Тоннель без света - Валерий Георгиевич Шарапов

нагрузку кучу отходов, но все равно хорошо. Может, и себе возьмем? – Григорий подмигнул прыснувшему Москвину.

Сработала рация под курткой – предвестница крупных неприятностей. Сухо стало в горле. Михаил отошел в сторону.

– Товарищ майор, это старший лейтенант Сидоренко… – забубнила рация. – Тут такое дело… Головы ломаем, как такое могло произойти… В общем, упустили мы своего фигуранта…

– Это как? – опешил Кольцов. – Издеваетесь, ребята?

– Да шут его знает, товарищ майор… – молодой сотрудник чуть не плакал. – Из парка вышел и подался в центр. За угол свернул – там какой-то переулок мелкий, мы за ним. Входим, а переулок пустой – смылся, сволочь… Мы туда-сюда, давай в подъезды забегать. Глухо, как испарился… Похоже, засек он нас, товарищ майор. Когда из парка выходили – так сразу и засек…

– Ну, вы даете, товарищи чекисты… – Предчувствие неприятностей царапало как кошачий коготь. – Когда это произошло?

– Минут пятнадцать уже…

– С ума сошли? Почему сразу не доложили?

– Думали, найдем. Весь квартал прочесали…

– Все, отбой.

Притихли сотрудники, выжидающе поглядывали на начальника. Видимо, сильно в лице изменился… Ничего не объясняя, Кольцов кинулся в магазин. Хватит миндальничать – хватать за шиворот упыря…

Торговый зал был небольшой, особо не спрячешься. За прилавком открытая дверь, там мясники рубили говяжьи туши. Сотрудники полезли следом, наступали на пятки. Не было в зале Гулькова! В очереди человек восемь, весы, прилавок, в витрине пара антрекотов, мясные ребра, дорогой говяжий язык. Кольцов подбежал к прилавку, расталкивая людей. Насупилась продавщица, уперла руки в бока. Товарищи ждать не стали, уже штурмовали прилавок, преодолевая жидкое сопротивление.

– Граждане, куда лезем?! – взвизгнула продавщица. – Встаньте в очередь, всем хватит!

– Мужчина здесь стоял, невысокий, в куртке, – Михаил сунул под нос «королевы коопторга» служебное удостоверение. – Где он?

Продавщица растерялась, что-то заблеяла.

– Мужик его увел, – среагировал гражданин, стоящий ближе всех к прилавку. – В очках такой, в плаще с погонами. Оттуда пришел, с черного хода, – гражданин показал подбородком. – Мясники возмущались, но он все равно пролез. Схватил этого и поволок за собой в ту же дверь…

– Когда это случилось?

– Да вот только что, минуту назад…

Бешенство клокотало в груди. Уволить все подразделение к чертовой матери! И его в первую очередь – за глупость и некомпетентность! В смежном зале пронзительно пахло мясом (если не сказать, мясными потрохами). Трудились мускулистые мужчины в фартуках. Трещали перерубаемые кости. Мясники роптали: что вообще происходит? Тут вам не проходной двор! Объясняться было некогда. Кольцов бросился к двери в дальнем конце помещения, вывалился в узкий, еле освещенный коридор. Несколько прыжков – задний двор, скатился с крыльца, завертелся.

Дождь пошел весьма кстати, потемнело небо, ветер загудел в проводах и крышах, но в замкнутое пространство пока не проникал. Дом построили в славные пятидесятые, их, подобные здания, так и называли – «сталинскими». Внушительные, монументальные, с толстыми кирпичными или каменными стенами. Здание формировало в плане букву «П».

Прохожих не было, непогода разогнала гуляющих. Сквозь стену дождя проступала бойлерная, какое-то невнятное двухэтажное сооружение без окон, зато с пожарной лестницей, гаражи, погреба, хаотично разросшийся кустарник.

