Смерть или Слава - Владимир Васильев

Я промолчал.

– Рома, – сказала Юлька ласково. – Я тебе при встрече челюсть на сторону сворочу. Понял?

Я опять промолчал.

– Сидите на заимке, и никуда. Ясно? – велела Юлька сердитым голосом.

– А если чужие начнут жечь и заимки? Тоже сидеть? Савельев и Чистяков запеченные под куполом, подавать с зеленью и белым вином… – я сокрушенно вздохнул.

Ну, вот опять. Начинаю нести всякую околесицу, когда нужно думать, думать, и еще раз думать. Почему-то мое хваленое чутье помогает и подсказывает только когда враг рядом и готов в меня выстрелить. А вот в… э-э-э… долгосрочном планировании – помогать отказывается наотрез. Обидно, честное слово!

Тут на графике прозвучал характерный щелчок – включился еще кто-то.

– Ау! – позвал новый голос; я сразу распознал голос Смагина.

– Ну? – отозвалась Юлька.

– Никто только что частоту патруля не слушал? – осведомился Смагин. Голос его звучал странно и необычно, и я не сразу понял, что голос дрожит. Смагин был напуган и растерян.

– Нет, а что?

– Я слушал переговоры – пара патрульных ракетопланов завидела корабль Василевского, и пыталась его вызвать. «Хиус-II» отмолчался. Потом вблизи объявились истребители чужих. И все – канал очистился. Тихо, как в могиле.

«Вот именно, – подумал я. – В могиле. Очень метко подмечено.»

Не нужно было обладать развитым воображением, чтобы понять суть произошедшего. «Саргасс» сожгли на площадке, «Хиус-II», посудину Василевского, а заодно, наверное, и патруль – в воздухе.

– Василевского на корабле не было, – объяснил я зачем-то. – Его убили раньше. Так что скорбеть именно сейчас – не стоит.

– Я знаю, что его там не было, – нервно сказал Смагин. – Меня другое волнует. Чужие жгут корабли. Это что, война, так получается?

– Сообразил, наконец-то, – фыркнула Юлька. – Мыслитель!

– Какая это, Donnerwetter, война? – вставил с неудовольствием Риггельд. – Избиение младенцев это, а не война. Мы против чужих бессильны. И безоружны.

– Но что-то ведь нужно делать? Или просто дохнуть по очереди – покорно, как баранам на бойне? – не успокаивался Смагин.

Я его вполне понимал.

– Ты в полете? Или сидишь? – уточнил я.

– Сижу, – признался Смагин. – Как понял, что чужие атакуют, в воздухе, так и сел сразу же.

– Не переживай, на поверхности они тоже атакуют, – успокоил я его. – И где же именно ты сел?

– На юге, в степи. Сеткой накрылся от греха подальше и сижу.

Я вспомнил, что Смагин таскал с собой пятнистую маскировочную сеть. Накрой такой тряпищей звездолет – с полумили его не разглядишь. Особенно сверху.

– Молодец, – похвалил я. – Сиди пока, и не дергайся. Янка с тобой?

– Со мной…

– Совсем молодец! – вторично похвалил я. – Юля, что Хаецкие?

– Молчат пока, но они с Мустяцей и Прокудиным, я слышала, стартовали еще утром. Куда именно – не знаю.

– Так, – я начал загибать пальцы. – Юля, я, Курт и Юра – мы хоть и разбросаны территориально, зато хоть голосом связаны. Хаецкие куда-то смылись, Шумов на Луне, Василевский мертв. Зислис на космодроме… Но туда не сунешься сейчас. Больше искать некого. Кстати, я обещал Шумова вызвать… Думал, из атмосферы выйду – свяжусь. Надо быстро решить – что делать. И как втихую убраться с планеты.

– Боюсь, – вздохнул трезвый Риггельд, – втихую уже не получится. Чужие наверняка отслеживают всю сферу.

– Мне кажется, – вмешалась Юлька, – сначала нужно всем собраться. Территориально, как ты выразился. Разве нет, а, Рома?

– Ну, допустим, так. Но как это осуществить? Мы с Чистяковым теперь бескрылые…

– Рома, – спросил Риггельд деловито. – А хоть вездеход у вас остался?

– Кажется, остался, – ответил я неуверенно.

– Остался, остался, – подсказал с дивана Костя. – Даже два – у меня в дальнем капонире.

– Дуйте к Ворчливым Ключам, – предложил Риггельд. – Это как раз между моей заимкой и чистяковской. Там вас сам черт не отыщет. И небольшой звездолет там легко спрятать – не лайнер, конечно, но у нас лайнеров и нет. У меня там оборудован… ну, скажем так: бункер. А остальные потихоньку подтянутся. Что-то мне подсказывает: открытых и заметных издалека заимок и поселений надо избегать, а уж Новосаратов и вовсе обходить десятой дорогой. И в землю, в землю врыться по самые брови…

– Согласен, – поддержал Смагин. – Я ночи дождусь, и если все тихо будет, попробую на брюхе туда перетащиться. Хрен с ним, с горючим.

