Удар акинака - Анатолий Анатольевич Логинов

головным «Якумо». Что позволило ускользнуть крейсеру «Токива» от обстрела и на полной скорости покинуть поле боя. Основная стадия боя фактически завершилась после второго столкновения колонн броненосцев. У японцев получили сильные повреждения «Фудзи» и «Сикисима», у нас имелись обширные повреждения на броненосце «Пересвет», а броненосный крейсер «Юрий Долгорукий» вынужден был выйти из строя. Японцы вынуждены были отходить курсом не север. Наши броненосцы и броненосные крейсера занялись добиванием не сумевших отойти поврежденных японских кораблей.

После обстрела артиллерией броненосцы были окончательно добиты торпедами. В результате японцы потеряли потопленными броненосные крейсера «Асама» и «Якумо», эскадренные броненосцы «Фудзи» и «Сикисима». У нас требуют серьезного ремонта эскадренный броненосец «Пересвет», броненосные крейсера «Юрий Долгорукий» и «Адмирал Спиридов». По результатам второй части боя получили попадания двенадцатидюймовыми снарядами…, — Николай Лаврентьевич опять перечислил попадания и их последствия. — Кроме того, во время боя крейсерами «Алмаз» и «Яхонт» артиллерийским огнем уничтожены крейсера-купцы «Касуга-мару» и «Дайнан-мару». В ходе боя погибла часть командного состава крейсера «Юрий Долгорукий», включая капитана первого ранга Миклуху, вследствие попадания двенадцатидюймового снаряда в боевую рубку. Кроме того погибли…, — Кладо перечислил убитых офицеров. — В бою подтверждена эффективность добронирования боевых рубок. Кроме того выявился следующий недостаток современной схемы управления кораблем во время боя — концентрация в боевой рубке слишком большого количества функций: управление кораблем, артиллерийским огнем, торпедными аппаратами, определение расстояний по дальномеру, сигнализация, связь с машиной, голосовая передача, рассылка ординарцев, передача приказаний по тушению пожаров, связь с трюмным механиком по борьбе с креном, заделке пробоин и уборке воды с палуб. Следует из боевой рубки выделить в самостоятельные посты управление артиллерийским огнем и торпедными аппаратами и определение расстояний по дальномерам. На флагманском корабле для командования эскадрой нужна особая рубка.

— Имеются ли дополнительные сведения о действии нового снаряжения девятидюймовых снарядов? — уточнил главный инспектор морской артиллерии генерал-майор Дубров.

— Только полученные ранее, — ответил, сверившись по бумагам, Кладо.

— Таким образом, можно считать доказанным, что английский флот передал Японии не четыре, а все пять кораблей типа «Канопус». Причем пятый во время войны. Мы сможем заявить протест по этому поводу? — задал неожиданный вопрос император.

— К сожалению, ваше императорское величество, никаких официальных подтверждений этому не имеется, — сразу отреагировал начальник морского главного штаба адмирал Рожественский. — Только показания пленных офицеров.

— Жаль, — коротко ответил император. — Продолжайте, господа.

— Прошу слова, — сразу же перехватил инициативу генерал-майор Дубров. — Раз новое снаряжение показало себя лучше предыдущего, необходимо поставить производство тротила в России. О чем прошу обязательно записать в решениях совета.

— Господа совет! — попросил слова адмирал Вирениус. — В докладе о сражении не отражены сведения о трудностях пристрелки на больших дистанциях при стрельбе из орудий двух калибров. Учитывая же сведения о постройке нового английского броненосца «Неприступный»[22] считаю необходимым начать проектирование броненосца с вооружением из одних двенадцатидюймовых орудий.

— Предлагаю не торопится. Подвести окончательные итоги по применению различных родов оружия мы сможем лишь в конце войны. Не мешало бы также узнать более точные характеристики нового английского корабля, — возразил Рожественский.

