Сумерки - Дмитрий Глуховский

Если существование языческих капищ в Мани обнаружилось в июне, и именно тогда брат де Ланда задумался впервые об истреблении индейских идолов и книг, как же могло получиться, что он отправил мой отряд в секретную экспедицию, явственно приуроченную к аутодафе, за целых два месяца до этого?

La Fiebre

В том, что поручение у отряда было секретным, сомневаться не приходилось. Я внимательнейшим образом прочитал всё, что Э. Ягониэль имел сказать по поводу аутодафе в Мани, но нигде не смог найти какого бы то ни было упоминания о том, что Диего де Ланда пытался подготовиться к нему раньше июня. Несколько костров в разных селениях, в которых сожгли с десяток идолов, не имели никакого отношения ни к истории с большим аутодафе, ни к самому де Ланде. Разумеется, он знал об этих происшествиях, но прямых приказов не отдавал.

Если же предположить, что мантию инквизитора настоятель монастыря св. Антония в Исамале примерял на себя ещё задолго до случая с ключником и его псами… Воспользовался ли он им просто как предлогом для начала наступления на язычников? Инсценировал ли он его сам? Тогда вполне можно было допустить и то, что причины, изложенные им командирам моего отряда, тоже являлись всего лишь отговорками. Солгавши единожды, кто тебе поверит? Фигура брата де Ланды казалась мне всё более неоднозначной.

Опасаясь пускаться в построение паранойяльных гипотез без наличия серьёзных доказательств, я решил остановиться на той версии, что де Ланда действительно просто заботился о вере и отечестве, а свою операцию спланировал ещё задолго до лета 1562 года, дожидаясь только, пока всё будет готово и появится повод для начала «военных действий». Я даже не исключал, что вся история с монастырём св. Михаила-архангела и его любопытным ключником была частью этого плана, и о существовании некой пещеры с идолами брату де Ланде было прекрасно известно и раньше, но он приберегал её до нужного дня.

Поскольку сам де Ланда предпочитал отмалчиваться, а Ягониэль считал вопрос исчерпанным, у меня оставалась только одна надежда найти объяснение этому несоответствию. Я должен был заполучить следующую главу дневника и перевести её.

Ни утром, ни днём заснуть мне так и не удалось, хотя я честно отлёживался в кровати с закрытыми глазами. Не знаю, что больше мне мешало забыться — то ли, что моё бедное тело окончательно запуталось в часах, отведённых ему на сон и на бодрствование, или же лихорадочные мысли, несущиеся со всех сил, словно зверёк в колесе, но не находившие выхода и остававшиеся на месте.

Тем не менее, на вылазку в контору я решился только после обеда. Словно на рыбалке, я боялся спугнуть заветную рыбину излишней суетой. Чем докучать надменному хлыщу за компьютером, лучше чуть подождать… Пусть каждая минута терпения даётся мне с трудом, пусть нужно всё время отвлекать себя от желания встать и пойти наконец в треклятое бюро, зато за эти шестьдесят секунд возрастает вероятность того, что кожаная папка с новым заказом уже будет ждать меня там. Вынимать сети, чтобы поглядеть, кто в них заплыл, я отправился часа в четыре, хотя изначально собирался сделать это буквально перед самым закрытием бюро.

В последние дни сильно похолодало, и дожди шли всё реже, но сейчас случился как раз один из тех пасмурных вечеров, когда свинцовые капли, падающие со свинцового неба, обещали неминуемый ливень. Зонта я с собой, как назло, не захватил.

За полсотни шагов до конторы меня вдруг охватило нехорошее предчувствие. Больно кольнуло в виске, и я отчего-то подумал, что никакой главы сегодня не получу. Дорого бы я теперь отдал, чтобы всё ограничилось только этим.

Когда я приоткрыл дверь и проскользнул внутрь офиса, сотрудник бюро вздрогнул так, будто увидел привидение. На нём просто лица не было: глаза нервно бегали по сторонам, руки бессмысленно ворошили кипу бумаги, сваленную на столе, а волосы были всклокочены.

— Что с вами? — спросил он меня.

— Со мной? — опешил я, собираясь задать тот же вопрос ему.

— Вы себя в зеркале видели? Нет, серьёзно, у вас всё в порядке?

Нешуточная тревога, которая послышалась мне в его голосе, заставила меня подойти к окну и взглянуть мельком на своё отражение. В зеркало я не смотрелся уже довольно давно. Последние бессонные дни сказались на моей внешности не самым лучшим образом: глаза ввалились, подбородок и щёки покрыла растущая клочками щетина, да и о причёске я, естественно, тоже не подумал.

