Заря Амбера - Джон Бетанкур

Мы свернули, свернули еще раз и поднялись по широкой винтовой лестнице на второй этаж. Здесь слуг было меньше, но они были постарше и казались более вышколенными. Они тоже кланялись, но говорили при этом не просто «леди», а «леди Фреда», словно привыкли общаться с ней.

В конце последнего коридора обнаружилась гостиная, устеленная коврами и заставленная удобными креслами и диванами. Большую часть западной стены занимало большое витражное окно – тоже с охотничьими сценами, – и закатное солнце наполняло комнату теплым, уютным светом.

– Фреда! – воскликнула сидевшая на одном из диванов женщина.

Я присмотрелся к ней. Она казалась старше Фреды, но они вполне могли быть сестрами. В обеих проглядывало неоспоримое сходство с Дворкином.

– Пелла, ты вернулась! – радостно поприветствовала ее Фреда. – Когда ты добралась сюда?

– Вчера вечером.

– Трудности были?

– Ничего, заслуживающего упоминания.

Они обнялись, а затем Фреда вытолкнула меня вперед.

– Это Оберон.

Пелла приподняла изящно очерченные брови.

– Тот самый, давно пропавший Оберон? Я думала, отец...

– Нет, – с нажимом произнесла Фреда. – Оберон, это моя родная сестра, Пелла.

«Давно пропавший Оберон?» Интересно, что она имела в виду? Такое впечатление, будто она обо мне слыхала. Но откуда? Разве что Дворкин что-то рассказывал... Но зачем бы это ему?

Я решил пустить в ход все свое очарование, а потому поцеловал Пелле руку.

– Зовите меня Обере, – сказал я и обворожительно улыбнулся.

– А он сообразителен, – заметила Пелла. – Думаю, он еще заставит Эйбера побегать.

– Эйбер? – переспросил я. – Так он тоже здесь?

– Конечно, – откликнулась Пелла.

– Думаю, он вот уж год как не покидал стен Джунипера, – добавила Фреда.

– Как, совсем?

Я был озадачен. Конечно, замок казался красивым и удобным, но мне бы все равно не хотелось безвылазно сидеть здесь целый год. Я бы тренировался вместе с солдатами. А нет, так охотился бы или патрулировал леса, или просто исследовал неизведанные края.

– Он был слишком занят – ухлестывал за служаночками.

Я лишь моргнул в ответ и промычал нечто невнятное. Признаться, я был искренне удивлен.

– Он такой невинный, – заметила Фреда, обращаясь к Пелле. – Понимаешь, он вырос в Тени... Он совершенно ничего не знает ни об отце, ни о нашем семействе.

– Не такой уж я невинный! – возмутился я. Женщины дружно рассмеялись, но смех был добрым, и я на них не обиделся.

Тут сзади кто-то кашлянул. Я обернулся и обнаружил еще одну женщину. Она стояла, прислонившись к дверному косяку. Выглядела незнакомка весьма обольстительно. На ней было мерцающе-белое платье, с глубоким декольте, демонстрировавшим изумительную ложбинку на груди. Она была младше, чуть-чуть пониже и намного привлекательнее, чем Фреда с Пеллой – хотя и они были хороши. У женщины были коротко подстриженные каштановые волосы; макияж подчеркивал высокие скулы, бледную кожу и безукоризненно белые зубы. Она была красива и знала это.

Но когда она смерила меня хищным, оценивающим взглядом, я понял, что она мне не нравится.

– Оберон, это Блэйзе, – сказала Фреда.

В голосе ее появились отчетливые ледяные нотки. Очевидно, мы испытывали к этой женщине одинаковые чувства.

– Представляем друг друга? – раздался за спиной у Блэйзе веселый мужской голос. – Что, у нас кто-то новенький?

Мужчина шутливо подтолкнул Блэйзе, улыбнулся в ответ на ее негодующий взгляд и проскользнул мимо нее, словно красный вихрь.

– Эйбер? – спросил я, изумленно уставившись на него. Он был одет в точности так же, как на карте, – весь в красном с головы до ног.

– Совершенно верно! – Он рассмеялся, шагнул вперед и крепко пожал мне руку. – А ты, я полагаю, давно потерянный Оберон...

– Именно. Зови меня Обере.

– Если не возражаешь, братец, я тебя спасу от этих старых клуш.

И он подтолкнул меня к стене – точнее, к ручной тележке, уставленной бутылками с разнообразными крепкими напитками.

– Выпить хочешь?

– С удовольствием!

Я взглянул поочередно на Фреду, Пеллу – ну, и на стоящую за ними Блэйзе.

– Не желаете присоединиться? – вежливо спросил я.

– Эйбер знает, что я люблю, – отозвалась Блэйзе. Похоже, она все еще слегка дулась.

– Яблочное бренди, – с усмешкой произнес он и подмигнул мне. – Фреде с Пеллой – красное вино. А тебе, братец Оберон?

Опять этот «братец». Почему они называют меня так? Я совсем уж было хотел спросить, но вместо этого сказал:

– На твое усмотрение.

– Виски? Неразбавленное?

– Прекрасно. Для нынешнего дня – в самый раз.

Эйбер проворно наполнил бокалы, а я их раздал. Все уселись полукругом вокруг тележки с напитками. Пелла с Фредой болтали о каких-то неведомых мне людях, Блэйзе делала вид, будто внимательно их слушает, а Эйбер рассматривал меня сквозь бокал. Я пригубил свое виски и ответил ему таким же взглядом.

– Хорошее виски, – сказал я.

– Оно доставлено из одной удаленной Тени, ценой великих усилий и риска... Я лично его доставил. Лучшее виски, какое мне когда-либо встречалось.

– Можешь поверить ему на слово, – подала голос Пелла. – Он бродит по Теням больше любого из нас. И всегда возвращается с чем-нибудь вкусненьким.

– Все ради тебя, милая сестра! – рассмеялся Эйбер. А затем он вскинул бокал, словно собираясь провозгласить тост. – За короля и семью!

Все прочие последовали его примеру.

– За Дворкина, который меня спас, – сказал я. И лишь теперь я заметил наши отражения в длинном зеркале, висящем на дальней стене. Я был выше любого из присутствующих на голову; затем шли Эйбер и Пелла. Но мне бросилось в глаза не это – а наше сходство с Эйбером. Глаза у нас были разного цвета, а вот овал лица и форма носа – совершенно одинаковые. И что-то в нас наводило на мысль о семейном сходстве. Пожалуй, скулы, высокие и широкие. Такое сходство не могло быть случайным.

Мы выглядели, словно братья.

И хотя до сих пор я гнал от себя эту мысль, с женщинами у нас тоже было много общего.

Я едва не захлебнулся виски и поспешил поставить бокал. «Но мой отец мертв. Он был морским офицером».

Так мне говорили всю мою жизнь. Но теперь, когда перед глазами у меня оказались столь сокрушительные доказательства, на свет выплыла совершенно иная истина. Я – сын Дворкина.

Теперь все стало на свои места. И интерес, который Дворкин постоянно проявлял ко мне и моей матери. И уроки, которые он мне преподал в детстве. И его неожиданное возвращение, когда он явился, чтобы спасти меня от адских тварей – точно так же, как он спас Фреду и прочих своих детей.

Я был частью его семьи. А все эти незнакомцы – частью моей семьи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});