Грех и чувствительность - Сюзанна Энок

— Ты намекаешь, что она подождала, пока мы уедем, а затем улизнула куда-то?

Валентин пожал плечами.

— Я не знаю. Она — не моя сестра. Но тот факт, что эта мысль не приходила вам в голову до настоящего момента, заставляет меня устыдиться знакомства с вами.

Герцог несколько мгновений смотрел на него с задумчивым выражением на лице. Наконец он принялся тихо и яростно ругаться.

— Ее горничная следила из окна за тем, как мы уезжаем, — пробормотал он. — Я заметил ее, но не придал этому значения.

— Но, у Нелл есть соглашение с нами, — возразил Закери. — Ей не нужно ускользать тайком.

— Это, мой друг, вероятно, зависит от того, что именно она замышляет. — Валентин подавил желание улыбнуться. Девчонка перехитрила братьев Гриффин, такое случается не каждый день. — Знаете, а ведь я могу ошибаться. Элинор может быть сейчас дома, в постели.

— Шей, поезжай и проверь, — приказал Мельбурн.

Не говоря ни слова, Шарлемань развернулся на пятках и выскользнул обратно в прихожую. Закери же двинулся в противоположном направлении, вглубь комнаты.

— Я посмотрю, какие из ее друзей уже здесь, — произнес он перед тем, как исчезнуть.

— Большинство из них, — подсказал Валентин.

— Деверилл, ты…

— О, нет! Только не это. Вы потеряли ее. Мне предоставлен свободный вечер. Утром я буду прятаться в вашем чертовом кустарнике. Но если ты выяснишь, куда она собирается отправиться завтра, пришлешь мне треклятую записку?

Мельбурн только коротко усмехнулся.

— Приятного вечера.

— Именно это у меня на уме.

— Итак, моя леди-лебедь, вы наслаждаетесь этим вечером?

Элинор заморгала. Она никогда не видела, чтобы канделябры светили так ярко, и продолжала ловить себя на том, что постоянно смотрит на массивную, отделанную серебром люстру, висящую над центром бального зала.

— Думаю, что я позволила себе слишком много бренди и… что там еще было?

— Ром, — ответил мужчина в полумаске, изображавшей черную лису. — Но вы выпили меньше, чем большинство присутствующих женщин.

С кривоватой усмешкой, Элинор сделала знак одному из лакеев, которые были одеты в костюмы мышей.

— Еще ром, пожалуйста, моя любезная мышь!

В углу медведь и другой лебедь упали в кресло, их маски прижались друг к другу, так же, как и их рты. На заднем плане оркестр, состоящий из флейт и ситаров[6], заиграл незнакомую мелодию, которая казалась экзотический и восточной. В это же время пара, одетая волками, мужчина и женщина, появились из одного из закрытых альковов на другой стороне комнаты. Рука волка-мужчины уверенно лежала на левой груди женщины, и на этой части тела едва хватало материала, чтобы считать ее прикрытой.

Другие приглушенные звуки — стоны женщин и более низкое ворчание мужчин — тревожили девушку еще больше. Она пыталась игнорировать их. Крепкие напитки помогли ей принять решение остаться, но при этом, кажется, адаптировали ее к недозволенным действиям, происходящим по всему дому. Элинор сделала еще один глоток рома и покачнулась.

Лиса подхватила ее под локоть и тихо прошептала в ухо:

— Вам нужно присесть ненадолго, моя леди-лебедь.

Экзотические духи смешивались с запахом спиртного и разгоряченных тел. После третьего бокала бренди голос разума в ее голове сделался нечленораздельным и неразборчивым, но даже та часть мозга, которая признавала, что она никогда еще не посещала ничего столь же порочного и дикого, осознавала, что ей не следует здесь находиться. Каждый раз, когда Элинор намеревалась предложить им уехать, в ее руке появлялся новый стакан, и в адрес ее храбрости и решимости следовала еще одна снисходительная насмешка.

— Да, — ответила она, ощущая, что ее голос звучит неразборчиво, — думаю, что я с удовольствием немного посидела бы.

Элинор сделала шаг вперед к свободному креслу, но пол под ее ногами оказался ниже, чем она ожидала. Споткнувшись, она упала бы лицом вниз на свою маску лебедя, если бы Стивен не подхватил ее.

— Осторожно, — проговорил он, судя по тону, забавляясь. — Пройдемте сюда. Здесь, в уединении, мы сможем немного расслабиться.

— Я действительно считаю, что должна отправиться домой, — сумела выговорить девушка, поднимая одну руку для равновесия. Хотя она и раньше выпивала много вина, хотя это случалось довольно редко, но Элинор не помнила, чтобы она при этом чувствовала себя такой… толстой и сонной. — Мы пробыли здесь уже довольно долго.

— Мы вскоре уедем, — согласился Стивен. — После того, как вы немного придете в себя. Мы же не можем позволить Мельбурну увидеть вас в таком состоянии, не так ли?

— О, нет! — Элинор приложила палец к его губам. — Ш-ш. Не произносите его имени. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, кто я.

— Хорошо, — Стивен отодвинул тяжелую портьеру и помог ей войти в небольшую комнатку, где были только кушетка и маленький столик, на котором стояла свеча. — Вот, пришли. Присаживайтесь, леди-лебедь.

Она с благодарностью упала на мягкую кушетку, чувствуя себя такой усталой, что могла уснуть прямо здесь и сейчас. Стивен уселся рядом с ней и протянул руку, чтобы стащить маску с ее лица.

— Так лучше? — спросил он.

Ее глаза сонно закрывались, но она заставила их открыться.

— Да, благодарю вас.

Он провел пальцем вдоль ее щеки.

— Вот и хорошо. Просто расслабьтесь несколько минут. Закройте глаза, если хотите. Я буду вас охранять.

Беспомощный смешок сорвался с губ девушки, когда ее веки опустились.

— Вы такой галантный.

Его палец снова погладил ее по щеке, затем скользнул вниз по ее горлу. Он задержался там на некоторое время, пока Элинор пыталась собраться с мыслями, чтобы попросить его прекратить это и отвезти ее домой. Затем палец скользнул еще ниже, по ее груди вдоль низкого выреза.

— Ты так прекрасна, Элинор, — пробормотал Кобб-Хардинг, и его губы накрыли ее рот, с такой силой всасывая и втягивая, что она едва могла дышать. Ткань на одном плече скользнула вниз, еще ниже опустив вырез ее платья, и внезапно рука накрыла ее обнаженную правую грудь, сжимая и дергая ее.

— Прекратите! — закричала она, но из ее рта послышалось только неразборчивое хныканье. Заставив свои глаза открыться, девушка смогла увидеть только черную полумаску лисы, маячившую над ней, и ощутить резкое дыхание с парами бренди на своем лице. — Нет.

— Я знаю, что тебе это понравится, — прошептал он, переместившись, чтобы стянуть платье с другого ее плеча. — Всем женщинам…

Вдруг в поле ее зрения появилась затянутая в черное рука. А кулак этой руки тут же встретился с острым носом лисы. Очень отчетливо Элинор увидела, как нос согнулся, а сам Стивен качнулся назад.