Путь Акогаре. Том 2 - Александр Адамович

очередной свиток.

«Готовить смерть — искусство», — говорит Журавль.

Мой любимый яд — «Яшмовая роса». Для его приготовления нужно время и материалы высшего сорта. Сначала зелёный чай крепко запаривается, затем — выливается в бамбуковый сосуд, наглухо закрывается и закапываться под верандой дома. Спустя месяц получаем жидкую кашицу тёмного цвета, которую можно планомерно подмешивать надоедливым монахам в еду, чтобы под конец весны отдать их тело гробовщикам. Чудеса!

Наблюдая за тем, с каким старанием Норайо счищает тонкие волоски со стеблей бамбука, аккуратно упаковывает их в бумагу, и прячет на полку, мне вспоминается семья… Странное чувство, но в последний раз я видела подобную отдачу делу когда брат с отцом лепили глиняные чашки на заказ. Выживали мы на гончарстве, пока оба не пошли воевать. Мать хотела продолжить дело, да вот получалось что-то невразумительное…

— …«Получалось бы лучше, не закопай вы её под старой криптомерией».

Мы?

Я не могла…

— Заткнись!

— Всё в порядке, Йуруши? — обеспокоенный голос Норы.

— Вполне…

— Я, наверное, утомил тебя своим рассказом.

— Отвлеклась просто… извини.

— В общем! С ликориса выходят отличные яды, не зря его кличут «Цветком Смерти».

— Мгм.

— Да не переживай ты так! — он хлопнул себя по коленке, — Задание с Рэном не пытка, а малышу Ичиро давно пора прогуляться!

— Давно пора..

— Если пацан не будет выходить из комнаты — нормальный мужик с него не вырастет! Не бойся своего сына, а то сбоку это выглядит так, словно ты завела зверька и не понимаешь, что с ним делать.

— Я не знаю как с детьми обращаться, не умею… любить их.

— Любовь не навык, Йуруши.

— У тебя нет детей, Норайо. Как ты можешь судить?

— Мои дети сейчас выполняют задания, полируют мечи, чистят доспехи и тренируются в додзё! Борцам Сенши я ближе отца.

Он прав.

— Ладно, я попытаюсь.

— Больше задора! — он, поднявшись, улыбнулся во все тридцать два и вольготно закинул руки за голову, — Пойду-ка попридираюсь к мелочам… А тебе удачи на задании! — Журавль скрылся за сёдзи.

Комната Норайо полна интересностей: на стене висели запасные соломенные шляпы, рядом — пергаменты с корявыми, но упорными попытками в живопись и каллиграфию; на полочках с бутылками от саке ютились реагенты для ядов… как он их не путает? Столик украшала ваза с одиноко смотрящим на письменные принадлежности пионом, я не удержалась и вынула цветок, срез — идеален.

А мои покои… Пустоваты.

Так. Ладно. Задание.

«Говорящие идолы», — первые слова в свитке. История из той же деревни, откуда к нам прибыл Согия. Крестьяне жалуются, что тамошний идол бога войны Хатимана начал говорить, выпрашивая подношения в виде саке, за непослушание «божество» насылает различные бедствия — топчет поля и мочится на припасы продовольствия… Бредятина. «Хатиман» один раз действовал, и то во благо — за подношение он утихомирил буйного пьяницу Хоу И, не дающего спокойной жизни деревенским.

Всё перечисленное произошло за пару суток — в ночь первого дня Ками сошёл с речью, тогда его ослушались и народ был наказан, в ночь второго дня принесли к алтарю саке и Хатиман смиловался.

Во дела..

Умело они моё время отнимают.

Надо бы Рэна в курс дела ввести; проверив его комнату никого не нашла, в додзё, бараках и на складе все занимаются своими делами, на вопрос о Карпе разводят руками.

Неужели он?…

Подходя к своей комнате, услышала заливистый смех Ичиро. Странно, обычно малой ведёт себя очень тихо, а тут, видать, к нам заявились незваные гости.

— Мама пришла! — не успела войти, как мальчик бросился с объятиями, я невольно отдёрнула руки, разведя их в сторону от вцепившегося тельца, — Смотри, дядя Рэн подарил мне мяч!

— Твоя комната отлично подходит для игры, — усмехнулся Карп, — Тут нечего разбивать! Хи-хи!

— Поиграй с нами! — продолжил Ичиро, встав напротив монаха, — Нужно пасовать мяч так, чтобы он не коснулся земли, — пояснял, перекидывая игрушку с ноги на ногу.

Такая простая забава вызывает в нём восторг… Кажется глаза заслезились…

— Лови! — после очередной подачи, выкрикнул Рэн. Мяч просёк дугу через всю комнату, а Ичиро начал отходить назад, готовясь принять пас.

— Ай! — сконцентрировавшись, мальчик не заметил за спиной стенку и ударился головой.

— Су… — было начала я, но Рэн прервал:

— А-тя-тя, при ребёнке-то! — и подошёл к лежащему, — Помогла бы!

— Меня тут болит! — Ичиро схватился за затылок.

Монах с интересом наблюдал за тем, как я растерянно боюсь прикоснуться к малому, невнятно спрашивая: «Тут?». В итоге, ничего лучше, чем приложить к ушибу холодное лезвие меча я не придумала.

— Случай, конечно, запущенный, — подытожил Карп, — Но так даже интереснее!

Я прогнала монаха готовиться к заданию, скорее чтобы он не мешался со своими проверками на «хорошую мать», и разложила перед собой комплект для ухода за катаной: камни для полировки лезвия, рисовую бумагу, порошковый мел, инструменты для разборки меча. Уход — важный ритуал, который нужно проделывать каждый месяц. Сначала я сняла кольца и браслеты, протёрла руки тканью — можно приступать к разборке. Рукоять фиксируется несколькими штифтами, что снимаются латунным молоточком, нужно запомнить расположение клинышков, чтобы потом вернуть их в исходное состояние. Дальше привожу в порядок самое важное — лезвие: при помощи полировочных камней убираю зазубрины, а с порошковым мелом избавляюсь от помутнений; рисовой бумагой счищаю грязь, масла, кровь и всё оставшееся после недавних вылазок, лишь когда лезвие сверкнёт чистотой, его можно смазать парой капель оружейного масла.

Собирая меч, любуюсь — он прекрасен.

— Можно оставить? — Ичиро, осторожно наблюдающий за ритуалом, решился подойти, держа в руках кожаный мяч, — Это же подарок дяди Рэна, я хочу его сохранить!

— … — как бы мне не нравился Карп — мальчика это не касается, — Оставляй.

— Спасибо, мама! — он аккуратно положил игрушку в угол к рисункам, нарисованным вместе с Норой — малой просто в восторге от Журавля, особенно, когда тот начинает рассказывать о своих подвигах и рисовать побеждённых им демонов.

* * *

— Нельзя, — отсекла я, когда малой взялся за своё Акогаре, — Оно тебе не игрушка.

— Но мы же идём на задание, мам!

— Понимаешь, что если оно потеряется или сломается — другого уже не будет?

— Ой, ну не дави же ты на малыша! — вмешался Рэн, возникший в дверном проёме.

— Какого ты припёрся? Сказала же тебе…

— Я готов к заданию! — прервал Карп.

Выносить мне мозги по-новой…

— Пойми, Ичиро, — монах подошёл к мальчику и положил ему руку на голову, — Твоя мама права, просто не в состоянии ласково подать свою мысль, — улыбнулся, — Акогаре — потенциал, который нужно раскрыть, оно «как бы» есть у