Бездна - Андрей Ливадный

– Неужели нет иного выхода? – всхлипнув, спросила Инга.

– Никто из нас понятия не имеет, кто такие эмры. Не думаю, что наши предки знали больше. Другой путь наверняка есть, но, запершись в границах Лазурного Чертога, не исследуя Бездну, мы никогда его не найдем. Я рискнул, но едва не погиб.

Он поставил перед Ингой чашку с горячим чаем.

– Выпей, успокойся. Не вини своих родителей. Тебя еще не коснулся этот ужас, ты не скована жутким страхом перед Бездной, ты относишься к эмру как к частице самой себя. Не спорь, я знаю. Ты говоришь, что мир жесток и не столь прекрасен, как казалось? Это не так. Но пойми: жизнь старших поколений омрачена страхом. Однажды испытанный ужас, когда Бездна поглощает утлую скорлупку герметичной капсулы с твоим ребенком, не отпускает уже никогда. Шок, потрясение, ощущение беспомощности, безграничная радость Возвращения, или безграничное горе безысходного ожидания у края Бездны, – все это в один день навсегда ломает психику.

– Откуда тебе знать?!

Губы Фридриха дрогнули.

– Ребенок Вальмы, из-за которого я ринулся в Бездну, мой сын… – тихо произнес он. – Я думал, что она погибла! Отведи меня к ней, прошу!

Инга медленно подняла взгляд, потрясенно взглянула на старого отшельника.

– Я только надену свой скафандр… – руки старика дрожали, он никак не мог застегнуть магнитные крепления.

– Дай, помогу, – в глазах Инги все еще сквозил ужас, душу будто вывернули, на бледных щеках пылали пунцовые пятна. – Дедушка, прости. Я не знала… Я отведу тебя к ней…

Глава 3

Лазурный Чертог…

Несколько дней Инга не покидала своего батт отсека.

Мир ее детства и юности рухнул в одночасье, и справиться с потрясением никак не удавалось. Ночью ей снились кошмары, утром, просыпаясь, она чувствовала себя разбитой, никому не нужной, обманутой, одинокой.

Ей не хотелось никого видеть, лишь мысль об эмиранге, чья стремительная тень время от времени появлялась за окном батт отсека, вызывала подсознательное чувство вины перед верным существом.

Инге пришлось многое переосмыслить.

Теперь ей стал понятен страх в глазах матери, замешательство отца, если она случайно касалась в разговоре «запретных» для них тем.

Почему же никто из близких не сказал мне правды? – вот что по-настоящему задело девушку. От чего меня пытались уберечь? А если бы я вдруг влюбилась? Как Вальма и Фридрих в юности? Рассудок буквально леденел при мысли о чудовищном выборе, что вставал перед молодыми парами: рискнуть жизнью своего ребенка, вверить его судьбу таинственным силам Бездны, или навсегда замуровать дитя в стенах батт отсека?

И все же обида понемногу таяла. Теперь Инга смогла понять суть трагических событий, навсегда изменивших не только облик родного города, но и жизнь его обитателей. Еще до ее рождения, когда эмиранги все реже и реже стали подниматься из глубин Бездны, появились первые отступники. Поначалу они стали изгоями, но со временем ситуация в городе лишь усугублялась, страх, глубоко въевшийся в сознание старшего поколения, привел к массовому нарушению вековых традиций, иначе населению Лазурного Чертога грозило вымирание.

Отступники, поселившиеся в мрачной пещере, начали возвращаться в свои батт отсеки, лишь обезумевшая Вальма осталась жить среди опустевших лачуг, постепенно утратив связь с реальностью, потеряв ощущение времени.

Сердце ныло. Тревога на душе лежала тяжким грузом неопределенности.

Дети отступников выросли без эмирангов. Я для них чужая, скоро вернутся родители, но как пройдет наша встреча?

* * *

На третий день она проснулась поздно. Солнце уже взошло над океаном, потоки света озаряли Лазурный Чертог.

Инга некоторое время лежала в постели, глядя, как солнечные блики скользят по стенам батт отсека, сплетаясь в сложных узорах.

Просыпаясь, она не чувствовала себя отдохнувшей.

Все казалось чужим.

Солнце точно так же всходило и для кого-то другого, тысячи, а может и миллионы лет назад… – внезапно подумалось ей. Мурашки пробежали по коже: какое-то иное существо просыпалось в этом самом отсеке, смотрело на танец солнечных бликов, о чем-то думало.

