Победители без лавров - Джон Квирк

Ветераны встали, подняли руки и, склоняясь в восточном поклоне, выкликнули:

— Слава! Слава!

Новички, пробывшие в лагере всего три недели, смущенно ухмылялись и радовались тому, что появилась новая мишень для насмешек.

Уинкворт, крайний нападающий, приехавший из Джорджии больше года назад, схватил свободный стул и подвинул его Дэвиду.

— Ваш трон, ваше величество!

Дэвид стоял весь красный.

— Это твое место, Бэттл, — сказал тренер.

Тренеры отошли от Тэрнера и Карчера и сели за стол совета рядом с Куганом Большой Медведицей.

Тэрнер и Карчер, не дожидаясь приглашения, бросились к свободным стульям. Дэвид продолжал стоять в нерешительности.

— Вот же твой трон, Хайсмен, — сказал Уинкворт.

Дэвид торопливо сел. Байт взобрался на стул и потребовал внимания.

— Господа, наступил незабываемый момент. Вы и внукам своим будете рассказывать о том дне, когда завтракали за одним столом с величайшим человеком. Представляю вам Дэвида Бэттла.

— Кто он такой? — громко спросил Уинкворт.

— Представляю вам мистера «Нотр Дам»!

Команда прокричала «ура».

— Представляю вам мистера «Все-все-всеамериканская сборная»!

— Кто он? — опять завопил Уинкворт.

— Представляю вам мистера героя «Звезд» — звезду первой величины!

Команда завопила.

— Представляю вам мистера не-единожды-а-дважды Хайсмена!

Вновь грянули дружные вопли. Половина команды опять вскочила и отвесила Дэвиду восточный поклон.

— Речь! — потребовал Уинкворт.

Байт поднял руки над головой и прогнусавил:

— Просим папского благословения! Ваше святейшество, благословите нас!

Дэвид побагровел. Он сидел не шевелясь.

Белкрэнк, защитник из Южной Калифорнии, заорал:

— Вырезки из газет! У кого есть вырезки из газет про него?

— Мистер Хайсмен, вы, конечно, привезли с собой газетные вырезки? — осведомился Байт.

Дэвид окаменел, чувствуя себя бесконечно несчастным.

— Наш герой еще и скромен! — продолжал Байт. — Ну, что же, к счастью, я сам принес газету. — Байт швырнул на стол первую страницу «Детройт леджер». — А теперь, Хайсмен, брось стесняться и расскажи нам все. Ты же среди друзей.

Дэвид увидел заголовок: «Львы» приветствуют Дэвида Бэттла.

— Читай, Хайсмен.

Дэвид смотрел прямо перед собой, испытывая невыразимые мучения.

Куган Большая Медведица, центральный полузащитник, спокойно сказал со своего места:

— Встань и читай.

Дэвид посмотрел на знаменитость. Уэллмен из-за спины Кугана чуть-чуть дернул головой. Это был приказ., дружеский приказ не упираться.

Дэвид встал. Он взял газету и тихо прочел:

«Дэвид Бэттл, всеми признанный игрок сборной Америки…»

— Громче, Хайсмен! — закричал Байт. — В Бирмингеме тоже слушают!

Дэвид стал читать громче.

— «..дважды завоевывавший заветный приз Хайсмена… выдающийся футболист университетской команды, единственная надежда „Звезд“ против „Гигантов“, капитан „Нотр Дам“, завоевавший больше призов, чем кто-либо за всю историю футбола, сегодня прибывает в тренировочный лагерь „Детройтских львов“ в Крэнбруке. Сообщают, что со времени прихода Рыжего Грзйнджа в команду „Чикагских медведей“ еще ни один новичок не получал столько…»

Дэвид в мучительном смущении умолк.

— Но ведь это еще не конец! — сказал Байт.

Дэвид отложил газету.

Белкрэнк заявил:

— Я хочу послушать про то, что без тебя нам чемпионами не стать… Мистер Хайсмен, а это правда, что без вас нам чемпионами не стать?

Дэвид сел и принялся быстро работать вилкой, не замечая, что он ест…

— Ты меня разочаровал, Хайсмен, — сказал Байт. — Ты на банкетах, когда получал призы, тоже скромничал? Ну, конечно, скромничал. И, конечно, говорил, что все заслуги принадлежат и твоей мамочке, и школьному тренеру, и фабрике набрюшников, и божественному провидению. Скажешь, не так? Жалко, что я не слышал этой речи!

Дэвид глотал не жуя.

Байт повернулся к команде.

— По-моему, вы его не цените, как надо. Знаете ли вы, что сделал этот футболист? Знаете?

— А что он сделал? — спросил Уинкворт.

— Нет, правда! Он дважды завоевал приз Хайсмена! Вы только подумайте!

— Этот самый коротышка? Дважды завоевал приз Хайсмена?

— Да, сэр, этот самый коротышка. И от этого самого коротышки зависят результаты нашего сезона.

Дэвид положил вилку на стол. Губы его были плотно сжаты.

