неприметных и не самых больших вилл. Там, как и везде в городе властвовала темнота — и как и везде в ней были тени. Эти тени были враждебными, в руках у этих теней были автоматы Калашникова — но молодого человека и его машину они знали и не стали стрелять. Открылись стальные, выкрашенные в зеленый цвет ворота — и молодой человек загнал машину во двор, подальше от людских глаз. Именно здесь, в этой неприметной вилле в старом городе сегодня скрывался член ЦК НДПА, первый министр Афганистана Хафизулла Амин. Опасаясь покушения или ареста, он не жил со своей семьей и постоянно менял убежища, каждый день ночуя в новом месте. О том, где Амин будет этой ночью, знал лишь узкий круг посвященных лиц, среди них — старший лейтенант Мустафа Фархади, служивший в министерстве обороны Афганистана на посту радиоперехвата. Поскольку он учился в Советском союзе, профессионально занимался перехватом и расшифровкой переговоров посольств, имел доступ к специальной аппаратуре прослушивания — в группе Амина он отвечал за прослушивание телефонов интересующих Амина людей и зданий. Он почти в открытую хранил в своей каморке не только переговоры посольств, но и информацию из кабинета генерального секретаря ЦК НДПА, министров обороны, внутренних дел, безопасности. Вся информация стекалась к нему, он свободно вносил и выносил данные — потому что с безопасностью в здании были серьезные проблемы, отвечавший за безопасность и режим офицер тоже был из "аминистов" и во всем помогал Фархади.

— Да продлятся ваши дни, учитель… — поклонился Мустафа, войдя в комнату, где за старым письменным столом сидел Амин. Вообще-то раньше говорили "Да продлит Аллах ваши дни…" — но это было давно, еще до революции.

Амин поднял голову от бумаг. Уже наступил новый день, время было полпервого ночи — но он работал и в это время. Первый министр, член ЦК НДПА, министр иностранных дел, фактически еще и министр обороны, потому что большинство командиров полков и корпусов являлись "аминистами" и подчинялись ему, а не Ватанджару. Всю эту работу Амин делал сам, мало кому чего перепоручая и предпочитая лично вникать во все. В этом смысле Амин затыкал за пояс любого из деятелей афганской революции, которые жили по принципу: сделали революцию и все а дальше все само собой сложится.

— Здравствуй, Мустафа… Принес ли ты для меня хорошие новости? — Амин понимал, что сам все кассеты, которые собирает для него Фархади, прослушать не сможет, и поэтому оказывал доверие своему молодому соратнику. На своем рабочем месте Фархади слушал кассеты и выделял только самое важное — о чем потом и рассказывал Амину.

— Новостей много, учитель. Товарищ Тарун передал двадцать шесть кассет с записями, я их прослушал сегодня. Самые интересные две. Первая — разговор Тараки с товарищами из Советского союза, Гореловым и Павловским.

— Что же в нем?

— Павловский и Горелов говорят о том, что нужно обеспечить единство партии. Контрреволюция только и ждет раскола в партии, чтобы покуситься на власть.

— А Тараки?

— Тараки говорит, что между ним и вами, учитель, нет никаких противоречий, что он по-прежнему ваш учитель, а вы — его ученик…

Амин улыбнулся. Не зло, скорее насмешливо.

Из всех фигур афганской политической сцены конца семидесятых наиболее противоречивой и плохо изученной является фигура Хафизуллы Амина. Обычно о Хафизулле Амине говорят по принципу: либо ничего либо плохо. И никто даже не пытается объяснить неувязок — а их немало! — в официальной исторической трактовке тех или иных событий.

Прежде всего Хафизуллу Амина обвиняют в интриганстве. Да, ну и? А вообще, если посмотреть на то что творилось в Афганистане в то время? Сначала драка между двумя фракциям НДПА — Хальк и Парчам. Драка эта несмотря на все усилия советской стороны не только не прекратилась — но и вышла на уровень политического и даже физического уничтожения сторон. Сам Нур Мухаммед Тараки — не он ли любой ценой оттирал Бабрака Кармаля от власти, не он ли потом высылал из страны его и его сторонников послами? Наконец — не при нем ли к смертной казни приговорили двоих оставшихся в Афганистане сторонников Кармаля (Кештманда и Кадыра, Амин потом заменил смертную казнь пятнадцатью годами тюрьмы)? Все это делалось при Тараки, представляемом невинной жертвой Амина. Я не оправдываю Амина и того, что он делал — я просто хочу сказать, что в волчьей стае пристало быть волком, не овцой — если не хочешь быть съеденным.

Амина обвиняют в жестокости — это второе популярное обвинение. А кто-нибудь пробовал править восточной страной без жестокости? Пробовал? И долго прожил?

Амин был жесток вынужденно. Он знал свою страну как никто другой, он был пуштуном и выходцем из небогатой семьи. Он не питал никаких иллюзий насчет власти и методов ее осуществления. Он понимал, что если не проявлять жестокость — племенные группировки и политические группировки начнут разрывать страну на части — это в условиях все возрастающей, пользующейся поддержкой США исламской угрозы.

Не стоит судить человека до тех пор, пока не окажешься на его месте…

— Между нами и в самом деле нет раскола… — медленно проговорил он — но раскол в партии есть и Тараки этого не видит. Раскол в том, что банда четырех откололась от партии, ведут себя без стыда и совести, не занимаются делами, порученные им Раскол в том, что генеральный секретарь партии покрывает этих людей подрывая тем самым доверие к самой партии. Вот в чем раскол, Мустафа!

— Вы правы, учитель… — произнес Мустафа

Амин улыбнулся. Он умел подбирать людей. В этом ему хорошо помогла школа американского университета, он многое понял тогда, в Америке. Расклад в политической игре зачастую зависит не от первых лиц, нет… Расклад определяют мелкие люди, на которых никто не обращает внимания. Обычные исполнители. Такие, к примеру, как Мустафа Фархади — человек не имеющий власти и при этом находящийся на ключевой должности, имеющий возможность слушать кого угодно. Если министр подбирает себе толкового заместителя, готового взять на себя основную работу по министерству — он это и сделает, отдаст основной объем работы и сам будет наслаждаться жизнью, сам даже не понимая, что он уже не министр. Вот таких людей и надо искать, взращивать, привлекать на свою сторону — тех, кто делает работу, а не просто отдает распоряжения.

Документ подлинный

Подлежит возврату в течение 3-х дней

ЦК КПСС (Общий отдел 1-ый Сектор)

Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Коммунистическая партия Советского союза, Центральный комитет Совершенно секретно Особая папка

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 38
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Агония 4. Предчувствие беды - Александр Маркьянов бесплатно.
Похожие на Агония 4. Предчувствие беды - Александр Маркьянов книги

Оставить комментарий