– Где они, товарищ майор? – выкрикнул Москвин, выбегая последним. Вишневский метнулся к одиноко стоящему грузовому «ЗИЛу» с будкой, обогнул его. За грузовиком никто не прятался. Вопрос был чрезвычайно интересный!

– Вы двое – вдоль дома, туда и туда! Быстрее, мужики, уйдут же…

Сам майор бросился прямо, в глубину двора, запрыгнул на бордюр, перескочил символическую ограду. В глубь квартала уводила дорожка. Пробегая, наступил на кепку, запоздало сообразил – похожая кепка была на голове Гулькова! Верной дорогой идете, товарищи! Но кричать подчиненным было поздно, все уже разбежались.

Майор поспешил по дорожке, выхватил из кобуры под мышкой пистолет Макарова. Справа надвинулась бойлерная, слева – загадочное (видимо, техническое) сооружение без окон и дверей. Между ними был проход, вдоль стен произрастала кленовая поросль. Возникло ощущение, что он забирается в тупик. Муть колебалась перед глазами.

Михаил пронесся мимо пожарной лестницы, встал как вкопанный, уставился на нее, как баран на новые ворота. Нет, подняться они не могли, не акробаты же! И времени у них не было. Конец лестницы висел в двух метрах от земли. Зачем вообще туда лезть – прямым ходом в западню?

Он затаил дыхание, прислушался. Неподалеку кто-то хрипел, доносились булькающие звуки. Могло, конечно, показаться… Он прыгнул за угол, сжимая рукоятку пистолета. Так и есть, тупик. Небольшая площадка между стеной сооружения и бетонным забором. С третьей стороны – такой же забор, плотный кустарник. «Общественный туалет», судя по запаху. Прислонившись к стене, там сидел человек, прерывисто дышал, пытался зажать трясущейся рукой рану в животе. Гульков! Жар ударил в голову, словно воду плеснули на раскаленные камни. Собеседник Гулькова засек слежку на выходе из парка. Очкарик, а наблюдательный, на мякине не проведешь. Среагировал моментально, тут же свалил от шпиков, а у тех не хватило ума сообщить об этом в первую же минуту! Кинулся за Гульковым – значит, знал, каким маршрутом тот пойдет. Засек сотрудников, следящих за фигурантом, пошел за ними. У коопторга, когда чекисты решили не шокировать мирных граждан, понял, что это единственный шанс: бросился во двор, проник в магазин через заднее крыльцо, вытащил своего подельника из очереди без объяснения причин. А может, что-то объяснил, дабы резвее бежал. Какой отчаянный сукин сын, действовал на грани фола! Стало быть, провал агента был для них полной катастрофой…

Он допустил ошибку, отвлекся на несколько мгновений. Глаза предателя стекленели, с губ сочилась «подкрашенная» пена. Его пырнули ножом, и, похоже, без шансов. Михаил присел на корточки. Зрелище завораживало. И хорошо, заметил краем глаза, как из кустов кто-то выскочил, бросился в атаку! Ну, конечно, куда же денешься из этого тупика!

Майор отпрянул от охладевающего гражданина, выставил ногу, чтобы не упасть. Личность нападавшего была знакомой – тип с лавочки. Губы плотно сжаты, окровавленный нож в руке. Не успел еще зарыть свое оружие… Хвататься за пистолет было некогда. Михаил пресек удар нижним хватом, выставив блок предплечьем. Противник вскричал от боли, выронил нож. Но и пистолет оказался на земле. Субъект отскочил, ударил ногой по коленке. Так себе удар, майор стерпел, схватил его за грудки. Хотел ударить головой в переносицу, но тот отшатнулся, вырвался. Следующий удар противник нанес в живот. А вот это было чувствительно. Дыхание перехватило, но ноги держали. Очкарик засмеялся, обнаружив в происходящем что-то смешное. В глазах потемнело, кровь ударила в голову. Враг снова шел в наступление – пусть не добить, но хотя бы прорваться. Кольцов уклонился от удара, провел подсечку, а когда