Страж-2. Конец черной звезды - Джеффри Конвиц

Сорренсону, там все вместе и попробуем, идет? — предложил он.

— Так я и пеку их специально для этой вечеринки, — с негодованием фыркнула Грейс.

Макс Вудбридж улыбнулся, провел рукой по своим седеющим волосам и затянул потуже пояс на длинном банном халате.

— Бен, а вы точно уверены, что не хотели нас ни о чем попросить? — спросил Макс.

— Абсолютно. Я же объяснил, что забежал всего на секундочку, чтобы поздороваться.

— Хорошо. И все же: если вы вдруг вспомните, что забыли что-то сказать, обязательно возвращайтесь. Вы же знаете — мы всегда дома. А если что-то придет вам в голову уже вечером, тогда…

— Тогда в квартире Сорренсона. Ровно в девять часов. И никаких опозданий. Спасибо, это я тоже помню, — улыбнулся Бен.

— Добрый старина Сорренсон, — произнес Макс Вудбридж и дружелюбно рассмеялся. — Умеет делать людям приятное, верно ведь?

— Да, именно так, — подтвердил Бен.

Когда Бэрдет добрался наконец до своей квартиры, он застал Фэй спящей прямо на диване в гостиной. Рядом с ней на журнальном столике стоял полупустой стакан сухого вина.

Бен аккуратно поднял жену, перенес ее в спальню и уложил на кровать. Потом вернулся в гостиную, взял продуктовую сумку и вытащил оттда распятие. Решив все же не выбрасывать его, он выдвинул ящик письменного стола и положил крест под стопку бумаг.

Вернувшись в спальню, он разделся, кинул одежду на туалетный столик, поцеловал сынишку, который мирно сопел в своей колыбельке, а потом лег рядом с женой и сразу же погрузился в сон.

Глава третья

Ральф Дженкинс рассказывал гостям о всяких забавных случаях из его недавней европейской поездки, когда Джон Сорренсон открыл дверь и сообщил, что наконец-то явились виновники торжества — Бен и Фэй.

— Вы опоздали на целых полчаса! — с упреком произнес он и осуждающе покачал головой.

— Простите нас, — виновато опустила глаза Фэй. — Но мы с Беном прилегли буквально на минутку, и тут же заснули… Да так, что не услышали даже будильника.

Сорренсон ничего не смог возразить против такого чистосердечного признания.

— Что же тут удивительного? — примирительно улыбнулся Дженкинс, поправляя очки с толстыми бифокальными стеклами. — Люди только что вернулись из утомительного двухнедельного путешествия, и вы хотите, чтобы они в первый же вечер, не отдохнувши как следует, резвились и прыгали, переполненные энергией?

— И правда, Джон, — заступился за Бэрдетов Макс Вудбридж. — А потом, если бы им и в самом деле захотелось опоздать немного, так ведь это же в конце концов их исконное право…

— Но вы ведь знаете… — начал Сорренсон.

— Ничего я не знаю и не желаю знать, — перебила старика Грей Вудбридж.

Сорренсон только покачал головой, поправил галстук и засмеяло®, признавая свое полное поражение. Особенно забавно это смотрелось из-«за того, что на нем сейчас был невероятной расцветки костюм, а на ногах, — если только зрение не обманывало Бена, — один коричневый ботинок и один черный. Но ведь это же был Джон Сорренсон — музыкант, принципиально покупающий всю одежду только на распродажах случайных вещей. Но тем не менее его внешний вид не производил удручающего впечатления, хоть он и находился сейчас рядом с безупречно одетым Ральфом Дженкинсом.

— Не хотите ли вина? — предложил Бену и Фэй Дэниэл Батилль, высоко подняв вверх обе руки, в которых крепко держал по бутылке.

— Мне белого, — сказала Фэй. — А тебе тоже? — Бен согласно кивнул. — Тогда два бокала белого.

Батилль учился на юридическом факультете, а по вечерам подрабатывал барменом и сейчас с профессиональной ловкостью наполнил супругам бокалы.

— Вино и музыка! — объявил Сорренсон, направляясь к проирывателю.

— Поставьте что-нибудь мелодичное, — попросила одна из соседок-секретарш.

• — Есть как раз такая пластинка. — Сорренсон отыскал ее среди груды других на диване и поставил на диск проигрывателя, переключив скорость вращения на сорок пять оборотов в минуту. — Это ранний Синатра! — с гордостью сообщил он.

— А кто такой Синатра? — тут же спросила вторая секретарша с выражением искреннего недоумения на лице.

Все засмеялись и начали наперебой предлагать тосты, а потом разбрелись по гостиной, уставленной разномастной мебелью, множеством безделушек и разным старьем, купленным, разумеется, на распродажах. Смех постепенно становился все громче.

— Вы. кажется, недавно побывали в Европе? — обратился Бен к Ральфу Дженкинсу после того, как Батилль снова наполнил гостям бокалы, а на пластинке отзвучали последние аккорды.

— Да. Это была деловая поездка… — Дженкинсу стукнуло уже шестьдесят, но он до сих пор не смог отделаться ни от официальной манеры разговаривать, ни от легкого акцента, который, правда, Бен никак не мог определить. Сам Дженкинс утверждал, что он родом из Баварии, но его акцент почему-то не походил на немецкий.

— Мои коллеги и я, — продолжал Дженкинс, — начали работу в Англии, а заканчивать поиски пришлось в Стамбуле. Мы пытались обнаружить какие-либо предметы старины, относящиеся к периоду правления династии Бурбонов, но, увы, не нашли ничего интересного. Однако нам удалось собрать кое-какую информацию о том, в каком направлении следует продолжать наши поиски, и уж в следующем месяце, когда мне снова придется ехать в Европу, я уверен, что сразу выйду на нужный след. Нет сомнений.

— Выходит, эта поездка все-таки не принесла вам стопроцентного разочарования?

— Что вы! Конечно, нет. К тому же я рад любому случаю побывать в Европе просто потому, что это чудесная возможность посмотреть мир, приобрести себе новых друзей…

Бен улыбнулся.

— Что ж. Ральф, такие путешествия, как я вижу, идут вам на пользу: вы прекрасно выглядите — отдохнувшим и полным жизни.

— И вы тоже, — не замедлил ответить Дженкинс. — Но знаете, дома все равно как-то лучше. А кроме того, сейчас мне предстоит здесь масса работы: надо написать статью для журнала «Лейдиз хоум джорнел» и начать, наконец, книгу об искусстве Золотого века. — Вдруг он улыбнулся, будто вспомнив о чем-то. — А как подвигается ваш собственный роман?

— Ужасно.

— Вот как?

— Да. Представляете, во время круиза я не написал ни единой строчки!

Тут из кухни появился Сорренсон, неся в руках огромное блюдо со всевозможными бутербродами, которые тут же начал предлагать всем подряд, и гости охотно разобрали их за считанные секунды. Бен и Дженкинс подошли к не- задернутому окну. Дженкинс задумчиво посмотрел на улицу и надолго замолчал.

— Ну и что вы думаете по поводу этой стройки? — наконец спросил он после затянувшейся паузы.

Бен тоже выглянул в окно. Прямо напротив их дома был вырыт грубокий прямоугольный котлован, обнесенный деревянным забором. Он видел его и раньше, но не интересовался стройкой, считая, что здесь скорее всего вырастет очередной многоэтажный жилой дом.

— А что здесь будет? — насторожился Бен.