В чертогах памяти (СИ) - Саймон Грэй

и показала Саймону язык.

— Засранка мелкая, — буркнул тот и уныло поплелся следом.

С шантажом он мириться не собирался, но предварительно следовало всё тщательно обдумать. Панацея Николаевна (спасибо Анна Васильевна за выбор имени для дочери) любила всех своих детей, но маленькой девочке с ангельским личиком позволялось многое, что не позволялось её братьям.

* * *

Спускаясь с чердака, Саймон срочно запихнул в рот пару медово-мятных леденцов, предусмотрительно купленных в маленькой аптеке на углу. Леденцы были главным средством лечения и профилактики больного горла в городе, а потому ненавидимы каждым ребенком. Впрочем, благодаря своему ядрёному вкусу и дешевизне, они активно закупались подростками, считавшими, что два леденца способны отбить запах табака и алкоголя, пять дают способность замораживать дыханием, а от десяти мозг превращается в ледышку, приводя к быстрой, но мучительной смерти.

Почуяв запах леденцов, Дэвид только фыркнул, но развивать дискуссию не стал. Поэтому дети молча зашли в квартиру, разулись и замерли, услышав с кухни громкий голос матери. Она что-то эмоционально рассказывала мужу, периодически сопровождая рассказ ругательствами. Учитывая, что ругалась Панацея Николаевна крайне редко, дети тут же навострили уши, старательно скрывая свое присутствие дома.

— … пробежали через весь рынок! Поопрокидывали лотки, товар весь скинули и давай топтать! Пи…сы! А знаешь, что они орали при этом?

— Что?

— «Долой мутантов»! Как тебе???

— Дорогая, там дети пришли, — попытался перевести тему отец.

— Так! Вы нашли этого оболтуса? — накал страстей в голосе Панацеи немного снизился.

— Нашли, мама, — покорно ответил Саймон, показываясь в коридоре, но стараясь не приближаться к разбушевавшейся родительнице.

— Тогда мойте руки и живо за стол! Всё остыло уже!

Столпившись вокруг раковины, дети пустили маленькую струйку воды, опять навострив уши. Зная характер матери, продолжение не могло не последовать…

— Гурам Тимурович попытался защититься, так ему глаз подбили и чуть руку не сломали!

— Да уж, Гурам Тимурович у нас тот еще мутант…

— Ты что-то имеешь против Гурама Тимуровича? — с металлом в голосе поинтересовалась Панацея у мужа. — Между прочим, всю зелень, которую ты так обожаешь, я беру только у него.

— Ничего не имею, — быстро поправился Джейсон, поняв, что шутка не прошла. — А что сказала полиция?

— А что полиция? Развели ручками, пообещали разобраться. Правда, потом Борисыч шепнул, чтобы мы были поосторожней. Сказал, что это уже не первое подобное нападение в городе и ожидаются еще.

— Хреново.

— Да уж совсем не весело. И куда только Дикенсон смотрит? Всем понятно, что это засранцы из «Чистоты Господней» постарались. Давно пора гнать из города это мутово отродье с их идеями!

— Кхм! — прочистил горло отец.

— Милый, ты у меня самый хороший, добрый и красивый мутант в мире! — проворковала Панацея. — Дети, долго вас ждать?

Давно помывшие руки дети потянулись за стол.

— В любом случае, если Борисыч сказал, что всё хреново — всё действительно хреново, — продолжил тему отец. — Ему виднее.

— А папа ругается! — хихикнула Наташа.

— Папа — не ругайся. Наташа — ешь давай, — отруководила мать. — И что нам теперь делать, после таких советов? Ходить по улице оглядываясь?

— Не знаю, — признался Джейсон. — Может и впрямь в дружину вступить, как Михаил Семёнович предлагает.

— Ага! И что вы будете в этой дружине делать? Ходить по улицам и пугать прохожих лицом?

— Будем ловить таких вот заср… хулиганов и сдавать в полицию, — отрезал отец. — Не хочу, знаешь ли, чтобы тебе, как Гураму Тимуровичу, фонарь под глазом поставили.

— А мне-то за что? — искренне удивилась Панацея.

— За мужа и детей. От всей этой истории просто воняет ребятами из Карлсбурга с их идеями расовой чистоты. Не удивлюсь, если они и спонсируют церковь «Чистоты Господней». А политику нациков по отношению к женам и мужьям мутантов ты прекрасно знаешь.

Матушка на мгновенье задумалась, а потом строго посмотрела на детей:

— Так, взяли тарелки и дружно пошли в зал — покушаете там.

— Ну ма-а-ам! — заканючила Наташа, поняв что их лишают чего-то интересного.

— Не «мамкай» мне! Взяли тарелки и в зал — нам с папой поговорить надо. Дэвид, проследи, чтобы она съела весь салат!

Устроившись в зале, дети опять напрягли слух. Однако в этот раз все было бесполезно — родители предусмотрительно закрыли дверь и из кухни доносилось только неразборчивое бурчание.

— Не нравится мне всё это, — сказал Дэвид, задумчиво возя вилкой по тарелке.

Саймон только рассеяно кивнул. Он пытался сообразить, как услышанные факты повлияют на его будущие отношения с Леночкой.

* * *

Практически на самом юго-западе Вольных земель стоит небольшой городок с довольно странным для русского уха названием — «Сити». Если кто-то из немногочисленных любопытствующих интересуется, откуда оно взялось, то им на выбор предлагается несколько версий. По одной из них два брата, ныне известных под фамилией Лаки, проигравшись в пух и прах в Рас-Вегасе, решили создать свою собственную империю азартных игр. Попав в небольшой городок, через который, на тот момент, шло весьма интенсивное движение караванов в ныне не существующий Осинск, братья развернулись по полной. Открыли несколько казино и баров, просочились в городской совет, и на очередном собрании протолкнули смену старого названия на новое, которое в полном написании звучало как «Biggest Little City in the World»[2]. Естественно, людская молва быстро сократила его до более скромного «Сити».

Другая версия включала в себя потерявшийся американский эсминец, бороздивший водные просторы в поисках лекарства от вируса Лихорадки Судного Дня. Третья повествовала о герое по имени Ситибор, в одиночку победившего многочисленную банду и спасшего жителей от неминуемой смерти. Правда же была гораздо более интересной, но, к сожалению, давно скрылась в многочисленных архивах городского совета.

В конце апреля 2090 года, группа американских туристов, по приглашению русских друзей, решила отдохнуть дикарями на берегу Цимлянского водохранилища. Причем «дикарями» практически в полном смысле этого слова — из электронных устройств и средств связи, у них был только аварийный маяк и старенький пейчер, который за всё время никто так и не включил. Добравшись самолётом до Ростова-на-Дону, туристы на автобусе добрались до небольшого городка Калач-на-Дону, из которого и отправились на отдых. В тот момент о вирусе еще никто не слышал…

Когда отпуск закончился и дикари вернулись в городок, тот встретил их обезлюдившими улицами и начинающими разлагаться трупами. Пытаясь разобраться в ситуации, туристы так и остались в городке, постепенно собирая вокруг себя немногочисленных выживших. Однако выговаривать не самое простое название «Калач-на-Дону» они так и не научились. Для них город так и остался просто «City». Почему именно «City», а не «Town» уже никто и не помнит. Вполне возможно, на