— Но новое орудие необходимо начать проектировать прямо сейчас, вне зависимости от проектирования новых кораблей, — тотчас высказался генерал-майор Дубров. — При этом основным принципом конструирования новых орудий для флота российского должно быть сочетание сравнительно умеренной начальной скорости с тяжелым снарядом. При этом скорость тяжелого снаряда должна быть не менее двух тысяч восьмисот футов в секунду. Что требует удлинения стволов артиллерийских орудий до пятидесяти калибров, а весьма вероятно и более, что обусловлено возросшими дальностями прицельной стрельбы.

— Это потребует дополнительного финансирования, — заметил молчавший до этого морской министр адмирал Дубасов. И посмотрел на императора. — И чем быстрее мы их получим, тем быстрее спроектируем новые орудия.

— Надо будет — выделим, — успокоил министра царь. — Не сразу и не чрезмерные суммы, но выделим. Пока, сами понимаете, господа адмиралы, армия требует дополнительных расходов из-за перевооружения на скорострельную артиллерию и дополнительное пулеметное вооружение. Состояние морской артиллерии пока, как я вижу из докладов, неплохое, и существующие орудия нисколько не уступают имеющимся на противостоящих флотах. Или я ошибаюсь?

— Никак нет, ваше императорское величество, вы правы, — ответил Дубасов. — Только у нас нет уверенности, что существующее положение сохранится надолго. К тому же потери текущей войны обязательно потребуют замены новыми кораблями. А вооружать новые корабли старыми пушками — все равно, что вливать старое вино в новые мехи.

— Но новое вино в старые мехи никто не льет, — ответил ему библейской цитатой император. — Поэтому не будем спешить. Начинайте проектирование, но не более того. А окончательно решать будем уже после войны.

— Так точно, ваше императорское величество, — согласился Дубасов. — Еще какие вопросы будут, господа Совет? Нет? На этом обсуждение боя у острова Гуам предлагаю завершить. Второй вопрос, о минном вооружении. Докладывайте, господин адмирал.

Константин Павлович Пилкин неторопливо раскрыл лежащую перед ним папку с бумагами и начал медленно зачитывать свой доклад. Надо заметить, слушали его внимательно, несмотря на негромкую речь с частыми остановками для восстановления дыхания. Константин Павлович, надо заметить, являлся одним из крупнейших специалистов по самодвижущимся минам (торпедам) в русском флоте и, можно сказать, основоположником минной (минно-торпедной) службы флота российского. Ветеран Крымской войны, участвовавший в знаменитой обороне Петропавловска-Камчатского, участвовавший в испытаниях и выбиравший первых российских производителей «мин Уайтхеда» готовился в этом году уйти на заслуженный отдых. Но пока продолжал участвовать в заседаниях Адмиралтейств-совета и даже сохранил достаточно сил и ума, чтобы прислушиваться к предложениям молодых офицеров минной службы.

Один из которых и прислал записку, ставшую основой зачитываемого «дедом Костей» доклада. Еще десять лет назад лейтенант Назаров, проводя на Черноморском флоте эксперименты с подогревом сжатого воздуха, докладывал: «Результаты этих опытов… показывают, что погревание сжатого воздуха в самодвижущихся минах является могучим средством для увеличения их скорости и дальности». Первой торпедой Уайтхеда с «сухим» подогревом сжатого воздуха стала торпеда образца тысяча девятьсот восьмого года. Приобретенная в том же году для Российского флота, она уже готовилась к производству на отечественных заводах. Однако тот же капитан первого ранга Назаров, который проводил опыты с увеличением хода торпед, отмечал в своей записке, что для уверенного поражения современного броненосца даже заряд торпеды калибром восемнадцать дюймов будет недостаточен. По его расчетам калибр новой торпеды необходимо иметь на уровне десяти пудов тротила. Но такой заряд даже в недавно принятые «самодвижущиеся мины образца одна тысяча девятьсот четвертого и девятьсот восьмого года» разместить практически не представлялось возможным, поэтому требовалось переходить на более крупный калибр. В качестве такого Назаров и Пилкин предлагали двадцать один дюйм (533 мм).

Спорить с ветераном не решился