Воронье - Ингрид Нолль

– И почему же? – Как ни старался Поль, этот вопрос прозвучал упреком.

Утром она была у парикмахера, потом в супермаркете, ведь сейчас все-таки Пасха. Но отец об этом знал, накануне она его предупредила.

Поль ногой подтащил к себе носовой платок, валявшийся под кроватью. Он не хотел слушать оправдания матери. Как женщины умеют лгать, как убедительны бывают визиты в парикмахерскую, а на самом деле они лежат в это время в постели и любовники подают им шампанское.

Она резко сменила тему разговора:

– Ты, случайно, не знаешь, где Ахим? Не могу его найти. Правда, у него всегда был здоровый сон, и его разбудить не так просто, как тебя!

Поль не знал, где Ахим, но по вопросу понял, что в первую очередь она позвонила младшему сыну.

В таком своеобразном состоянии между сном и бодрствованием у Поля опять появилось чувство, что все события последних нескольких дней просто морок. Ему не стоило пить снотворное, больше всего была нужна ясная голова. Теперь еще проклятая обязанность помочь маме в организационных вопросах! Держать ее за ручку может и Ахим, если, конечно, не нашлось еще охотников. Правда, можно было надеяться, что в ожидании скорой встречи с сыновьями она некоторое время будет держать любовника на расстоянии.

Чем дольше Поль валялся в кровати, тем яснее он осознавал, что отца больше нет. Мысли крутились вокруг одного: насколько мать, брат и даже он сам виноваты в смерти отца. Через полчаса босиком, в пижаме он прошлепал в кухню и заварил себе растворимый кофе, уселся на неудобный высокий табурет и долго сидел, уставившись на черную жидкость.

В последние недели он часто думал об отце и жалел, что они так редко разговаривали друг с другом. Поль очень мало знал о детстве и юности отца. Были л и у него подружки до женитьбы? Ходил ли он на сторону во время лечения в санаториях или командировок? Любил ли свою семью, несмотря на то что вел себя как тиран? Как он пережил то, что у матери, получившей наследство, денег стало гораздо больше, чем он заработал за всю жизнь? Вопросы, вопросы… Ответы на которые Поль уже никогда не получит.

Хотя Поль и осуждал мать за измену отцу, ее глухой, срывающийся голос встревожил его. Он достаточно хорошо знал ее – мать была в отчаянии. Поскольку она не поехала с утра в больницу к мужу только для того, чтобы провести несколько часов с любовником, основания для угрызений совести вполне могли быть. Поль снова и снова пытался найти объяснение ее поведению. Может быть, родители давно уже договорились между собой закрыть глаза на внебрачные связи? С другой стороны, едва ли можно было себе представить, что их консервативно настроенный и авторитарный отец способен на такое.

Но ведь и сам Поль обманывал жену – ему не пристало осуждать мать за то же самое. Перед его мысленным взором тек Майн, а в потоке, как сорванный цветок, плыла мать в розовом платье. Испугавшись своих видений, Поль схватился за телефон. К сожалению, на этот раз в трубке звучали только сигналы «занято».

10. Денежный мешок

В Пасхальную субботу Аннетте пришлось обойтись без Поля, зато появилась ее секретарша с букетом цветов и коробкой шоколадных яиц. «Шоколад от шефа, – пояснила Джессика. – Радуйся, что он прислал тебе конфеты, а не упаковку творожков. Шоколад по крайней мере можно передарить».

После разговора, начавшегося так весело, Аннетта с некоторым разочарованием поняла, что она в фирме не так уж незаменима. Ее командировку в Венесуэлу без проблем перенесли на неопределенный срок. Довольно скоро попрощавшись со своей сослуживицей, которую у больницы ждал приятель, Аннетта принялась лениво листать дамский журнал, который оставила ей Джессика. Лучше бы это была серьезная газета для деловых людей.

Сегодня никаких сюрпризов ждать не приходилось, потому что она лежала в хирургическом отделении, к которому Маркус не имел никакого отношения.

Когда он все же заглянул к ней после обеда, Аннетта была приятно удивлена.

– Не думала увидеть тебя сегодня. У тебя ведь выходной? – спросила она.

Выяснилось, что так и есть, он зашел ненадолго, нужно было забрать результаты исследований для какого-то медицинского заключения.

– Ты отлично выглядишь, – сказал Маркус искренне, но Аннетта посчитала комплимент сомнительным. Ее шелковая ночная сорочка подходила для поездок, потому что ничего не весила, но в больнице этот наряд был несколько не к месту. Поль, разумеется, вытащил из чемодана то, что попалось под руку, но сестры в больнице поглядывали на нее с осуждением.

К счастью, Маркус не собирался подозревать ее в намерении соблазнять врачей, потому что язвительно осведомился:

– Ну, и где же наш благоверный?

Аннетта простила ему это выражение.

– Поль звонил и сказал, что не очень хорошо себя чувствует, – ответила она. – Когда я смогу поехать домой?

Маркус ответил, что это решать коллегам из хирургии, но, насколько ему известно, никто из врачей не возражает против скорой выписки.

– Может быть, они еще сделают один рентгеновский снимок руки, и если там все в порядке, во вторник Поль уже сможет тебя забрать, – сказал он. Потом весело предложил: – Давай сходим в мой кабинет, посмотрим, как ты справишься с небольшой прогулкой.

Он осторожно помог Аннетте расправить рукав кимоно на загипсованной руке.

По бесконечно длинному коридору они добрели до кабинета. Маркусу нужно было забрать истории болезни и диктофон.

Аннетта опустилась в синее кресло мягкого уголка и с любопытством огляделась. На письменном столе в серебряной рамке стояла фотография женщины, однако без приметного живота.

Аннетта невинным тоном поинтересовалась:

– Это она?

Казалось, Маркус лишь для того и затеял эту прогулку, чтобы рассказать о первой встрече со своей возлюбленной: в тот день Кристина стояла на стремянке и, насвистывая, мыла окна в его комнате. Ему понравилась ее жизнерадостность, и он завел с ней долгий разговор. Выяснилось, что она, как и бабушка Маркуса, родом из Вроцлава, изучала там германистику. Чтобы подзаработать и улучшить свой немецкий, во время каникул она работала в Германии. Теперь они с Кристиной живут вместе, и она учится в местном университете. «А теперь держись крепче: мы ждем ребенка!»

Никогда еще Аннетте не приходилось видеть такой радости на лице будущего отца. Правда, Маркусу скоро должно стукнуть пятьдесят, и надежд на отцовство у него давно не было.

– Ольга знает? – спросила она. Оказалось, что хотя Ольга и в курсе новой связи Маркуса, о беременности Кристины не знает.

– Честно говоря, – сказал Маркус, – мне трудно говорить об этом, ведь мы с ней очень хотели ребенка. Ольге будет больно узнать, что у нас получилось с первого захода.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});