Она встала, накинула тунику, подошла к овальному окну, застыла, глядя на бархатисто-зеленые стены Лазурного Чертога, на плавно изгибающиеся фрагменты несущих конструкций, когда-то смыкавшихся в форме купола, невольно думая о существах, построивших город. В сознании девушки теснились смутные образы, она все еще пыталась вообразить их облик, но тщетно.

В детстве Инга любила собирать мозаику. Мать специально рисовала для нее картинки на плотных листах пластбумаги, затем разрезала их, перемешивала, чтобы дочь самостоятельно собрала изображения из мельчайших фрагментов.

Инга стояла у окна в глубокой задумчивости, ее мысли незаметно переключились с саднящих личных проблем на загадочных древних существ, и оставленную ими постройку.

Кусочки мозаики не складывались вместе. Те фрагменты, что открылись пониманию, не совпадали друг с другом. Если вся планета покрыта океаном, то ее исконные обитатели эволюционировали в водной стихии. Зачем же им понадобилось осушать участок дна, возводить столь сложную инженерную конструкцию?

Инга искала, но не находила ответ.

Сделанные открытия только запутывали, сбивали с толка. Свойства обнаруженной живой мембраны указывали, что батт отсеки спроектированы с учетом вероятности внезапного затопления города. При строительстве использовались технологии, в которых читался опыт истинных обитателей подводного мира. Взять хотя бы окна в сохранившихся жилищах, мысленно рассуждала Инга. Их конструкция успешно противостоит водной стихии на протяжении огромного отрезка времени. Они герметичны, не запотевают изнутри, не обрастают водорослями снаружи.

Мысли кружили водоворотом, перемещаясь от одной проблемы к другой.

Чрезмерная забота родителей, попытка скрыть от дочери жестокие реалии Пути Выживших, дали ей шанс сформировать свою точку зрения. Во времена юности Фридриха и Вальмы традиции предполагали иное: дети участвовали в обрядах на Утесе Эмиранга, для них все выглядело привычным, само собой разумеющимся…

Что-то непоправимое произошло в зловещих, таинственных глубинах тектонического разлома, думала Инга. Безотказная схема выживания, работавшая на протяжении многих поколений, внезапно дала сбой, но почему? Должна существовать причина, по которой эмиранги стали появляться все реже, но как узнать, что именно произошло в мрачных недоступных человеку глубинах?

Фридрих уже пытался разгадать тайну Бездны, но едва не погиб.

Размышляя, Инга отыскала взглядом своего эмиранга.

Эмру наскучило жать хозяйку у тоннеля, ведущего в батт отсек, и он отплыл к озаренной солнцем поляне, туда, где багряные подводные растения образовывали арку, просеивая свет животворящего светила, рассекая его на отдельные, брызжущие в прорехах между листьями лучи.

Танец Эмиранга.

У Инги невольно перехватило дыхание от редкого и прекрасного зрелища. Эмр развернулся, трансформировался в полотнище, покрытое частой рябью мышечных сокращений, взмыл вверх, пронесся сквозь лабиринт водорослей, по его телу скользили солнечные блики, он то сворачивался, то расправлялся, парил в солнечном свете, грациозно огибая препятствия, стремительный, сильный, прекрасный…

Разве он не порождение Бездны? Будь сила, затаившаяся в мрачных глубинах, коварной, жестокой, непримиримой или же попросту равнодушной к людям, то и эмры были бы совсем другими, думалось ей.

Инга остро чувствовала: за всем происходящим кроется тайна, кажущаяся непостижимой только из-за скудости знаний.

Эмиранги – светлые существа, преданные людям до последнего вздоха.

Она следила за эмром, глядя, как он чертит в воде грациозные фигуры, огибая одно и тоже препятствие с разных сторон, находя среди водорослей совершенно неожиданные, незаметные глазу прорехи, оставляя за собой тающий след мельчайших пузырьков воздуха.

Его танец натолкнул Ингу на неожиданную мысль: а что если существует иной путь?

Почему все решили, что Утес Эмиранга – это единственное место, откуда возможен спуск в таинственную пропасть? Разве Фридрих не говорил, что тектонический разлом тянется на сотни километров?

* * *

Вынырнув из батт отсека, Инга сразу же заметила эмра, устремившегося к ней.

Знакомое покалывание коснулось кожи, эмиранг, чувствуя ее настроение, быстро завершил трансформацию и замер, прислушиваясь к мыслям девушки, затем он начал всплывать, поднимаясь над стенами Лазурного Чертога.

Инга еще не решила, куда плыть, но эмр ненавязчиво перехватил инициативу, принял форму, напоминающую очертания ската; два его «крыла» совершали мощные волнообразные движения, и вскоре Лазурный Чертог остался позади.