— Плохо спал, — признался я, вернувшись к его столу.

— Понимаю, — заверил меня клерк. — Ну а вообще… Ничего такого… Плохого… — он осторожно, как нащупывающий дорогу сапёр, подбирал верные слова, стараясь не сказать слишком много.

Наткнувшись на мой подозрительный взгляд, он умолк в нерешительности, а потом, собравшись всё-таки с духом, разом закончил:

— Ничего странного с вами не происходило в последнее время?

— Что вы имеете в виду? — я изобразил на лице наивное недоумение, насколько мне это позволяли моя сомнительная щетина и глаза разбуженного в неурочный час вампира.

— Ну и слава богу, — он предпочёл не вдаваться в подробности. — Неважно, это всё ерунда… — его блуждавшие зрачки остановились на какой-то отдалённой точке в пространстве и расфокусировались, он замолчал.

— Я вообще-то зашёл узнать, нет ли у вас следующей части этого заказа, помните, архивные материалы, — подождав с минуту, сказал я.

Он снова дёрнулся, словно дотронулся до обнажённого электропровода, и уставился на меня так, как будто видел впервые.

— Следующей части заказа, — повторил я, надеясь, что моя настойчивость всё же выведет его из этого околокоматозного состояния.

С ним явно недавно случилось что-то очень неприятное, но моё любопытство было пригашено чудовищной усталостью и желанием во что бы то не стало заполучить следующую главу книги, поэтому пускаться в расспросы я не стал.

— Нет! — выпалил он.

— И вы даже не знаете, когда приблизительно будет? — кусая губу, спросил я.

— Больше не будет. Мы больше не работаем с этим заказчиком, — моргнув, медленно, словно слова давались ему с большим трудом, выговорил клерк.

Перед моими глазами вспыхнули маленькие звёздочки, и пол поехал в сторону, пытаясь свалить меня с ног, так что мне пришлось ухватиться за прилавок. Глубоко вдохнув, я тряхнул головой и постарался собраться с мыслями.

— То есть как это не работаете?

— Вообще. И вам не советую. Сегодня милиция приходила, — он снова задумался.

— При чём здесь милиция? — подхлестнул его я.

— И не просто милиция, а уголовный розыск. Начали расспрашивать, какими переводами мы занимаемся, так всё издалека, не бывает ли каких-то непонятных заказов, может быть, оборонных документов, или ещё чего-нибудь в этом роде…

— Кто же сдаёт секретные бумаги переводить в обычные бюро? — я улыбнулся, рассчитывая немного разрядить атмосферу, но он вовсе не был настроен на веселье; а, может, улыбка на моём измождённом лице выглядела так зловеще, что производила обратный эффект.

— Я то же самое сказал. Тогда они стали допытываться, как давно у нас работал наш испанист, что за человек он был, общались ли мы с ним не по работе, насколько быстро он обычно возвращал готовые переводы, не было ли к нему нареканий у заказчиков, и так далее.

— С ним всё-таки что-то случилось, с вашим испанистом? — наконец догадался я.

— Пропал без вести. За день до того, как вы пришли за второй частью перевода.

— И что милиция говорит?

— Но я это только вам, конфиденциально, хорошо? И то, потому что вы к этому отношение имеете. Вообще-то оперуполномоченный меня тут заставил расписку дать… — рассеянно сказал клерк. — Ну да ладно, вы же не станете… В общем, жил этот переводчик один, поэтому в тот же день его не хватились. Через некоторое время родные стали дозваниваться — к телефону никто не подходит. Пришли домой — дверь не заперта, имущество нетронуто, а человека нет. Милиция сразу не стала заявление о пропаже принимать, они обычно с такими делами неделю ждут, вдруг сам объявится. Не объявился.

— Ну а причём здесь вы и я?

— Основная версия — работа. Личной жизни у него никакой не было, врагов тоже, должен он никому не был, ограбить его не ограбили, деньги и вещи все на месте… Почти все.

— Что значит «почти»?

— Когда я этому оперу сказал про его последний перевод… Нет его там, вот что. Только человек исчез и папка эта проклятая. И никаких следов. Вот они от меня и добивались — кто заказывал, как выглядел, почему столько платил, что было в папке.

— И что?

Он долго не отвечал, с сомнением оглядывая меня, а потом, понизив голос, сказал:

— Я про вас им ничего говорить не стал, учтите. С вами же всё в порядке… А мне неприятности не нужны. Они тут и так собираются наблюдение устанавливать, среди клиентов уже слухи поползли из-за всей этой чертовщины. Так что вы больше сюда не ходите, пока не уляжется. Может, они его найдут…