– Я тоже, – сказал Риггельд. – Только звездолет я на островке оставлю. Пусть… Про запас.

– Разумно, – согласилась Юлька. – Раз уж я в воздухе, то сразу туда и рвану.

– Садись на приводе, – посоветовал Риггельд. – Там каньон есть, вот в него и садись. Да не поленись, нарежь кустарнику и прикрой свой бумеранг.

– Пустое это, – вздохнул я печально. – Что чужие – визуально, что ли, корабли отыскивают? У них, небось, такая аппаратура – нам и во сне не приснится.

– Не знаю, – парировал Риггельд. – О чужих – ничего не знаю. Но наш брат-человек – скорее всего как раз визуально отыскивает. Я не могу сказать, что буду рад видеть в бункере ЛЮБОГО человека.

– А-а-а… – понял я. – Тогда ладно. Маскируйтесь. А мы поехали. Дай координаты, что ли…

– Только не открытым, – насторожилась Юлька. – Закодируй как-нибудь.

Риггельд некоторое время молчал, вычисляя.

– Рома, – сказал он. – Твой день рожденья. Сложи месяц и число. Умножь на десять. Вычти… э-э-э… Рыцари скольки островов, помнишь?

– Ага, – я все записывал, уже переводя в нормальные цифры, чтоб не путаться. – Помню.

– Вот столько островов, плюс еще один.

– Вычел. И последний знак отделил. Это широта, верно?

– Верно.

Подобным же способом Риггельд сообщил мне долготу и код входного шлюза.

Вряд ли головорезы вроде Шадрона или Плотного знают когда у меня день рождения. И вряд ли они читали те же книги, что я с друзьями. Да что там, вряд ли они вообще читают книги.

А уж чужим подобную головоломку вообще ни в жизнь не разгадать.

Одно только огорчало: у чужих наверняка найдется десяток способов обнаружить нас без всякого разгадывания шифров.

– Все. Разбежались, – подвел черту Риггельд.

– Юля, – попросил я. – Будь осторожна. Пожалуйста.

– Буду, Рома, – заверила она, и мне и вправду стало чуточку спокойнее.

Я выгрузил радиорежим из оперативки и отключил комп.

– Ну, что? – спросил я без особого энтузиазма. – Поехали?

Костя молча встал с дивана и направился к холодильнику.

– Эй, земляк! – позвал он старателя. – Отпусти пацана и иди сюда. Поможешь: жратвы с собой взять не помешает. А одному тащить неудобно. Ром, а ты пока выгони вездик из капонира. Капонир не заперт…

– Ладно, – согласился я и выглянул наружу. В ноздри снова ударил запах горелой органики.

Я обернулся к мальцу хмуро взирающему на меня снизу вверх.

– Пойдешь со мной? – спросил я. Вполне серьезно спросил, ненавижу сюсюкание даже с детьми.

– Пойду, – ответил пацан храбро. – Меня зовут Боря. А тебя?

– А меня – Рома.

И я протянул ему руку.

Так мы и вышли наружу вместе – тридцатилетний мужик и четырехлетний пацан. Держась за руки. И не скажу, чтобы мне это было менее нужно, чем ему – ребенку, на глазах у которого только что погибла мать. И, наверное, не только мать.

Небо Волги сверкало чистотой; инверсионные следы уже расползлись и растворились без следа. Даже не верилось, что еще совсем недавно тут проносились истребители чужих, поливая огнем рыжую степь плоскогорья Астрахань.

«А ведь придется поверить, – подумал я угрюмо. – Придется.»

Потому что другого выхода просто нет.

Часть вторая

11. Сойло-па-Тьерц, пик пирамиды, Aczanny, опорный рейдер крыла.

– Говори прямо, советник, – порекомендовал пик Тьерц, – без всей этой ненужной дипломатии. Твои соображения – лишенные дрожи и ритуальных переплясов – вот что меня интересует в первую очередь.

Советник, Сойло-то-Вусси, откинулся на спинку креслонасеста. Он вовсе не испытывал дрожи или боязни, хотя вполне понятное уважение к пику испытывал. Просто, он недавно стал советником пика, и глава пирамиды его еще недостаточно хорошо изучил.

– С чего начнем, пик?

– С прогнозов.

– Хорошо. Я и мое подразделение склоняемся к мысли, что ни одна из рас-союзников не предпримет попытки захватить находку свайгов в единоличное владение. Это невыгодно и опасно по целому ряду причин. Причины обрисовывать?

– Вкратце. В самых общих чертах.

– Хорошо. Причина первая: против нарушителя союза тут же объединится остальная четверка и нарушитель будет уничтожен. Прислать более крупный флот мятежники просто не успеют – даже поверхностный анализ показывает, что путь мятежа заведомо проигрышный. Сомнителен и союз двух или более рас – скорее, Рою, свайгам и а'йешам следует опасаться нас с цоофт. Друзья-галакты по-прежнему воображают, что раз мы биологически сходны, то и ладим между собой лучше.