Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Австрия, до Марта месяца 1812 года, не заключала с Францией никаких обязательств; но, видя приближение разрыва России с Наполеоном, собирала в Галиции наблюдательный корпус, желая в возгоравшейся войне сохранить вооруженный нейтралитет. Наполеон не согласился на сие желание и требовал, чтобы Венский Двор соединился с ним союзным договором[21]. Победителю не могли отказать; Австрийский Посол в Париже, Князь Шварценберг, получил приказание заключить союзный договор, который и подписан 2 Марта. Сущность его состояла в том, что Австрия и Франция ручались в неприкосновенности своих владений и обязывались, в случае нашествия на них, помогать одна другой 30-тысячным корпусом. Наполеон желал первоначально, чтобы сей корпус состоял из 50 000 человек, на что, однако же, не склонился Император Франц. Во время войны России с Францией Австрия обязывалась выставить обещанные 50 000 к Апрелю и подчинить их начальству Наполеона, с тем чтобы корпус не был раздробляем, но оставался всегда в совокупности. Наполеон ручался, что Галиция останется за Австрией, которой, однако, предоставлялось на волю, если она пожелает, обменять Галицию на Иллирию. В случае счастливой войны против России Наполеон обещал Венскому Двору вознаграждение за его участие. Он хотел, чтобы начальство над вспомогательным Австрийским корпусом было поручено одному из Эрцгерцогов, дабы тем показать всему свету, сколь тесен союз его с Австрией; но предложения, сделанные по сему предмету Эрцгерцогам Карлу и Иоанну, не были ими приняты, и Главнокомандующим назначен Князь Шварценберг.

Известие о сем союзе пришло к Государю в то самое время, когда Его Величество был готов дать армии повеление двинуться за Неман, если бы войска Наполеона перешли на правый берег Одера или стали подходить значительные подкрепления к тем корпусам, которые находились на Висле. Французы начинали уже исподволь, в небольших отделениях, переправляться через Одер. Главнокомандующий 1-й армией, Барклай-де-Толли, находившийся в Вильне, испрашивал у Императора разрешение на движение наступательное, донося, что пора трогаться вперед; но нечаянная весть о союзе Австрии с Наполеоном изменила намерения Государя насчет действий за Неманом. Его Величество отвечал Главнокомандующему: «Важные обстоятельства требуют зрелого размышления о том, что нам предпринять. Посылаю вам союзный договор Австрии с Наполеоном. Если войска наши сделают шаг за границу, то война неизбежна и по сему договору Австрийцы будут находиться позади левого крыла наших армий. С другой стороны, Французский Посол положительно уверяет, что Мемель и Кенигсберг не будут заняты и что он шлет повеление от Наполеона остановить движение войск к сим городам, если бы оно было исполнено каким-либо из Французских генералов, для чего уже отправлен им адъютант с поручением объявить о том Маршалу Даву. Я немного полагаюсь на такие уверения, но их должно принять в уважение. По приезде Моем в Вильну окончательно определим дальнейшие действия. Между тем возьмите меры, чтобы все было готово, если решимся начать войну, и ни в чем не случилось остановки»[22].

Вслед за известием о союзе Наполеона с Австрией Государь получил донесение о приближении Французских войск к Кенигсбергу. Хотя Его Величество не имел еще ответа, каким образом принял Наполеон последние предложения, посланные 27 Марта, и не знал еще о безуспешных настояниях Своего Посла в Париже, однако же почел нужным отправиться к армии в Вильну. Поутру, в день отъезда, Император писал Шведскому Принцу: «Известия об Австрии неприятны; но с постоянством и твердостью надеюсь кончить успешно приближающуюся борьбу. Разделяю мнение Вашего Высочества не отвергать конгресса, если Наполеон предложит его, с тем, однако же, чтобы первым условием переговоров была независимость северных Держав. Без крайней необходимости Я не буду начинателем. Приехав в Вильну, Мне легче будет судить о положении дел и о том, что предпринять».