— Тихо! — скомандовал Байт. — Король Хайсмен хочет говорить.

Тренер Уэллмен тщетно пытался перехватить взгляд Дэвида. Дэвид отодвинул стул. И вдруг Билли Тэрнер, блокировщик из сборной «Звезд», полетел на пол. Он вскочил, смущенно улыбаясь, и сказал:

— Здорово, ребята!

Но игроки едва удостоили Тэрнера взглядом.

Дэвид открыл было рот, однако Тэрнер прервал его.

— Раз уж я стою, то позвольте представиться, как положено. Я Билли Тэрнер из Арканзаса. И хочу сказать вам, что я тут огляделся и вижу, что ребята вы симпатичные.

В столовой вдруг стало совсем тихо.

— Кто это дернул тебя за цепочку? — холодно спросил Байт.

— Дернул за цепочку? А я-то и не понял. У нас в Арканзасе за цепочки еще не дергают. Живем по старой моде. В наших уборных не цепочки, а ручки. А здорово сказано. Возьму себе на вооружение.

Бэрлингейм, полузащитник, игравший в команде уже шесть лет, процедил сквозь зубы:

— Сядь, зелень.

Билли Тэрнер улыбнулся еще шире.

— Дайте и нам поговорить. Не все же Дэви трепаться!

— Сядь, зелень.

Тэрнер продолжал улыбаться, но голос его стал другим.

— Сяду, когда кончу говорить.

Байт подошел к Тэрнеру и приставил палец к его груди.

— А ну, проваливай! И так уж наговорил достаточно. Да кто ты такой?

Тэрнер посмотрел в лицо дюжего блокировщика, место которого ему предстояло занять, и ответил:

— Я парнишка из деревни и люблю баловаться. Вот я и подумал, может, вы, городские, и про меня вспомните. На черта вам сдался этот коротышка полузащитник.

Байт опять ткнул его пальцем в грудь, но Тэрнер продолжал:

— У «Кабанов» меня прозвали Брехуном. Уж если начну говорить, меня так просто не остановишь. А еще меня звали Прямоносым. Вот посмотрите. Нос у меня прямой. Я единственный футболист на юго-востоке с целой переносицей. А почему? А потому, что я не ждал, когда меня ударят, а бил сам. Я люблю хорошую, добрую шутку и честную игру.

— Ну, довольно, Тэрнер, — сказал великий Куган.

— Не совсем, мистер Куган, — покачал головой Тэрнер. — По-моему, вам всем интересно выслушать сообщение из Чикаго. Мы выбрали Дэви Бэттла капитаном после первых же дней. Это замечательный футболист. И чертовски хороший парень, можете мне поверить.

Тренер Уэллмен не знал, как поступить. Вмешаться? А что он скажет? Нет, лучше не вмешиваться.

Тэрнер обвел взглядом столовую и неторопливо опустился на стул. Дэвид думал: «Зачем? Зачем тебе понадобилось вмешиваться, Билли? Ради бога, дайте мне возможность самому драться за себя!»

Наступило зловещее молчание. Куган Большая Медведица встал. Развернул толстую сигару. Закурил и выпустил в потолок облако дыма. Поглядел на Дэвида, потом на Тэрнера, сказал:

— Зеленое трепло.

С этими словами он вышел из столовой, продолжая дымить сигарой.

Дик Кин, помощник тренера, шепнул Уэллмену:

— Черт! Только скандала нам и не хватало!

Уэллмен шепнул Холмквисту, второму тренеру:

— Постарайся, чтобы они задали сегодня на поле жару этому трепачу Тэрнеру. — Потом он встал и объявил: — На занятия! Нападающие с Холмквистом в комнате номер сто один. Защитники и крайние — с Кином в комнате номер сто два. Выход на поле в три. В полной форме.

█

Дэвид по привычке сел в заднем ряду.

— Сядь-ка лучше здесь, Бэттл! — сказал Кин.

Дэвид встал, пошел вперед и сел на свободное место рядом с Куганом. Тот смерил его холодным взглядом, но ничего не сказал.

Кин вручил Дэвиду тетрадь в черном переплете.

— Вот твой молитвенник, Бэттл. Он тебе понадобится больше, чем тот, который ты читаешь в часовне. Сколько комбинаций было у вас в Саут-Бенде?

— Сорок. Основных — около пятнадцати.

— А в этом молитвеннике их сто пятьдесят. Придется тебе полотеть. Три ближайших вечера сиди над этой книгой как проклятый. И смотри не потеряй. За утерю— штраф триста долларов. Есть вопросы?

Дэвид покачал головой. Вопросов у него не было. Сто пятьдесят комбинаций! Как можно за три вечера изучить сто пятьдесят комбинаций?

— Есть вопросы? — повторил Кин и подождал ответа.

Дэвид сказал:

— Вопросы будут, когда я узнаю немного больше.

— Тебе знакома общая схема наших атак?

Дэвид кивнул.

— Ну, и что ты о ней знаешь?