Герои Балтики - Владимир Шигин

К разбитому и беспомощному «Опыту» от борта «Сальстета» уже спешили шлюпки с абордажной партией. Когда они вступили на тендер, их взгляду предстала страшная картина: вся палуба была завалена мертвыми телами. Среди павших, находились несколько раненных, готовые отбиваться тесаками и отпорными крюками. У матросов не оставалось даже пуль! Впереди всех, широко расставив ноги, стоял лейтенант Невельской. С оторванной челюстью и свисающим вниз языком он был ужасен. Скрестив руки на груди, командир «Опыта» молча смотрел на своего противника.

Офицер абордажной партии демонстративно бросил саблю в ножны:

– Мы, англичане, умеем ценить истинную доблесть, а потому прошу быть вас на борту нашего фрегата не пленниками, а гостями!

Жестом Невельской показал, что иного выхода у него попросту не было.

Когда раненных «опытовцев» перетаскивали на «Сальстет», те успели разглядеть десятки мертвых тел, уложенных рядами на шканцах, рваный такелаж, разбитые пушки и развороченные ядрами борта.

– Хороши гости! – мрачно пошутил кто-то. – Не без гостинцев пришли к хозяевам!

Из воспоминаний отставного генерал-майора Баранова: «Нельзя не вспомнить о редком бесстрашии и хладнокровии особенно отличившихся в этом деле: товарища моего по корпусу, бывшего тоже гардемарином на тендере, а ныне отставного флота капитана 1 ранга Сухонина; штурманского помощника унтер-офицерского чина, впоследствии умершего на службе корпуса флотских штурманов капитаном, Халезова; и старшего нашего артиллериста, бывшего унтер-офицером, а ныне начальника морской артиллерии в Ревеле, полковника Федотова – старавшихся, все до сего усердно ими хранимое, бросать за борт и портить, чтоб не досталось неприятелю.

Посланные с английского фрегата шлюпки с офицерами, вооруженными солдатами и матросами, у всех нас, кроме капитана отобрали оружие; капитану же присланный с фрегата лейтенант объявил, что он не считает себя вправе взять саблю от такого храброго офицера и что только один капитан его фрегата может получить ее. Первыми были перевезены: командир и раненные, а потом уже остальная команда».

Историческая хроника гласит, что героическая и отчаянная защита «Опыта» внушила англичанам столь сильное уважение к команде тендера, что все оставшиеся в живых во главе с Невельским были почти сразу освобождены от плена и переправлены на берег. При этом Невельской оказался на высоте и здесь! Он наотрез отказался давать капитану «Сальсета» Баттосу за себя и за своих подчиненных расписку о дальнейшем неучастии в боевых действиях. Англичане повозмущались, но возиться с остатками перераненной команды у капитана Баттоса охоты не было никакой. Раненных хватало и своих! А потому, спустя несколько дней, команда «Опыта» была высажена на берег у Либавы.

Что касается «Опыта», то, вконец разбитый тендер, англичане передали своим союзникам шведам.

Любопытно, что узнав о подвиге «Опыта», император Александр распорядился никогда более не назначать Невельского ни к кому в подчинение, а предоставлять ему, по излечении, только самостоятельное командование кораблями. Попадание его в плен, велено было не считать препятствием к получению Георгиевского креста. Офицеры «Опыта» за совершенный подвиг получили годовой оклад жалования, а гардемаринам от «монарших щедрот» было выдано по сто рублей ассигнациями. Что касается матросов, то им было убавлено несколько лет службы, и все они были определены служить в загородные дворцы и на придворные яхты.

Дерзкое поведение маленького тендера наглядно показало всем, что легких побед у англичан на Балтике, скорее всего, не будет, зато крови может пролиться немало.

Дело «Всеволода»

Главные же силы противников встретились неподалеку от Балтийского порта на рассвете 14 августа. Старый линейный корабль «Всеволод», шедший концевым в эскадре Ханыкова, отстал от главных сил и был атакован английскими линкорами «Центавром» и «Импекэйблом». В течение часа «Всеволод» изо всех сил отбивался от превосходящего противника. Услышав выстрелы и поняв, что это ведет бой отставший «Всеволод», Ханыков немедленно развернул эскадру на контр – курс и устремился на помощь попавшему в беду кораблю. Завидев приближение русской эскадры, англичане пошли, а лучшее убраться. Поставив паруса, они отошли мористее к главным силам объединенной англо-шведской эскадры.

Адмирал Ханыков приказал командирам кораблей готовиться к генеральному бою. Одновременно он начал отход к Балтийскому Порту, рассчитывая принять сражение, заманив противника под огонь своих береговых батарей.

Избитый ядрами «Всеволод» тащил на буксире фрегат «Поллукс». В одиннадцать часов дня внезапно обрывается буксир и поврежденный «Всеволод», не имея возможности двигаться самостоятельно, был вынужден бросить якорь у мыса острова Рогге в шести милях от Балтийского Порта. На помощь «Всеволоду» Ханыков немедленно выслал все бывшие у него шлюпки и гребные суда. К четырем часам пополудни «Всеволод» уже буксировался общими усилиями и должен был вот-вот миновать каменистый мыс. В это время одинокий линкор нагоняет британский линейный корабль «Центавр». Картечным огнем он разгоняет шлюпки, и бросается в атаку на неуправляемый «Всеволод». Командир «Всеволода» собирает офицерский совет, который решает защищаться до последней крайности, затем же выбросить корабль на ближайшую мель и сжечь, а людей таковым образом спасти.

Но положение почти сразу же сделалось крайним, так как «Всеволод» совершенно не слушался руля, и англичане грозили зайти ему в корму. А потому «Всеволод» был приткнут к мели, обратив борт в сторону моря. «Центавр», пытаясь сманеврировать рядом с русским кораблем, в свою очередь, приткнулся носом к отмели совсем рядом с «Всеволодом». Лишенные возможности двигаться, оба корабля начали яростную пушечную и ружейную перестрелку. Неоднократно, то с одного, то с другого линкора посылались для захвата противника отряды и тогда на каменистой отмели вспыхивали яростные рукопашные схватки. Силы противников были примерно равными, и перевеса не мог добиться никто. Было очевидным, что победа достанется, в конечном счете, тому, к кому первому прибудет помощь. Первыми подошел к месту поединка английский «Импекэйбл» и продольными залпами стал громить наш и без того сильно разбитый корабль. К этому времени на «Всеволоде» только убитых было уже за три сотни!

Не желая сдаваться в плен, оставшиеся в живых матросы и офицеры бросались в воду и устремлялись острову. Когда на борт «Всеволода» высадились английские абордажные партии, там оставалось всего несколько десятков человек, занятых уничтожением документов, прорубанием днища и заклепыванием пушек. Среди них был и будущий первооткрыватель Антарктиды, герой Наварина и знаменитый флотоводец, а тогда еще мичман Михаил Лазарев, только что вернувшийся со стажировки… в английском флоте. Тот бой со своими недавними соратниками и друзьями был для мичмана первым и закончился пленом, но разве это умаляет храбрость офицера?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});