9 Апреля, в два часа пополудни, Государь отправился в армию. В коляске с Его Величеством находился Обер-Гофмаршал Граф Толстой. Перед отъездом Император слушал в Казанском Соборе молебствие, которое совершал Новгородский Митрополит Амвросий. Тысячи молившихся о благополучном путешествии наполняли церковь: ни для кого уже не была тайной настоящая причина отъезда ИМПЕРАТОРА. Все знали, что Монарх отправлялся туда, где должна была решиться участь Отечества, а с ним и Европы. 14 Апреля приехал Император в Вильну. Кроме адъютантов Его Величества, находились при особе Его: супруг Великой Княгини Екатерины Павловны, Принц Георгий Ольденбургский, Канцлер Граф Румянцев, генералы: Беннигсен, Граф Аракчеев и Граф Армфельд, Действительный Тайный Советник Граф Кочубей, Государственный Секретарь Шишков, Статс-Секретарь Граф Нессельроде – и бывшие прежде в Прусской службе: Министр Барон Штейн и Генерал-Майор Фуль, которого мнения насчет войны тогда много уважались.

Первые две недели прошли в смотре войск, для чего Государь ездил по местам расположения 1-й армии. Исправнейшей дивизией найдена была 3-я пехотная, Коновницына. Император назвал ее образцовою и поставил в пример прочим. «У нас все еще смирно, – писал Государь к Генерал-Фельдмаршалу Графу Салтыкову от 19 Апреля. – Армия в самом лучшем духе. Артиллерия, которую Я успел осмотреть, в наипрекраснейшем состоянии. Возлагая все упование Мое на Всевышнего, спокойно ожидаю дальнейших событий». Ожидание было непродолжительно. Наполеон между тем отправился из Парижа в Дрезден, куда прибыл 4 Мая. Перед отъездом послал он к Государю своего Генерал-Адъютанта Графа Нарбонна с предложениями, по-видимому, клонившимися к миру, но на самом деле целью Наполеона было только выведать настоящие намерения Государя и узнать, что происходило в Вильне[23]. Вместе с тем Наполеон велел армии перейти через Одер и приблизиться к Висле.

В исходе Апреля приехал в Вильну Граф Нарбонн. «Сообщения, которые он Мне привез, – писал Государь Наследному Шведскому Принцу, – содержат в себе множество несправедливых жалоб на Россию и много такого, что истолковано совершенно в превратном виде». Сии жалобы также были пространно изложены в доставленной Нарбонном ноте Французского Министерства. В ответе нашем пояснили самым подробным образом все спорные статьи, возникшие в течение двух лет; повторили все, что с 1810 года было поставляемо на вид Наполеону о несправедливости нератифицированной им конвенции, касавшейся Польши, об Ольденбургском деле, о торговле с нейтральными Государствами, о точном соблюдении Россией Тильзитского договора, о нарушении сего трактата Наполеоном. В заключение объяснены были обстоятельства, которые побудили Государя заботиться о средствах к обороне. Развитие сих средств было потом выставлено Наполеоном единственной причиной разрыва, между тем как они были только естественным следствием насильственных мер, посредством коих Французское владычество распространялось и приближалось к России. Виды на будущее, столь несогласные с сохранением всеобщего спокойствия, предписывали пещись о безопасности Империи. Что сталось бы с Россией, если бы она иначе судила о событиях, совершавшихся перед целым светом, внушавших столь справедливые опасения, и без принятия оборонительных мер дожидалась сбора более 500 000 человек в сопредельных ей землях? Ее вооружения соответствовали вооружениям Франции, армии коей, равно как и войска ее союзников, все более и более подвигались к Неману. В таком положении дел оставалось одно средство для избежания войны, и это средство находилось во власти Наполеона, а именно: согласно предложениям Государя очистить Пруссию и Шведскую Померанию и потом приступить к переговорам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});